10

ОКЛИН

— Сегодня без обеда?

Доктор Пирс спросил из-за своего стола, разворачивая сэндвич.

Я опустила глаза, смущённая отсутствием еды. Не желая признавать, насколько я бедна, я остановилась на полуправде.

— Не было времени сходить в продуктовый магазин, а универы за пределами штата как бы высасывают все мои деньги на питание вне дома.

— Верно. Да, я знаю всё о плате за обучение за пределами штата.

— А где вы учились?

— Вообще-то, здесь.

— О, круто. А откуда вы тут появились?

— Ну, Оклин, когда мужчина и женщина очень сильно любят друг друга…

— Ох, прекратите, — сказала я, смеясь, наслаждаясь тем, как его смех смешался с моим. — Вы же знаете, что я имела в виду. Из какого штата вы приехали?

— Калифорния.

— Вау, это так далеко. Что привело вас сюда, в Огайо?

Я почти пожалела о своём вопросе, когда он, казалось, вздрогнул. Может быть, что-то случилось дома, что заставило его сбежать в Огайо? Чувство вины охватило меня при мысли, что я пробудила в нём плохие воспоминания, но оно исчезло, когда выражение его лица сменилось улыбкой, хотя и немного вымученной.

— Ко мне приехал друг и рассказал мне о программе, которая у них была. Итак, я согласился.

— Он всё ещё здесь?

— Нет, на самом деле он вернулся в Калифорнию после окончания учёбы. Но в университете у меня появился ещё один друг, и мы остались близки.

Мне стало интересно, кто был его другом. Улыбка доктора Пирса выглядела счастливой и довольной, и я подумала, была ли это женщина. Укол ревности пронзил меня, и мне пришлось бороться с тем, чтобы не закатить глаза от того, как глупо ревновать к возможной девушке своего учителя.

Чувство голода также поразило меня, и, как будто признание, что я не обедаю, было недостаточно постыдным, в животе заурчало. Я съёжилась и потянулась за своей бутылкой с водой, надеясь, что это поможет.

— Голодна? — спросила доктор Пирс.

— Всё в порядке. Возьму что-нибудь, когда закончу здесь. Поскольку я пришла пораньше, у меня будет достаточно времени, чтобы купить кое-какие продукты, прежде чем отправиться домой. — Я старалась делать осторожные глубокие вдохи, чтобы остановить прилив крови к щекам. — Давайте просто скажем, что я усвоила урок о том, что не стоит лениться с покупками, — произнесла я, пытаясь пошутить.

— Держи, — сказал он, протягивая мне половину своего сэндвича. — Раздели со мной мой сэндвич. Донна принесла мне целый, когда я хотел только половину. Он просто пропадёт даром.

Я приподняла бровь. Мы оба знали, что мужчине его комплекции нужен сэндвич целиком.

— Возьми сэндвич, Оклин.

— Спасибо, — промолвила я, забирая его у него. Первый укус был феноменальным. Это был простой сэндвич, но я была так голодна, что вкус бекона и сыра взорвался у меня на языке. Я закрыла глаза и проглотила стон вместе с кусочком во рту.

Когда я открыла глаза, он смотрел на меня с безошибочно узнаваемым жаром в глазах. В других случаях я игнорировала это, прятала под ковёр, называла это своим собственным воображением. Но то, как он смотрел на меня — на мои губы — невозможно было игнорировать этот жар. То, как потемнели его ярко-голубые глаза, когда я провела языком по нижней губе, чтобы собрать крошки.

Невозможно было скрыть, насколько мне это понравилось.

Но даже если бы я не могла это игнорировать, я попыталась бы сохранить это в тайне, потому что он был моим профессором, и взгляд ничего не значил. Люди постоянно наблюдали за мной в «Вуайеристе». Если я пялилась на симпатичного парня в кафе, это не означало, что я действительно хотела его. Я просто находила кого-то привлекательным. Ничего больше.

Кроме того, что бы я сделала? Преследовала его? Флиртовала? Сделала это столь очевидным? Он слишком искушён, чтобы поддаться влечению к студентке. Слишком умён. Он мог легко заявить на меня за неподобающее поведение. Я бы лишилась стипендии или дополнительного дохода. И всё из-за этого глупого чувства.

Итак, я решительно подавила это и двинулась дальше, разрушая чары.

— Итак, Калифорния? Держу пари, ваши родители скучают по вам, — повторила я то же самое заявление, которое он сделал мне на днях в классе.

Доктор Пирс кашлянул в ладошку и отвёл взгляд, прежде чем ответить.

— Уверен, что да, но они часто навещают меня.

— А вы когда-нибудь навещаете их?

— Нет.

Ответ был коротким и жёстким. Вообще без колебаний, как будто он даже не рассматривал такой вариант. Я снова задалась вопросом, не случилось ли чего-то такого, что заставило его уехать и, возможно, не захотеть туда возвращаться.

— Ох, м-да. Это, вероятно, долгая поездка, — сказала я, давая ему выход.

Он кивнул, принимая его, и доел последний кусочек своего сэндвича.

— А что насчёт тебя? Ездила домой на Рождество?

— Нет. Это было слишком дорого, и мне приходилось работать.

Лёгкая гримаса, промелькнувшая на его лице, сменилась слишком быстро, чтобы я успела заметить, но он продолжил свои вопросы прежде, чем я успела ещё что-то обдумать.

— Держу пари, твои братья и сёстры и вся семья скучали по тебе.

— Я единственный ребёнок в семье, но моя большая семья действительно дружная. Мне определённо не хватало их в этом году.

Я доела последний кусочек и не могла вспомнить, когда я чувствовала себя более удовлетворённой. Конечно, это было слишком драматично, но я была очень голодна. Может быть, потому, что сэндвич был от него, но он был намного вкуснее.

— А как насчёт вас? Есть ли у вас братья и сестры? Двоюродные братья, с которыми вы близки?

Бумага смялась, и я посмотрела, чтобы увидеть, как его кулак крепко сжимает лист.

— Я тоже единственный ребёнок в семье, — спокойно ответил он, выпуская бумагу, как будто у него только что не было никакой реакции.

Доктор Пирс разыграл это так хладнокровно, что я начала сомневаться, не показалось ли мне это, но смятая бумага перед ним доказывала это.

Это не моё дело, какой бы любопытной я ни была.

— Держу пари, вы были звёздным ребёнком, — мои глаза блуждали по нему, отмечая его крупное телосложение. — Футбол?

Его смех наполнил комнату, и, казалось, он всегда поражал меня, как будто это было в первый раз.

— Вряд ли. Больше похож на президента класса и лидера физического кружка. Хотя я немного играл в футбол.

— Я тоже, — сказала я, радуясь, что у нас есть что-то общее. — Но я полный отстой.

— Боже, я тоже. Мой приятель сказал, что это был величайший подарок команде, когда я ушёл. Я всё равно никогда не понимал этот вид спорта.

Моё тело сотрясалось от смеха, представляя, как он возится вокруг мяча.

— Мне нравилось. Я была отстойна. Но мне нравилось. Однако в итоге я присоединилась к танцевальной команде в выпускном классе, чтобы оставаться активной.

Его бровь приподнялась, как будто я удивила его этим. Его ожидания от моих танцевальных навыков, вероятно, были слишком высоки, и он представлял кого-то, кто хорошо танцует.

— В этом я тоже была отстойна. Всё было в порядке. Но я не умею танцевать. Двигаться под ритм — это совсем не то, что найти свой ритм.

— Ты создаёшь потрясающую картинку, — произнёс Пирс, поднимая стакан с водой, чтобы отпить.

— Дайте угадаю. Вы потрясающий танцор. Би-бой? Хип-хоп? Вакинг?

Он чуть не выплюнул воду через весь стол, немного воды соскользнуло с его поджатых губ, пока он боролся со смехом. В итоге он закашлялся, что смешалось с его сдавленным смехом.

И я засмеялась вместе с ним. В комнате просто смешались наши звуки, создавая прекрасную музыку.

Но все резко оборвалось, когда кто-то у двери прервал нас.

— Кэллум?

Высокая стройная блондинка вошла и направилась прямо к его столу, поцеловав его в щеку. Я подумала, что она тянется к его губам, но он отвернулся в последнюю минуту. Всё моё тело замерло, когда я увидела, как она положила руку ему на плечо. Их движения, казалось, были замедленными.

— Мне показалось, я услышала твой смех. Я понятия не имела, что ты здесь преподаёшь. Я новая секретарша на химическом факультете.

Доктор Пирс посмотрел на меня, чтобы предупредить о моём присутствии, поскольку она, казалось, говорила так, словно меня там вообще не было. Не знаю, как женщина меня не заметила, учитывая, что ей пришлось пройти мимо меня, чтобы добраться до него.

Очевидно, она не поняла намёка, потому что просто продолжала говорить:

— Я была здесь всю неделю, не знаю, как я могла тебя пропустить, — сказала она, облокачиваясь на его стол и поглаживая пальцами его руку.

Я заметила, как взгляд доктора Пирса метнулся к стопке бумаг, которые сдвинулись с места, и мне доставило удовлетворение осознание того, что её беспорядок на его столе раздражает его.

Наблюдая, как её рука пробирается вверх и вниз по его пиджаку, ревность, на которую я не имела права, прожгла меня насквозь. Я даже не знала её — даже ещё не видела её лица — а я уже ненавидела её.

Доктор Пирс прочистил горло, впервые заговорив.

— Шеннон, это моя студентка-ассистентка на кафедре, Оклин.

Она обернулась, казалось, удивлённая, увидев меня. Конечно же, она была великолепна, и я возненавидела её за это ещё больше.

— Ох, я такая глупышка. Привет, Оклин, — её голова склонилась набок. — Такое необычное имя.

— Мне нравится называть его уникальным, но я и раньше слышала как его называли странным, — сказал я с сарказмом, который она полностью пропустила мимо ушей. Я хотела назвать её грубой сукой, но прикусила язык, потому что знала, что слишком остро реагирую, и мне нужно, чёрт возьми, успокоиться. Она лишь рассмеялась и снова переключила своё внимание на доктора Пирса.

— Я бы хотела снова встретиться с тобой. Продолжим с того места, на котором мы остановились. — Она наклонилась ближе к нему, говоря тихо, как будто я волшебным образом не смогла бы услышать. — Может быть, позволишь мне отплатить тебе тем же.

О, Боже. О, Боже. Я не знала, о каком продолжение она говорила, но мой разум смог вызвать в воображении несколько таких, от которых мне захотелось столкнуть её со стола.