ГЛАВА 21

«Чтобы произошло предательство, сначала должно было быть доверие».

— Сьюзан Коллинз

ЛИАМ

— Посмотри, как мамочка плавает, — прошептал я Итану, покачивая его на коленях, пока Мел плавала в бассейне. Я едва поспевал за ней, она была похожа на гребаную русалку.

— Гагба, — пробормотал Итан, потянувшись к ней.

— Никакого плавания, пока ты хотя бы не научишься ходить, — хихикнул я, не то чтобы он обращал на меня много внимания. Он был так же загипнотизирован ею, как и я.

Она сказала, что плавала, чтобы прочистить разум. Я просто хотел бы знать, на чем она пыталась сосредоточиться. Через несколько коротких часов мы должны были быть в Белом доме на сегодняшней церемонии награждения, на которой Птицелов, несомненно, будет присутствовать.

Какая-то маленькая часть меня считала, что лучше всего просто убить его и покончить с этим. Кого волновало, получит ли он славу или кровавый парад в его честь, пока он будет мертв. Каким-то образом я знал, что этого не произойдет. Птицелов потратил десятилетия на планирование и интриги, и я бы не удивился, если бы существовал какой-то план на случай его смерти. Нам нужно было не только покончить с ним, но и убедиться, что наши жизни, наш бизнес в безопасности.

— Пенни за твои мысли?

Я моргнул несколько раз, чтобы увидеть, что Мел вышла из воды, вытирая лицо белым полотенцем. Мой взгляд проследил за остатками водяных капель, скатившихся по ее груди, прежде чем я поднял глаза и встретился с ее карими глазами.

— Всего пенни? Ты можешь придумать что-нибудь получше, детка, — я подмигнул ей. Она закатила глаза, глядя на меня, но я мог видеть ухмылку, которая медленно расползалась по ее лицу.

— Хлорка начинает действовать на тебя, — сказала она, слегка наклоняясь и выжимая воду из волос, пока ворковала с Итаном.

Мои глаза проследили за линиями ее тела, и я сглотнул.

— Поверь мне, дело не в хлорке.

Она обернула полотенце вокруг себя, заставив меня надуться.

— Ты можешь отнести его в дом? Если это не действует тебе на нервы, это может раздражать его. Я не хочу, чтобы он надышался или что-то в этом роде.

— Покайфовать от хлорки? — Я рассмеялся, поднимаясь со стула и прижимая Итана к груди. — Серьезно, любимая, ты когда-нибудь знала кого-нибудь, кто получал кайф от хлорки?

Она шлепнула меня по руке.

— Эй, малыш на борту. — И чтобы доказать мою точку зрения, Итан немедленно засуетился.

— Я понятия не имею, от чего дети могут получать кайф, а от чего нет. Обычно они не в моей компании, и я не хочу рисковать, так что уходи.

Я посмотрел на Итана, пока качал его.

— Мамочка любит командовать, ты привыкнешь к этому.

Она закатила глаза и шагнула к уличному душу, чтобы ополоснуться.

Я был несколько озадачен, увидев Нила, который прислонился к дивану со стаканом бурбона и папкой в руке.

— Немного рановато, тебе не кажется? — Я спросил его.

— Говорит человек, который сказал: Бутылка в день спасет лучше доктора, — ответил он, делая еще один глоток из своего бокала. Подойдя к манежу Итана, я положил его внутрь, прежде чем вручить ему его любимую игрушку для прорезающихся зубов.

— В чем дело, Нил?

— Оливия ушла за покупками с мамой, поэтому я думаю, что сейчас самое подходящее время поделиться с тобой информацией, которую я собрал. — Он помахал передо мной папкой.

Подойдя к нему, я взял папку и бурбон, осушив одним глотком, прежде чем вернуть ему пустой бокал.

— Я предполагаю, что это из-за Оливии? — Спросила Мел, входя внутрь.

Теперь она была одета в шорты и простую футболку. Было странно видеть ее одетой так небрежно. Она, как и я, редко надевала что-нибудь простое.

Я кивнул и пролистал документы, прежде чем показать ей документ с единственной деталью, которая, как мы оба подозревали, была частью ее маленькой «сделки» с Птицеловом. Я не мог поверить, что она зашла так далеко.

— Она умрет, — стоически заявила Мел, крепко сжимая папку в руках. Один только ее тон, казалось, заморозил комнату.

— Я знаю, — ответил он.

Она сделала шаг вперед.

— Она хотела моего сына, Нил. Никто не сможет спасти ее от меня.

Он кивнул.

— Я знаю.

— Тебе лучше не бросаться на нас, Нил Каллахан, или я тебя усыплю. Я не хочу; я вижу конец этому. Все, что тебе нужно делать, это оставаться сильным.

Он снова шокировал меня, наклонившись к ней.

— Я не ребенок, босс. Я никогда больше не попаду в такую ситуацию. Она вернется через полчаса, займись этим, — произнес он, прежде чем уйти.

Я смотрел, как он уходит, но прежде чем он смог выйти из комнаты, я окликнул его.

— Нил.

Он сделал паузу, прежде чем повернуться ко мне.

— Возьми «Астон Мартин» Деклана.

Когда он ушел, Мел посмотрела на меня.

— Не смотри на меня так, — сказал я ей. — Нужно время от времени давать собаке кость, иначе она потеряет рассудок. — Деклан будет взбешен, так как он лично работал над этим делом, но он переживет это.

— Прекрасно. Он твой брат. Что еще говорится в документах?

— Очевидное, что мы владеем рестораном в центре города в качестве прикрытия для распространения кокаина. — Мне захотелось рассмеяться при этой мысли, и я видел, что ей тоже этого хотелось.

— Ресторан в качестве прикрытия? Конечно, может быть, если бы мы были в «Крестном отце». Птицелов раскусит это. Правило одиннадцатое: не гадь там, где ешь, как в переносном, так и в буквальном смысле.

— Спасибо за мысленную картинку, — съежился я. — Однако, похоже, что мой брат оформил сделку на наши имена...

— Что он сделал??

— Ненастоящую. — Проклятая женщина, не даёт мне закончить. — Это подделки, но для Птицелова достаточно доказательств. Я думаю, мы должны остановиться на этом. Мы увидимся с ним через несколько часов, и я уверен, что его люди уже ведут наблюдение. Почему бы не немного поиздеваться над ним?

Она обдумала это, прежде чем кивнуть.

— Тем временем, я думаю, мне следует немного поболтать с Оливией.

— Мел...

— Я пока не собираюсь ее убивать.

Почему я ей не поверил?

— Мелоди, я хочу, чтобы она была жива пока, поскольку она — наш ключ к Птицелову.

— Я знаю. Я спокойна.

Она была какой угодно, только не спокойной. Затем она прошла на кухню и, как ни странно, начала мыть посуду.

— Мел, что ты делаешь?

— Посуда

Никогда за все время, что мы были вместе, я не видел, чтобы она мыла гребаную посуду.

— Мел...

— Мне нужно занять свои гребаные руки, Лиам. А теперь, пожалуйста, перестань смотреть на меня так, как будто я сру на единорогов и лепреконов. Черт возьми!

И это она называет спокойная?

МЕЛОДИ

Было неправильно так волноваться. Это было отвратительно. Но я ничего не могла поделать с тем, кем я была. Я смотрела, как поворачивается дверная ручка, и слышала их смех. Есть момент прямо перед тем, как ты причинишь кому-то серьезный вред, когда адреналин бежит по твоим венам, твоя рука дергается, а твой разум, кажется, сосредоточен на одном и только на одном: боли.

Мой отец часто говорил мне, что есть разные виды боли, и как только ты справляешься с ними всеми, ничего не болит. Хотя я никогда ему не верила; казалось, что физическая боль никогда не устареет. Просто спросите любого из людей, которым я причинил боль.

Она вошла, казалось, на седьмом небе от счастья, держа в руках три сумки «Майкл Корс», «Марк Федельс» и «Кристиан Лабутен». Ее красные губы отражали шок, когда она хохотала во все горло.

Эвелин следовала за ней по пятам.

— Мел, у меня есть для тебя самое замечательное платье, которое ты наденешь сегодня. — Эвелин улыбнулась, направляясь прямо к Итану. — И у меня тоже есть кое-что для вас, мистер.

— Дай угадаю, галстук-бабочка, — сказал ей Лиам, но я не обратила на них обоих особого внимания, поскольку Оливия отправилась на кухню за бутылкой газированной воды. Она позвала Нила, но ответа не получила.

— Где Нил?

В тот момент, когда она спросила, я сорвалась. Выплеснув всю ярость, которую я держала внутри, взяла одну из тарелок, которые только что вымыла, и разбила о ее голову. Она разлетелась вдребезги при ударе. Когда она закричала и отшатнулась, я схватила ее за волосы, подтащила к раковине и окунула ее голову в грязную воду.

— Мел! Боже мой, Мел, что, черт возьми, ты делаешь? — Эвелин накричала на меня.

— Иди, мама, и возьми Итана с собой, — сказал ей Лиам. Я не знала, услышала она или нет, потому что была слишком занята, заламывая размахивающие руки Оливии за спину.

Подняв голову, она ахнула, когда я крепко схватила ее за волосы.

— Ты понятия не имеешь, как долго я ждала возможности надрать твою гребаную тощую задницу. Ты глупая, безмозглая маленькая сучка, ты действительно думала, что сможешь нас перехитрить? Перехитрить меня? — Прежде чем она смогла ответить, я еще раз окунула ее голову в мыльную воду. Она закричала и попыталась отбиться от меня, но я чувствовала, как ее силы медленно иссякают.

— Все во мне говорит мне убить тебя, взять нож и содрать с тебя кожу живьем, Оливия, и я хочу этого! Я чертовски сильно этого хочу, — сказала я ей. — Ты предала нас, но, честно говоря, я никогда не доверяла тебе даже подержать мои туфли.

— Пожалуйста...

— Ты обращаешься не к тому человеку, сука! — Я усмехнулась, когда окунула ее голову обратно в раковину. Она закричала, и когда она это сделала, я вытащила ее и позволил ей откашляться от воды.

— Я действительно пытаюсь не получать от этого удовольствия, но ничего не могу с собой поделать.

— НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА! — взмолилась она, когда ее голова снова коснулась воды. Я могу сказать, что она начала терять сознание. Ее борьба медленно сошла на нет, и пузырьки воздуха почти прекратились.

Вытащив ее, я бросила ее на пол, ударила ногой в живот, повернулась и схватила самый большой нож с подставки. Я оседлала ее и приставила острое лезвие к ее шее.

— Привет, Оливия, — прошептала я, еще сильнее вдавливая нож в ее белую кожу. Ее глаза закатились, и я сильно ударила ее по лицу, чтобы она не спала. Ее кровь капала с той стороны головы, где я разбила ее тарелкой.