Мне потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями, зная, что я не могу позволить дать волю своему гневу здесь. Я была рада, что он не вернется в здание до конца рабочего дня — это означало, что у меня было достаточно времени, чтобы обрести хоть какое-то подобие спокойствия.

Вытащив флешку, я сунула ее в боковой карман своей сумочки. Но образы не покинули мои мысли так же легко, как экран моего компьютера. Они крутились перед глазами весь день, пока я работала, отвлекая и насмехаясь надо мной.

Черт возьми, мне не должно быть так больно. Но это больно. Вот почему я так крепко держалась за свой гнев, думая, что он меня задушит. Это предотвратило бы эмоциональный крах, который, как я знала, испытаю позже, когда наконец позволю себе по-настоящему ощутить все последствия его предательства.

В течение дня было несколько раз, когда, какой бы эмоционально слабой это меня ни делало, я ловила себя мысли о том, а было ли на фотографиях все взаправду. Нельзя было отрицать, что они были некачественными и выглядели чертовски компрометирующими, но на них он не трахал брюнетку.

Конечно, если бы Дейн трахнул ее, фотограф прислал бы доказательство этого, потому что он явно хотел, чтобы я поверила, что Дейн мне изменяет. Почему присылают только те фотографии, которые намекают на это? Может быть, ему просто понравилась мысль о том, что я окажусь в замешательстве и буду искать догадки.

В любом случае, кто была эта сука? Дейн, похоже, хорошо ее знал, и ему было достаточно комфортно находиться в ее доме, раз он рискнул подняться к ней в спальню.

Если бы в его общении с ней было что-то невинное, он бы не стал лгать, что в те особые вечера его встречи затягивались допоздна. Он бы просто сказал, что навестил подругу — или кем она, черт возьми, для него была. Так что, нет, я не собиралась позволять себе надеяться, что он сможет все это объяснить.

В конце рабочего дня мой телефон зазвонил как раз в тот момент, когда я выключила компьютер. Я взяла свой сотовый и провела большим пальцем по экрану.

Это было сообщение от Дейна: Сэм и я ждем тебя у главного входа.

Я стиснула зубы и резко бросила свой сотовый в сумочку. Черт, мне нужно было держать себя в руках. Я не хотела устраивать скандал на глазах у Сэма. Разговор должен был состояться, но не раньше, чем мы останемся наедине. Дело в том, что Дейн не любил ждать. Он бы легко почувствовал, что я разозлилась. Он слишком хорошо меня знает. Он хотел бы получить ответы прямо сейчас.

Что мне действительно было нужно, так это избегать разговоров с ним на протяжении всей поездки. Это означало, что мне нужно было делать что-то, что требовало моего внимания; что-то, что также отвлекало бы меня и держало бы в напряжении.

Я сделала паузу, когда мне в голову пришла идея. Эшли любила разговаривать по телефону. Она могла делать это часами. Я позвоню ей, пока буду ехать из «o-Verve», и поддерживать разговор до тех пор, пока не доберусь до дома Дейна. Он, вероятно, ничего не заподозрит и все равно займется делами, связанными с работой, на своем телефоне.

Спускаясь на первый этаж, я позвонила Эшли. Как я и надеялась, она была более чем счастлива поговорить. Выйдя на улицу, я проскользнула в машину и одарила Дейн слишком быстрой улыбкой, даже не прервав свой разговор с ней. Разговор оказалось очень легко поддерживать.

Только когда мы въехали во двор, я сказала:

— Мне пора идти, Эш.

— Конечно, дорогая, — сказала она. — Скоро увидимся. Передай мистеру Красавчику от меня привет.

Я закончила разговор, помахала Сэму и последовала за Дейном в дом. Он часто шел прямо в свой домашний кабинет, но сегодня направился в бар.

Он бросил на меня быстрый взгляд, наливая бренди в хрустальный бокал.

— Ты собираешься сказать мне, что не так?

Я скрестила руки на груди.

— Когда у тебя вошло в привычку уединяться по вечерам и ты начал посещать те званые ужины, которые всегда затягивались допоздна, и я думала, что ты, возможно, избегаешь меня. По какой-то причине ты избегаешь оставаться наедине со мной, как будто боишься, что я втянусь во все это и забуду, что это не по-настоящему. Ты действительно ходил в «o-Verve» в те вечера, Дейн? Действительно ли эти встречи проходили так поздно? Или ты проводил время в другом месте?

Нахмурившись, он поставил бутылку бренди на стол.

— К чему это все, Виена?

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Потому что мне интересно, почему ты вообще спрашиваешь об этом.

— Ты говорил, что ни один из нас ни с кем не будет спать, пока мы притворяемся парой.

Он вскинул бровь.

— Ты обвиняешь меня в том, что я не следую этому условию?

— Просто ответь на мой вопрос, Дейн.

Он прищурился.

— Тревис и Хоуп снова шептали тебе всякую чушь на ухо? В этом все дело?

— Ты все еще уклоняешься от моего вопроса, — я сделала еще один шаг ближе к бару. — Или ты будешь откровенен со мной, или я ухожу.

Темная эмоция промелькнула на его лице.

— Разве я не говорил тебе никогда больше не угрожать мне этим?

— Я позволяю тебе хранить твои секреты, Дейн. Я уважаю твое право иметь их — это не значит, что мы настоящая пара, которой нужно быть открытыми друг с другом. Но это другое, поэтому я хочу знать правду.

— Ты думаешь, я тайком встречался с другими женщинами? Так ты думаешь?

Мое сердце упало. Он избегал вопроса, потому что не хотел признавать правду. Гнев снова поднялся до того, как боль смогла поглотить меня.

— К черту это.

Я развернулась на каблуках и прошествовала через комнату.

— Виена…

Я развернулась и ткнула пальцем в его сторону.

— Нет, если ты не уважаешь меня настолько, чтобы дать мне прямой ответ, тогда с меня хватит. Я не ожидаю, что ты будешь заботиться обо мне, доверять или обнажать свою душу, но ты мог бы, по крайней мере, быть честным со мной, — я опустила руку в свою сумочку. — О, я думаю, это удовлетворит твое любопытство, — я бросила ему флешку, которую он легко поймал. — Повеселись, — выплюнула я.

Тяжело дыша, я поспешила наверх и вошла в свою комнату. Закрыв за собой дверь, я щелкнула замком на случай, если он решит последовать за мной. Меня не интересовало ничего из того, что он мог бы сказать. Мне нужно было собрать свои вещи и уйти.

Я замерла, вспомнив, что у меня был только мой маленький чемодан. Черт, мне пришлось бы оставить большую часть своих вещей и просто упаковать кое-какую одежду и предметы первой необходимости. Тогда я могла бы пойти в ... ну, я еще не была уверена. Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь.

Ворвавшись в гардеробную, я схватила с полки маленький чемоданчик и начала набивать его одеждой, которая мне понадобится. Горло болело, и мне казалось, что на грудь давит огромная тяжесть.

Слезы жгли глаза — слезы, вызванные не только болью, но и гневом. Я не заплачу. Нет. Я отказалась проливать какие-либо слезы по нему.

Я использовала приемы, которым научилась в детстве, чтобы сдержать слезы — ущипнула кожу между большим и указательным пальцами и прижала язык к небу. Это Фредди научил меня им. Сейчас они работали точно так же, как и всегда в прошлом. Выйдя из гардеробной, я побросала остальные предметы, которые мне понадобятся, в чемодан, а затем рывком застегнула молнию. Воспользовавшись моментом, чтобы успокоиться, провела рукой по лицу и закрыла глаза. Мгновенно в моей голове всплыли образы его с брюнеткой.

Грудь сдавило, и я резко открыла глаза. Черт, мне не должно быть так больно при мысли о нем с другой женщиной.

Перекинув ремень сумочки через плечо, я взяла чемодан и вышла из комнаты. Мои внутренности сжались, когда я начала спускаться по винтовой лестнице. Он стоял внизу, преграждая мне путь.

— Мы собираемся поговорить, — сказал он, его тон не подлежал обсуждению.

Отказываясь позволить ему увидеть боль, бурлящую внутри меня, я непонимающе посмотрела на него.

— В другой раз.

— Кто прислал тебе флешку?

— Я понятия не имею. Записки не было. Оно было отправлено на «o-Verve» и адресовано мне. А теперь, если ты позволишь, я бы хотела уйти.

Он приподнял брови.

— Ты не хочешь знать, кто эта женщина? Не хочешь знать, почему я был в том клубе? Я знаю, как, должно быть, выглядят для тебя эти фотографии. Все вместе они рисуют очень ужасную картину — но их отправитель явно произвел желаемый эффект, потому что ты хочешь уйти. Но все это не то, чем кажется.

Да. Верно.

— Как я уже сказала, мы поговорим в другой раз.

— Нет, мы поговорим сейчас. Если ты хочешь. Для меня это не имеет никакого значения.

Я стиснула зубы.

— Дейн, я не в настроении…

— Она была любимой девушкой по вызову Хью.

Я почувствовала, как мои губы приоткрылись.

— Прости, что?

— Даже когда он был в преклонном возрасте, множество женщин — молодых и старых — стремились разделить с ним постель, потому что у него были деньги и власть. Но Хью не был заинтересован в том, чтобы иметь хорошенькое украшение, которое лживо признавалось бы в любви к нему. Он сказал, что это ничем не будет отличаться от того, что он платит за секс, только ему придется иметь дело с последствиями, которые приходят с поверхностными отношениями. Поэтому он предпочитал высококлассных девушек по вызову, потому что тогда, по крайней мере, все знали, где они находятся. У него появилась привязанность к Лейси — у нее было дерьмовое детство, и она занялась проституцией, потому что была готова сделать все, чтобы обеспечить своего восьмилетнего сына. Она стала его постоянной клиенткой. Перед смертью он сказал мне, что оставит ей пятьдесят тысяч в своем завещании и одну из своих квартир, но она сможет получить эти вещи только в том случае, если бросит работу девушки по вызову и вернется в школу, как она и мечтала. Он был уверен, что она сделает это, и она сделала. Он заставил меня пообещать присматривать за ней, потому что не верил, что ее сутенер — который пугает ее до чертиков — не будет преследовать ее или запугивать, чтобы она вернулась к той жизни. Парню нравилось контролировать ее, и он не хотел терять это. Всякий раз, когда его дела идут наперекосяк, он ищет свою любимую девушку для битья. Лейси знает, что нужно звонить мне, если он появится.