Она чертовски идеальна.

Я чуть не застонал. Мы собирались сломать друг друга, и это только еще больше возбудило меня. Вскочив, мой член встал настороже и горел для нее, я позволил ей отвести меня в душ.

Моя жена чертовски идеальна. Даже когда она толкала меня на колени и заставляла мое лицо погружаться в ее киску, я с радостью впитывал ее.

МЕЛОДИ

Я ничего не сказала, выбирая одну из его чистых рубашек, чтобы надеть, пока он разговаривал с темноволосым мужчиной у двери.

Присев на его кровать, я внимательно наблюдала за ним, пока две служанки быстро вбежали, чтобы убрать беспорядок, который мы устроили с вином и едой. Ни одна из них не осмелилась поднять глаза. Вместо этого они работали так быстро, как только могли.

Я не была уверена, что происходит между мной и Лиамом, но недоверчивая часть моего разума говорила мне сделать эти чертовы передышки. Мы знали друг друга всего три, а теперь уже четыре дня, учитывая, что было уже раннее утро. Никто из нас не устал, что было странно, потому что мы ничего не делали, кроме умопомрачительного секса в течение нескольких часов. Единственный раз, когда мы разговаривали, был, когда мы признались в некоторых из наших самых темных секретов. Он поставил меня на грань, потому что заставил меня доверять ему. Он сказал мне правду, а затем сделал то, на что, как я знала, у меня не хватило бы сил.

Орландо хотел быть уверенным, что он умрет после моей свадьбы, потому что не хотел, чтобы я чувствовала себя одинокой. Я пыталась сказать ему, что не одинока, но он всегда говорил мне, что путь Босса — темный и одинокий. У меня никогда не было друзей. Я никогда не общалась ни с кем, кроме моих людей и слуг в нашем доме. Я всегда была занята изучением языков, учебой и тренировками. Я никогда особо не задумывалась об этом. До сих пор нет. До тех пор, пока Орландо, единственная семья, которая у меня была, не умер. Это обрушилось на меня, как цунами. У меня никого не было. А потом появился Лиам.

Впервые я поняла, почему Орландо так сильно подталкивал меня к тому, чтобы принять его, потому что, хотя я еще не доверяла Лиаму, в нем было обещание будущего доверия. Теперь он был моей единственной семьей. Факт, который меня смутил.

Я чувствовала, что могу ему доверять. Я хотела доверять ему. Я хотела быть тем, в ком он нуждается, потому что теперь я нуждалась в ком-то. Я никогда не осознавала, насколько Орландо подходил на эту роль. За последние четыре года, с тех пор как я стала Боссом, он был единственным человеком, которому я доверяла. Единственный человек, которого я использовала как доску для всех своих планов, рассказывая ему о каждом шаге только потому, что мне нужно было выбросить это из головы. Я говорила ему, когда у меня был стресс, когда мне просто хотелось кого-то убить, и когда я действительно кого-то убивала. Орландо был моей настоящей правой рукой, и теперь Лиам занял его место. Не в жутком стиле «Лиам — мой папа», а скорее в том смысле, что теперь Лиам был единственным человеком, с которым я могла свободно разговаривать.

Все остальные были либо под моим руководством, либо я их не уважала.

— Ты была права, — сказал Лиам, его голос был серьезным, когда он сел передо мной. Служанки ушли. Мне не нравилось, что он был в пижамных штанах. Я скучала по тому, как пялилась на его голую задницу.

— Я знаю, — я ухмыльнулась. — Но в чем именно?

Закатив на меня глаза, он протянул мне папку, прежде чем направиться к своему столу. Он схватил свой бренди и налил нам обоим по стакану. Просматривая протокол полета, я ухмыльнулась.

— Эмори направляется в Австрию, — прочитала я вслух, взяв предложенный им стакан.

— Да, и я подумывал о том, чтобы использовать это как прикрытие, — он нахмурился, медленно отпивая. Я ждала, что Лиам продолжит, но он этого не сделал.

— Ну и что? — спросила я, раздраженная тем, что мне приходится тратить слова впустую.

Он внимательно посмотрел на меня, как на ребенка, прежде чем заговорить, и это разозлило меня.

— Орландо не хотел, чтобы весь мир знал, что он болен. Я подумывал о том, чтобы инсценировать несчастный случай и пустить слух, что это был Эмори.

Он остановился, и в глубине души я подумала, что это было прекрасно. Но он неправильно истолковал выражение моего лица.

— Я не собираюсь использовать смерть твоего отца как шахматную фигуру, и я не хочу…

— Лиам, заткнись, черт возьми. Я не ребенок, чьи чувства могут пострадать. Да, я заботилась об Орландо, но он мертв. Я знала, что это произойдет в течение многих лет. Это отстой, но не обращайся со мной так, как будто я стеклянная. Мой отец был бы рад, если бы его использовали, чтобы наебать Валеро. Так что давай займемся тем, что у нас получается лучше всего, — сыграем в шахматы.

Я не хотела, чтобы меня считали эмоциональной из-за того, что мой папа был мертв. И я не позволю Лиаму забыть, кто я такая, даже несмотря на то, что наши отношения менялись. Я все еще была гребаным Боссом, и мне все еще нужно было работать.

Он поднял бровь, глядя на меня, прежде чем откинуться назад и ухмыльнуться.

— Ты не стеклянная, жена. Мы позволим Эмори думать, что он убил Орландо. Этот ублюдок будет настолько самонадеян, что пойдет на больший риск, думая, что справился с великими Железными Руками. Когда он отправится в Марокко в ближайшие пару недель, мы отправимся в Италию и сожжем несколько машин.

— Вэнс будет вынужден реагировать и отдавать приказы Эмори, который расскажет Райану, и когда мы узнаем, мы продолжим уничтожать, — ответила я.

— Смерть от тысячи порезов.

— А потом отрубить ему голову, — сказала я, поднимая свой стакан, прежде чем опрокинуть его.

Он протянул мне другую папку, на этот раз полную фотографий всех его людей.

На первой был изображен кареглазый темноволосый мужчина лет тридцати с небольшим.

— Патрик Дарраг, это как моя вредоносная программа. Он может сделать так, чтобы ничто из того, что мы не хотим видеть в прессе, не попало туда, и он также может выпустить все, что угодно, в эфир за считанные секунды.

— Следующий — Дилан Кормак, — сказал Лиам, когда я посмотрела на зеленоглазого мужчину. — Он мой эксперт по оружию. Если ты что-то хочешь, он может это получить, что бы это ни было.

Я быстро просмотрела все фотографии.

— Вы, гребаные ирландцы, плодитесь, как кролики.

— Кстати, об этом, сколько детей ты хочешь?

Я уставилась на него, не уверенная, стоит ли мне выстрелить в него или нет.

— Ты узнаешь, когда я смирюсь с мыслью быть домохозяйкой с кучей детишек.

— Почему у меня такое чувство, что это не поддающийся измерению промежуток времени?

— Как насчет того, чтобы мы узнали друг друга получше, и через несколько лет мы могли бы снова обсудить эту тему, — сказала я, и он ухмыльнулся, ублюдок. Я знала, что он просто не мог дождаться, когда я стану круглой и толстой, не смогу пить и застряну в постели, пока он будет трахать весь мир.

— Это было четвертое правило?

— Я думаю, да.