Его слова вызвали во мне бурю эмоций. Волнение от того, что он так относился ко мне. Что он думал обо мне так часто, как признался в этом. Однако, у меня также сжался желудок, и раздражение сильнее разогнало мою кровь. Особенно когда его слова — которые должны были быть милыми и мягкими — прозвучали вперемешку с его собственным раздражением. Означало ли это, что он не хотел испытывать ко мне подобных чувств? Что они его беспокоили?

— Я понимаю, Кэл, — ответила я, пытаясь проявить понимание. — Это не какая-то выбранная карьера, которой я умираю от желания заниматься. Мне нужны деньги, и это лучший для меня вариант.

— Большинство студентов, как правило, работают в кофейнях, — пробормотал он.

Я стиснула зубы, сдерживая свой язвительный ответ, не желая спорить с ним. Я понизила голос и попыталась изобразить спокойствие, которого не чувствовала.

— Это несправедливо, и ты это знаешь.

Последовала долгая пауза, и я начала думать, не повесил ли он трубку.

— Знаю, что это так, но от того, что ты там, мне не становится легче.

— Что ж, извини, но мне нужно нечто большее, чем минимальная зарплата и минимальная поддержка с обеих моих студенческих должностей помощников. Мне жаль, что моя жизнь нелегка для тебя, — огрызнулась я, проигрывая битву со спокойствием. — Мне тоже нелегко.

— Я просто хотел бы, чтобы ты работала где-нибудь ещё, кроме «Вуайериста», где странные мужчины не могли бы пялиться на то, как тебя трахают.

— Довольно интересно это слышать от человека, который был членом «Вуайериста» так долго.

— Это другое.

— Нет, не другое.

Телефонный разговор выходил из-под контроля, и наши слова, казалось, зашли слишком далеко. К счастью, я была спасена от очередного ответа, когда Шарлотта завернула за угол.

— Послушай, мне нужно идти.

— Оклин.

— Что, доктор Пирс?

Он хмыкнул, как будто звонок по телефону был для него физическим ударом.

— Мне жаль.

— Хорошо.

Я повесила трубку, прежде чем он успел ответить. Я ничего не сказала Шарлотте, когда проходила мимо, не в силах выдавить что-либо из-за комка в горле.

Может быть, следующие три часа без разговора позволят нам обоим успокоиться. Я могла лишь надеяться. Я только получила Кэллума, и я не была готова к тому, что глупая ссора приведёт всё к концу.