— Из принципа или потому, что тебе это так важно?

Он на мгновение задержал на ней взгляд, что-то в глубине его задумчивых глаз смягчилось, но он не ответил ей.

— Она сказала тебе сделать это сегодня вечером? — настаивала Лейла.

— Она ничего обо мне не знает.

— И ты думаешь, я в это поверю?

— Это правда.

— Она поймёт, когда найдёт меня мёртвой. Или нас обоих. Вот почему ты чувствуешь себя под давлением, не так ли? Из-за неё?

— Нет смысла откладывать. Это просто оттягивает неизбежное.

— Просто признай, что она до сих пор дёргает тебя за ниточки.

— Однажды она это сделала. Больше никогда.

— Правда? Что ж, я просто хотела бы, чтобы ты был так же невосприимчив к ней, как ты, очевидно, невосприимчив ко мне.

— Опять эта ревность, — сказал он. — Ты так и не научилась до конца отстраняться, не так ли?

— Ты имеешь в виду, забыть о моей человечности.

— Человечность это чересчур необъективное понятие.

— Не с моего места.

Снова пошёл дождь, забарабанив по стеклянной крыше, разбиваясь о стены и заслоняя вид за её пределами.

На мгновение она задумалась, будет ли иметь значение, если она расскажет ему, что на самом деле чувствует. Если он отвернётся от всего этого, отпустит её и её сестёр.

Но если бы у него было хоть какое-то намерение передумать, он бы уже искал все возможные причины — перебирал бы все варианты, которые она ему предлагала.

— Ты сделаешь это, и тебе уже ничего не искупить.

Его зелёные глаза сузились, впиваясь в неё глубоким взглядом.

— Я всегда была безнадёжным, Лейла. Я думал, ты уже с этим смирилась.

Но это было не так. В нём было что-то хорошее. Где-то глубоко спрятано — где-то, что она только начала раскрывать. Двух дней было недостаточно. Того короткого времени, что оставалось у них до того, как он начнёт действовать, могло оказаться недостаточно, но она должна была сделать последнюю попытку.

— Ещё один день, Калеб. Ты можешь снова отложить завершение. Дай нам ещё только один день.

Он накрыл её руку своей прохладной ладонью. Но вместо того, чтобы притянуть её к себе, он повёл её вниз по ступенькам к кровати.

— Калеб, я знаю, ты имел в виду то, что сказал. Не делай этого.

Он поднял одну из роз со ступеньки и передал её ей.

— Мне всегда казалось ироничным, что тот самый цветок, который чаще всего используется для обозначения любви, несёт в себе такое смертельное предупреждение. Крошечные маленькие зубки, выстроенные так, чтобы вызвать кровотечение, как только будешь очарован его красотой. Думаю, не так уж и отличается от серрин.

Она нахмурилась, встретившись с ним взглядом.

— А ещё есть те розы, которые настолько ядовиты, что рядом с ними ничто не может выжить, — сказала она. — Розы, которые убивают всё, что подходит слишком близко к их участку. Не так ли, Калеб?

Он почти улыбнулся, отбросил розу и повел её вниз ещё на одну ступеньку.

Она могла бы бороться, как бы бесполезно это ни было. Но это именно то, что было — бесполезно.

Тем более что у неё были другие варианты. Вариант, который, как никогда раньше, казался неизбежным.

Это была судьба, с которой она боролась. Это была судьба, которую она предпочла проигнорировать. Но судьба гналась, преследовала и поймала её всеми своими когтями. Это произошло не из-за Калеба, не из-за Джейка или Алиши; это было даже не из-за прибытия Фейнит. Судьба нашла бы её так или иначе — вытащила бы её, брыкающуюся и кричащую, из того тёмного угла, в котором она пряталась, точно так же, как это сделал тот вампир много лет назад.

Не имело значения, что она больше не серрин. Судьбе было на это наплевать. Судьба могла справиться с окольными путями, такими как потеря её дара серрин. Судьба, возможно, даже намеревалась создать этот крюк по пути. Судьба, как оказалось, хотела предотвратить восстание вампиров так же сильно, как и она. И если так хотела судьба, значит, судьба была на её стороне.

Потеря дара серрин была её лучшим шансом на победу.

Армун защищал его только от серрин в ней. Даровал ему силы сразиться с ней на Краю. Без её дара серрин доведение её до Края убьёт его. Он не будет испивать ничто иное, как обычную ведьму — ведьму без души, достаточно сильной, чтобы он смог вернуться.

Всё, что ей нужно было сделать, это признать свою любовь к нему, чтобы гарантировать, что её серринность исчезнет.

Судьба каким-то образом дала ей возможность уйти — убить его тихо и украдкой, пожертвовав при этом собой. Может быть, таков был план судьбы с самого начала.

У неё было обязательство, обязанность: убить Калеба и спасти их всех.

И у неё не было более веской причины, чем его готовность сделать с ней то же самое.

Это должно было быть самым простым решением в мире, но когда она смотрела на красивого зеленоглазого вампира, её сердце изнывало от боли. Но Калеб был прав... в этом не могло быть ничего личного.

Убьёт ли она его последней каплей крови или, если ошиблась в своих чувствах, сразится с ним на Краю, так или иначе её жизнь оборвётся этой ночью на этой усыпанной розами кровати под ночным небом Блэкторна.

Её сестрам придётся самим защищаться, но она сможет остановить ещё тысячи страданий. Остановить всё, за что боролись её дед и предшественники, чтобы не реализоваться в жизнь через неё.

Она должна была это сделать. Она должна была стать той серрин, с которой всегда боролась. Она должна была соблазнить своего палача прямо здесь и сейчас, прежде чем у него появится ещё какое-либо время действовать.

Её смерть была неизбежна. Но она собиралась идти к ней не одна.

❄ ❄ ❄

Сидя на диване, Алиша наблюдала за Джейком, который смотрел в окно квартиры.

Он так и не успокоился с тех пор, как они вернулись туда. Даже намёка на его игривую беспечность ни в чём не просматривалось. Он расхаживал в тишине, его глаза были полны беспокойства.

У неё перехватило горло.

— Когда он собирается это сделать?

— Я не знаю.

— Пожалуйста, — сказала она. — Мне всё равно, сколько раз мне придётся продолжать умолять. Пожалуйста. Позволь мне быть с ней.

— Он тебе не позволит.

— Я заслуживаю того, чтобы быть с ней. Я не собираюсь оставлять её одну.

Джейк опёрся рукой об оконную раму и прислонился лбом к тыльной стороне ладони.

Выражение его глаз нравилось ей не больше, чем его печальное самообладание.

— Джейк, пожалуйста, — сказала она, наконец, собравшись с силами, чтобы встать. — Позволь мне хотя бы поговорить с ним. Кто-то должен его вразумить. Он должен понять, что не может этого сделать.

— У него нет выбора.

— Конечно, у него есть выбор. И я не собираюсь продолжать сидеть здесь, ничего не делая, в то время как он творит с ней бог знает что.

— А что ещё ему оставалось делать, Алиша? Как он может повернуться к этому спиной?

— Будут другие пути. Справедливые пути. Правильные пути.

— Нет ничего справедливого и правильного, когда дело касается нашего вида. Они не все такие, как ты, Алиша. Они не видят твоими глазами. Прости, ладно? Я бы хотел, чтобы был другой способ. Это нелегко для него, Алиша, — он посмотрел на неё. — Ни на минуту не думай, что это так. Это может быть тихо, это может быть сдержанно, но внутри него происходит эпическая битва. Может, там и не будет мечей, пламени и драк, но это разрывает его на части.

Её сердце учащенно забилось.

— Ты говоришь так, будто он не хочет этого делать, — она подошла ближе. — Джейк, нам нужно пойти и поговорить с ним. Если он хоть немного колеблется...

— Я пытался, ясно?

— Тогда попробуй ещё раз, — она схватила его за руку. — Джейк, — твёрдо сказала она.

Он повернулся к ней лицом.

— Это должно быть его решение.

— Тогда, по крайней мере, дай мне поговорить с Лейлой.

— И ты думаешь, ей будет легче, если она увидит, как ты расстроена?

— Если я тебе хоть немного небезразлична, если у тебя есть хоть капля благодарности за то, что моя сестра сделала для тебя, ты не позволишь ей столкнуться с этим в одиночку. Ты мой должник. Ты в долгу перед нами обоими.

Он на мгновение задержал на ней взгляд. Но затем он прошёл мимо неё.

— Я не могу.

Она повернулась к нему лицом. — Тогда сделай это для Калеба. Ты серьёзно думаешь, что она сдастся без боя?

— Она ничего не может сделать.

— Ты так ничему не научился? Ты, правда, такой же высокомерный, как твой брат? Ты оставил его одного, где бы он ни был, с серрин, которая борется за свою жизнь, не говоря уже о жизни своих сестёр. Поверь мне, — сказала она, подступая к нему. — Ты не видел ничего из того, на что способна моя сестра, пока не загнал её в угол.

Встревоженный взгляд Джейка метнулся к ней.

— Она что-то замышляет? Она тебе что-нибудь сказала?

Это был способ проникнуть внутрь. Небрежное замечание, сделанное в раздражении, наконец-то привлекло внимание Джейка.

Алиша скрестила руки на груди.

— Я предупреждала тебя, Джейк. В ту первую ночь я предупредила тебя, что чем дольше вы будете держать её здесь, тем больше будет неприятностей.

— Нет, Алиша, — твёрдо сказал он. — Никаких игр. Что она задумала?

— Отведи меня к ней.

— Скажи мне, что ты имела в виду.

— Отведи меня к ней, или ты пожалеешь об этом.

Джейк быстро окинул её взглядом, а потом снова повернуться к ней спиной.

— Нет. Я не куплюсь на это.

— Ты дурак, что позволяешь этому продолжаться, Джейк.

Он снова опёрся руками об оконную раму и уставился наружу, волнение ясно читалось на его лице, в его позе.

— Пожалуйста, — сказала Алиша.

Она нырнула под его руку и проскользнула между ним и окном.

Джейк мгновенно отстранился, но она схватила его за предплечье, глубоко впившись пальцами.

— Мы можем остановить это, Джейк. Или, по крайней мере, отсрочить это. Если он колеблется сейчас, хотя прошло всего пару дней, подумай о том, что сделают ещё несколько дней. Лейла может даже начать что-то чувствовать к нему, и если она это сделает, ничего из этого не будет проблемой.

Взгляд Джейка метнулся через плечо и встретился с её взглядом.

— Что ты хочешь этим сказать?

Это вырвалось у неё само собой, но в её отчаянии это казалось такой очевидной вещью. Неправдоподобно, но возможно. Выражение его глаз смутил её, но что бы она ни сказала, это также смутило его.