ГЛАВА 6

Джейк закрыл дверь темницы. Он обошёл безжизненное тело Тая. Калеб оставил его ещё привязанным к креслу в крошечной комнате для допросов, которая находилась между подземельем и их офисом.

Калеб уже стоял у барной стойки, спиной к нему, и наливал им обоим виски.

Тай сам напросился на это. У Джейка не было никаких сомнений на этот счёт. Но даже для Калеба яд серрин стал жестоким приёмом. "Необходимо", — сказал ему Калеб перед тем, как они вошли туда, — "идеальное решение обеих проблем". Потому что Калеб всегда был методичен.

Но это было нехорошо — не только потому, что Джейк видел, насколько ужасающе точен был Калеб в своих описаниях потенциала серрин, но и потому, что Джейк знал, помнил, каким злобным мог быть Калеб, когда дело касалось их.

Они всегда делали его таким — вызывали что-то: тьму, которую Калебу, так или иначе, было достаточно трудно сдерживать, поскольку он пострадал от рук одного из них в чересчур юном возрасте. Он выжил, был чрезвычайно редким и удачливым, кому это удалось, но невысказанная травма изменила что-то внутри него — что-то, что не заживёт. Джейку не нужны были подробности того, что на самом деле произошло с Калебом той ночью, чтобы понять это.

А потеря их старшего брата Сета тридцать лет спустя только усилила мрачность Калеба. Сет, который был убит во время драки — драки, в которой он никогда бы не оказался на улицах, если бы его не уволили с позором от исполнения обязанностей в Высшем Ордене.

Калеб никогда не простит этого Высшему Ордену — не в последнюю очередь Джарину, высокопоставленному лживому вампиру, который обвинил своего верного телохранителя в трусости, чтобы прикрыть собственную спину. Джарин, который предал и унизил Сета ещё больше, несправедливо поместив его в список обесчещенных.

Они оба боготворили своего старшего брата, но для Калеба Сет был отцом, которого они никогда не знали. И Сет был единственным, кто мог обуздать Калеба.

После этого Калеб погрузился в ещё более мрачное состояние — погрузился в негодование, удерживаемый от мести только тем, что знал о последствиях для Джейка и всех остальных, о ком он заботился.

Затем появилась Фейнит — красивая, чувственная вампирша Высшего Ордена с предложением, от которого Калеб не смог отказаться: шанс унять часть накопившегося разочарования и смятения, охотясь на серрин.

Но это привело лишь к обратному результату.

За десятилетия его охоты было слишком много рассветов, когда Калеб возвращался домой окровавленный, раненый и мрачно нераскаявшийся. Хуже того, он видел, как его брат преуспевает в разврате и жестокости, в которые он был вовлечён. Были времена, когда он терял своего брата из-за этого, и не только физически. Эмоционально серрины создали в нём непреодолимый барьер. Семьдесят лет охоты на серрин превратили его в нечто, почти неузнаваемое от брата, с которым он вырос.

Он знал, что Фейнит во многом виновата в этом, и он никогда не простит ей этого. Фейнит питала эту сторону Калеба. Бурные тайные отношения Калеба с ней во время его охоты, не говоря уже о последующих годах, никак не помогли рассеять тьму, которая почти поглотила его.

Шестьдесят лет прошло с момента последнего убийства Калебом, и Джейк надеялся, что оно было последнее. Запрет на охоту на серрин, не говоря уже о том, что они, казалось бы, вымерли с тех пор, позволил Калебу перестроить свою жизнь. И Джейк был рад возвращению своего брата — настоящего Калеба: Калеба, не отягощенного необходимостью и желанием стереть всех серрин до единой с лица планеты. Вместо убийств и охоты, он вложил всё напряжение и энергию в создание бизнеса.

Но то, как Калеб смотрел на Лейлу, то, как он медленно и уговаривающе провёл лезвием по её беззащитному телу, сказало Джейку, насколько близок его брат всё ещё был к краю пропасти. И больше, чем когда-либо, он знал, почему ему нужно было вытащить её оттуда. Не только ради Лейлы, но и ради своего брата тоже. Он не мог вернуть того брата — бескомпромиссного, кровожадного, развратного Калеба. Ни за что.

— Калеб, мы должны выпустить её отсюда, — сказал он, присоединяясь к своему брату у арки мониторов видеонаблюдения, которые тянулись вдоль стены прямо перед ним.

Внимание Калеба было приковано к изображению Лейлы, лежащей на полу подземелья.
— Не сейчас, когда у нас больше причин, чем когда-либо, ждать рассвета. Нет.

— И что потом? — он молча наблюдал, как Калеб опрокидывает в себя глоток напитка. — Калеб?

— Как ты думаешь, сколько ей лет? Двадцать пять, двадцать шесть?

— Алише двадцать пять, и я знаю, что Лейла на несколько лет старше. А что?

— Она должна была быть активной уже много лет назад.

— Активной?

— Охотится. Ты видел взгляд в её глазах, когда я убил Тая?

Так и было. Он видел страх. Он видел ужас и отвращение от того, что сотворила её кровь. Взгляд, который был далёк от воинов серрин, о которых говорил Калеб.

— Это было не совсем приятное зрелище.

— Это то, для чего они созданы, младший брат. Это то, ради чего они живут. Я видел взгляды в глазах этих холодных сучек, которые пробрали бы тебя до глубины души.

— И это ещё одна причина, по которой мы должны поскорее убрать её отсюда.

Калеб провёл краем стакана по нижней губе, задумчиво глядя на экран.

— Она не может быть латентной. Они подростки, а не женщины в свои двадцать.

— Может быть, она исключение из правил.

— Когда речь заходит о них, нет исключений из правил. И никогда этого не будет. Кроме того, возможно, ей и не понравилось то, что она там увидела, но она знала, что за этим последует, значит, что кто-то уже откусывал от неё кусочек. Этого само по себе должно было быть достаточно, чтобы спровоцировать её, так что же её сдерживает?

— Может быть, она узнала об этом совсем недавно.

Калеб снова посмотрел на экран. Лейла осторожно приподняла спину от пола в тщетной попытке потянуться.

— Серрин, у которой причина превыше инстинкта, судя по тому, что рассказала нам Алиша. Недавняя или нет, но в этом есть что-то большее.

— Мне не нравится выражение твоих глаз, Калеб. Я знаю этот взгляд. Подумай о том, что ты делаешь. Что, если она спасла мне жизнь?

— Её вид обязан нам тысячами жизней. Как ты думаешь, если бы не Алиша, у неё было бы какое-нибудь намерение помочь тебе?

Джейк нахмурился.

— Ты сам это там видел. Она не такая, как они.

— Или она исключительно хороша в том, что делает.

Калеб несколько раз провёл большим пальцем по панели управления, приближая изображение. Она дрожала, без сомнения, замерзшая и измученная. И, судя по её болезненной попытке снова потянуться, дискомфорт от пребывания на твёрдом полу был вполне ощутимым. Её глаза покраснели, бледные щёки порозовели. Калеб ещё больше приблизил её лицо, всмотрелся в красивые карие глаза. И когда он это сделал, в глазах Калеба тоже появилось что-то такое — что-то тёмное, что-то смертоносное, что Джейк надеялся никогда больше не увидеть.

— Ты заключил сделку с Алишей, — напомнил ему Джейк. — Ты заключил сделку с ними обоими. Ты никогда не отказываешься от своего слова.

— Если я позволю ей уйти отсюда, я подвергну опасности каждого из нас, живущих под этой крышей.

— Калеб, ты не можешь этого сделать.

Глаза Калеба мрачно сверкнули, когда он посмотрел на него через стол.

— Как и не могу её отпустить. Не сейчас. Она не уйдёт и не притворится, что этого никогда не было. Она либо вернётся сюда полноценной и без Алиши, о которой нужно беспокоиться, либо обрушит на нас всё Подразделение по контролю за вампирами... а без этого внимания мы могли бы обойтись. Не говоря уже о том, что будет, если просочатся слухи, что я отпустил её. Это погубит нашу репутацию, и нам конец здесь, в Блэкторне. Ты знаешь, какими могут быть последствия этого.

— А если Высший Орден услышит об этом, наши жизни в любом случае не будут стоить того, чтобы жить. Ты же знаешь, как сильно Джарину не терпится добраться до тебя. Достаточно того, что он с подозрением относится к вашим отношениям с Фейнит...

— Бывшим отношениям, — вставил Калеб. — Она ушла от меня навсегда в ту минуту, когда обручилась с этим лживым ублюдком.

— Калеб, если он узнает, что ты спрятал серрин, это даст ему прекрасный повод привлечь тебя к ответственности.

— Тогда нам нужно убедиться, что никто ничего не узнает. Вот почему мне нужно, чтобы ты остался на публике и присматривал за происходящим, пока я разберусь с этим.

Он ни за что не мог оставить своего брата с ней наедине. Не тогда, когда знал, что есть вещи похуже смерти, которые Калеб может причинить. Гораздо худшие вещи.

— Делая что?

— Тебе не о чем беспокоиться.

Он отпил глоток. Лёд звякнул о стекло.

— Я не оставлю тебя с ней наедине.

— Нужно ли мне напоминать тебе, что не у меня одного проблемы с самоконтролем, младший брат?

— Нет, но я знаю, что ты любишь играть опасно, а это просто слишком близко к краю. Активна она или нет, но кровь, текущая по её венам, всё равно ядовита. Её нужно держать в стороне. Нам, возможно, придётся отвезти её куда-нибудь. Передай её кому-нибудь до рассвета. Держи это под землёй. У тебя достаточно преданности, чтобы сохранить это в тайне.

Калеб оглянулся на своего брата.

— И что в этом забавного?

— Я знал это. Я знал, что ты не сможешь сопротивляться. Калеб. Я не могу позволить тебе сделать это. Не ради тебя. Не для неё. Если ты прав, если она применила удерживающее заклинание, она нужна тебе живой, верно? Она умирает, я умираю вместе с ней.

— Я не собираюсь её убивать.

— Ты можешь пообещать мне это, не так ли?

Калеб посмотрел на своего брата.

— Да, до рассвета.

— Когда ты в последний раз ел, Калеб? Правильное питание.

— Я в порядке.

— Я подберу для тебя пару девушек. Насыться. Тебе нужно взяться за неё с ясной головой.

— Моя голова совершенно ясна.

— Как алкоголик говорит полной бутылке водки. Калеб, мне это не нравится.

— Есть только один способ, которым я могу принять решение, Джейк. Если этот фасад реален, она не сможет поддерживать его всю ночь. Если я хочу увидеть, что она собой представляет, я должен сначала ослабить эту защиту.