Меня отталкивают от края, мое тело содрогается, когда я выкрикиваю его имя. Его рот прижимается к моему, вытягивая у меня дрожащий вздох. Когда я прихожу, он пристально смотрит на меня.

— Я хочу слышать, как ты вечно выкрикиваешь мое имя, — тихо шепчет он, покусывая мою мочку уха.

Его взгляд грозит поджечь меня. Убедившись, что я успокоилась от оргазма, он снова сжимает мои бедра, притягивая нас ближе друг к другу. Он двигает меня вверх и вниз, сильно подпрыгивая на его эрекции. Мои стоны дрожат в горле. Мои пальцы упираются в волосы его головы.

Я постоянно кричу, а он продолжает толкаться вверх, вбивая в меня отбойный молоток.

Он трахает меня так, будто это марафон, и единственное, о чем мы оба думаем, — это дойти до конца. Когда я кончаю во второй раз, я падаю ему на грудь, не в силах держать глаза открытыми. Энцо тоже кончает, вздрагивая рядом со мной, кончая внутри меня. Он целует меня в плечо.

Я все еще под ним, бескостная и полная удовлетворения. Мои руки вьются в его волосах, не желая отпускать. Наше тяжелое дыхание наполняет тишину.

— Никогда не было ничего лучше тебя, принцесса, — говорит Энцо, когда проходит несколько минут, и я начинаю нормально дышать.

Моё сердце согревается. Я пытаюсь слезть с него, но его хватка крепче удерживает меня там. Он все еще внутри меня, и я почти уверена, что его член все еще немного тверд. Я улыбаюсь ему в грудь.

— Энцо, мне нужно встать.

— Ты обещала оставаться со мной в постели весь день, — парирует он.

— И я буду. Как только приму душ, — говорю я ему, уже чувствуя, как влага стекает по моим бедрам.

— Отлично, – вздыхает он, покусывая мои губы. — Мы примем его вместе.

У меня вырывается смех, когда он несет меня в сторону ванной. Мы проводим там как минимум час, находя время, чтобы узнать тела друг друга. Когда мы возвращаемся к его кровати, я чувствую себя изнуренной. Энцо зовет своего дворецкого, чтобы тот принес нам завтрак в постель.

Он сдерживает свое обещание. Остаток дня мы проводим, разговаривая и трахаясь. Он ни разу не смотрит в свой телефон.

Поздно вечером мы лежим рядом на его кровати. Я рисую круги на его груди, и мое сердце наполняется. Я не была так счастлива очень давно.

— Почему у тебя нет татуировок? – задаю я вопрос.

У моего брата их полный сундук. У Тони есть несколько, даже у Майкла. Немного странно, что у него ничего нет.

— Я никогда не чувствовал необходимости их приобретать, — говорит мне Энцо с легкой ухмылкой. —Плюс, мне не нравится ощущение, когда игла пронзает мою кожу.

Мои губы кривятся в улыбке.

— Боже мой, ты боишься иголок.

Его глаза сужаются.

— Как ты пришла к такому выводу? Я не боюсь, детка. Просто… осторожен, — бормочет он.

Я фыркаю.

— Тебе определенно страшно. Это восхитительно. Клянусь, — говорю я, все еще смеясь.

— Продолжай говорить, что я боюсь, Роза. Я уверяю тебя, что добром это не закончится, — говорит он.

— Ты напуган, — смело отвечаю я.

Воздух на секунду напрягается. Он взбирается на меня, его глаза кипят от жара, когда они скользят по моему телу. Я ожидаю, что он меня поцелует, но вместо этого на его лице появляется озорное выражение, и он начинает щекотать меня по бокам. Мои глаза выпучиваются, когда я разражаюсь приступом хихиканья.

— Энцо, — говорю я между смехом, пытаясь стряхнуть его. — Остановись.

— Нет, пока ты не возьмешь свои слова обратно, детка, — говорит он, его руки продолжают атаковать.

— Ладно, ладно, — говорю я, все еще хихикая. — Я беру свои слова обратно.

Наконец он делает паузу, позволяя мне отдышаться.

— Ты большой и злой волк. Ты не боишься, — говорю я ему с усмешкой.

— Приятно видеть, что мы на одной волне, — говорит он, наклоняясь и захватывая мои губы сладким поцелуем, от которого у меня перехватывает дыхание.

Когда он отстраняется, кривая ухмылка на его лице заставляет мое сердце замирать. Его искренние улыбки настолько редки, что мне хочется спрятать каждую из них и сохранить их навсегда. Я хочу, чтобы каждый день был таким до конца нашей жизни.

Мысль об остальной части нашей жизни отрезвляет. Нам нужно провести важный разговор.

Энцо падает обратно на кровать, и я кладу голову ему на грудь.

— И я подумала, — начинаю я.— Что мы должны пожениться до конца года, верно?

Энцо издает звук согласия.

— Ну, первый шаг к этому — выбор даты. У нас больше нет времени.

— В какой день ты хочешь, чтобы мы поженились, принцесса?

Я смотрю на него.

— Ты хочешь, чтобы я выбрала?

Он кивает.

— Мне все равно, в какой день это произойдет. Все, что имеет значение, — это сделать тебя моей женой.

В груди у меня теплеет, и меня охватывает чувство волнения. Я сажусь и смотрю на него.

— Ну, я думала о рождественской свадьбе, — объявляю я. — Рождество всегда было для меня особенным. Это довольно банально, но раньше я мечтала о свадьбе на Рождество. Повсюду был снег и яркие огни. Это было бы потрясающе.

Только закончив говорить, я понимаю, насколько он неподвижен.

— Энцо? — спрашиваю я в замешательстве.

На его челюсти дергается мышца, и выражение его лица меняется. В мгновение ока теплый и непринужденный взгляд, которым он смотрел на меня весь день, исчез. На его месте появилась холод, который, как я думала, мне больше никогда не придется увидеть.

— Нет.

Всего одно слово. Я даже не знаю, чему он говорит «нет», но чувствую, как мое сердце разрывается.

— Нет, что? — спрашиваю я, когда он поднимается с кровати и в волнении проводит рукой по волосам.

— Нет, мы не поженимся на Рождество. Выбери другую дату, Роза, — говорит он мне.

Это больше похоже на команду, его тон не оставляет места для споров. Что-то холодное скользит по моей спине.

— Ты только что сказал, что тебе все равно, какой день.

— Мы можем пожениться в любой другой день, кроме этого, принцесса.

Моя челюсть сжимается, и я чувствую, что начинаю злиться.

— Почему нет?

Когда он не отвечает, мои эмоции вспыхивают.

— Я не хочу спорить по этому поводу, Роза.

— Ну, очень жаль, — говорю я, тоже поднимаясь на ноги. Я натягиваю одну из его рубашек, брошенных на пол, и смотрю на него сверху вниз. — Ты не можешь что-то говорить и просто ожидать, что я подчинюсь, не задумываясь. Я не робот и не могу читать твои гребаные мысли! Скажи мне почему, Энцо. Сейчас.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но колеблется. Его губы сжимаются, и он отводит взгляд. Я усмехнулась.

— Невероятно, — бормочу я.

Я собираюсь накричать на него, может быть, назвать его засранцем, когда в дверь стучат. Его глаза ненадолго встречаются с моими, прежде чем он приближается к ней. Я сижу на кровати, моя грудь все еще напряжена. Я вижу только светлые волосы Джейсона, когда Энцо стоит в дверях.

— Что? – спрашивает Энцо, немного в его тоне.

— У нас проблема. Действительно большая. Минцетти. Они убили нескольких наших людей, сожгли один из наших складов в России. Там довольно напряженная ситуация.

Я не удивляюсь по тому, как напрягается Энцо. Я остаюсь на кровати. Минчетти — одна из мафиозных семей, но никто толком не знает, кто они. Джейсон говорит Энцо что-то еще, но его голос слишком тих, чтобы я могла понять, что именно. Несколько секунд спустя он отступает, и Энцо закрывает дверь. Он смотрит на меня с напряженными челюстями и глазами, полными едва сдерживаемой ярости.

— Детка, мне пора идти, — говорит он удивительно мягким голосом.

Я выгибаю бровь.

— Что случилось с Минцеттисами? Какие у тебя с ними отношения?

Его челюсть тикает.

— Они заключили со мной сделку, попросили стать партнером их семьи, а не твоей. Я отказался.

— Вместо этого они попросили тебя жениться на одной из их дочерей, — понимаю я.

— Что-то вроде того.

— И сейчас?

— Полагаю, они хотят отомстить. Детали неясны; все, что я знаю, это то, что они натворили кое-что, что мне нужно исправить.

— Ты собираешься на войну? — спрашиваю я, чувствуя, как сердце колотится в груди.

Он качает головой.

— Даже если бы я захотел, я бы не смог. У нас нет для этого ресурсов. И я никогда не начинаю бой, в котором не смогу победить.

— Роман бы тебе помог, — предлагаю я.

— Он бы мог. Но меня не интересует бой. Я не думаю, что Минчетти тоже. Они сделали все возможное, и я ожидаю, что теперь они снова уйдут в тень.

— Так куда ты едешь?

Он выдерживает мой взгляд и отвечает:

— В Россию.

Мое сердцебиение ускоряется. Братва, то есть русская мафия, и итальянская мафия не очень-то уживаются. Ближе всего они подошли к этому, когда русская женщина вышла замуж за итальянского дона, что привело к появлению Минчетти. Тем не менее, итальянцы, смело решившие поехать в Россию, как известно, возвращаются без голов.

— Не волнуйся, принцесса. Я не умру, — говорит Энцо с мягкой улыбкой. — Хотя, возможно, пройдет некоторое время, прежде чем я вернусь.

Он кладет руку на мою щеку, и я наклоняюсь к его прикосновению.

— Сколько?

— Я не знаю, недели может быть. Там нестабильная ситуация. Но мне нужно восстановить контроль.

— Хорошо. Делай все, что должен, — говорю я, возвращаясь мыслями к нашему спору.

Должно быть, он увидел это на моем лице, потому что вздыхает, садясь передо мной.

— Роза, я не хочу, чтобы последнее, что мы сделаем перед тем, как я уйду, — это ссора.

— Формально мы не спорили. Я просто предложила, а ты закрыл мне рот без уважительной причины.

— Мне очень жаль, — говорит он искренним тоном. — Я бы сделал для тебя все что угодно. Только не это.

Я принюхиваюсь и отвожу взгляд, но не раньше, чем замечаю, как тени мелькают в его глазах.

— У тебя есть важные дела, Энцо, — напоминаю я ему.

— Малыш…

— Я буду здесь, когда ты вернёшься, — говорю я, чтобы успокоить его.

Он кладет руку мне под подбородок, поднимая мою голову так, что я смотрю ему в глаза.

— Ты моя, — яростно говорит он.

— Я знаю, — говорю я со вздохом.

Когда он захватывает мои губы своими, я позволяю ему это сделать. Я позволяю себе чувствовать все, даже душевную боль. Это слишком много. Я всегда чувствую слишком много, когда дело касается него. Ненавижу то, что тридцать минут назад мы были так счастливы, а теперь всего этого нет.