ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Джулиан

Я совсем не думал. Я действовал. Поддался инстинкту. Я не знал, что еще могу предпринять.

Тея замерла в моих объятиях, у нее перехватило дыхание, когда она услышала мои слова. Я сразу же понял, как это прозвучало для нее, особенно после всего, через что мы прошли.

― Не это, котёнок, ― пробормотал я, наклоняясь, чтобы коснуться поцелуем ее губ. Я почувствовал запах ее крови, и мои ноздри затрепетали. Но я чувствовал не похоть. Это не был сладкий, манящий аромат, который встречал меня, когда ее кровь проливалась на мой язык. Он был сухой и мертвый, лишенный той сладости, которая придавала ей восхитительный оттенок. Кто-то ранил мою подругу. Нет. Не просто кто-то.

Моя сестра-близнец ранила мою подругу.

Ярость запылала в моих венах, когда я задумался о том, что сделаю, когда поймаю Камиллу. Я не стал бы наслаждаться убийством своего близнеца так, как если бы на Тею напал кто-то другой. Но я покончу с ней за то, что она сделала, и на этот раз сделаю это окончательно.

Ладонь легла мне на грудь, и я почувствовал легкий толчок. Я вернулся в реальность и удивленно посмотрел на руку Теи. Я поднял глаза на нее, но шока не было. Только какое-то усталое смирение.

― Я тоже это почувствовала, ― вот и все, что она сказала.

Я изучал ее, удивляясь, как она может быть такой маленькой и в то же время такой сильной. Она излучала силу. ― Позже я хочу услышать, что произошло, ― осторожно сказал я. Она кивнула, прикусив нижнюю губу. Казалось, она поняла то, что я не сказал. Я хотел узнать подробности, когда успокоюсь. Когда меня сдержит осознание того, что она в безопасности. Если она расскажет сейчас, это приведет к тому, что моя кровь взыграет с новой силой, и я не уверен, что смогу удержаться от охоты на Камиллу. Все, что встанет на моем пути… Я глубоко вздохнул. ― Я хочу задать тебе один вопрос, но сначала мне нужно рассказать тебе одну историю.

― Хорошо. ― Ее улыбка была нежной, и она немного ослабила гнев, охвативший мое сердце.

Я занес ее в квартиру, не забыв запереть все двери. Казалось невозможным, чтобы кто-то смог пройти через биометрическую систему безопасности. Тем не менее, учитывая, что Камилла восстала из мертвых, лучше было перестраховаться.

― Кровать или диван? ― спросил я ее.

― Ты хочешь поговорить или… ― поддразнила она, и я знал, что она пытается меня успокоить.

Это должна была быть шутка, но она была права. После событий сегодняшнего вечера постель была, пожалуй, опасным вариантом. Я не был уверен, что смогу удержаться от того, чтобы не взять ее. ― Хорошая мысль, если тебе станет лучше, или сначала нужно отдохнуть?

Она застонала, вытянув шею, чтобы поцеловать меня. ― Джулиан, я в порядке. Я скажу тебе, если мне что-нибудь понадобится.

― Значит, я не должен спрашивать, хочешь ли ты стакан воды или кофе? ― Я выдавил из себя болезненную ухмылку, когда наклонился и усадил ее на диван.

От этого вопроса она снова закатила глаза. Затем подогнула ноги под себя и схватила подушку. ― Стакан воды, пожалуйста.

Ты просто пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше, подумал я на полпути к кухне, позволяя своему разуму устремиться к ней.

― Может быть, ― сказала Тея с улыбкой.

Но я все равно принес ей воды, а затем исчез в соседней комнате. Я копался в ванной, перебирая предметы первой необходимости, которые Селия приобрела по моей просьбе. Наконец я нашел небольшую аптечку.

Тея наблюдала за мной, когда я возвращался в гостиную. Стакан с водой так и остался нетронутым в одной руке, а другая ее рука крепко обхватила подушку. Под ее спокойной силой я чувствовал что-то еще. Страх. Беспокойство. Но один взгляд в ее глаза сказал мне, что все это вторично по отношению к эмоциям, бурлящим на поверхности. Это было любопытство.

― Я могу вылечить тебя медленным способом. Я помахал аптечкой. Затем провел языком по зубам. ― Или быстрым.

― Думаю, медленный способ вполне подойдет, ― сухо сказала она. ― Я не уверена, что это вообще необходимо. Я их промыла.

Я проигнорировал ее сопротивление и опустился перед ней на колени. Открыв коробку, я достал несколько пластырей, спиртовых тампонов и маленький тюбик антибиотика. Взяв ее руки, я осмотрел их, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие при виде розовой кожи и царапин, покрытых сгустками засохшей крови. Она была права. С медицинской точки зрения они не были серьезными.

Но для меня были.

― Какую историю ты хочешь мне рассказать? ― спросила она, когда я принялся за работу.

― Без счастливого конца, ― тихо сказал я, протирая спиртовым тампоном поврежденный участок кожи. ― Хотя, может, у нее вообще нет конца.

Она поморщилась, когда начало щипать, но ничего не сказала. Я взял крем и начал наносить его. ― Мои родители уже почти отказались от надежды иметь собственных детей, когда моя мать забеременела мной и сестрой. Она говорит, что они ждали, что после их свадьбы было слишком много войн. Возможно, это правда. Мой отец, похоже, не мог оставаться в стороне от поля боя. ― Мой рот слегка скривился при мысли о том, сколько раз меня таскали с собой. ― Когда у них родились мы, они считались довольно старыми и были женаты уже некоторое время.

― Как долго? ― тихо спросила Тея.

― Почти две тысячи лет, ― ответил я. Ее глаза слегка расширились, но она промолчала, чтобы я продолжил. ― Они познакомились во время основания Рима. Мой отец помогал уничтожать сабинов, а моя мать пыталась освободить женщин, которых они забирали в рабство.

― Сабины? ― повторила она.

― После произошедшего она взяла это имя. Оно напоминало всем, даже моему отцу, о том, откуда она родом. Она ненавидела жить в Риме, ненавидела напоминание о том, что они сделали с ее народом, поэтому она взяла это имя, чтобы помнить и напоминать всем, что несмотря на то, что она выбрала римлянина, она оставалась верна своему народу.

― Это похоже на нее, ― пробормотала Тея. Несмотря на напряженные отношения с моей матерью, она слегка улыбнулась. ― Как ее звали раньше?

― Она утверждает, что не помнит. ― Я сомневался в этом, но никогда не заставлял ее рассказывать. ― Мой отец утверждал, что это была любовь с первого взгляда. Она утверждала, что он похитил ее.

Губы Теи сжались в тонкую линию, глаза заблестели, и я понял, что она думает о своей первой встрече со мной.

― Это у нас в крови, наверное, ― признал я. ― Но несмотря на то, что оба были молодыми вампирами из древних родов, детей не было.

― Я думала, они ждали, ― сказала Тея.

― Может быть, поначалу и ждали, но мой отец рассказывает эту историю иначе. Однажды он рассказал мне, как она десятилетиями плакала из-за того, что у них не было детей. Это чуть не разлучило их. Он хотел создать семью, полагая, что она найдет радость в том, чтобы выбирать и заводить новых детей. Но она отказалась. Так они и оставались бездетными, пока не появились мы. После этого они надеялись на рождение новых детей, но стали уступать в создании семьи. Когда я был еще очень мал по вампирским меркам, у меня появился первый брат, и еще один, и еще, и еще, пока мать не решила, что этого достаточно. Думаю, отец хотел создать собственную армию.

― Но других сестер не было? ― спросила она.

Я покачал головой. ― Моя сестра была жемчужиной семьи. Такая же красивая, как моя мать, но с мягким, милым характером. Она была так непохожа на других вампиров. Камилла всегда держалась грациозно и с достоинством. Большинство молодых вампиров не могли даже находиться рядом с животными без того, чтобы голод не мешал им, но только не Камилла.

― Ты любил ее, ― сказала Тея, озвучивая то, что я оставил невысказанным.

Я кивнул, и у меня на мгновение сжалось горло. Я поправил повязку на правой руке Теи и потянулся к левой. ― Я имею в виду, это раздражало, когда тебя сравнивали с кем-то настолько совершенным. Но никто из нас не возражал. Мы не могли. Мы все ее обожали. Поэтому родители наполнили дом шумными мальчишками, чтобы защитить свою дочь. Но когда она стала старше, моя мама изменилась. Она держала Камиллу дома, когда нам предоставляли свободу, чтобы мы отправлялись на безрассудные гулянки или на войну с отцом. Я никогда не задумывался о том, что Камилла может на это обижаться. Она никогда не демонстрировала никаких признаков того, что это так.

Это произошло только однажды. Камилла умоляла пойти с нами на вечеринку, а мама отказала. Я вспомнил, как моя сестра стояла у двери нашего парижского дома и смотрела, как мы уходим. Она никогда не говорила об этом. Она не сопротивлялась запрету матери. ― Мне следовало заставлять ее чаще выходить в мир, но все менялось. Магия стала запретной. Опасной. На ведьм охотились, вампиры стали легендами, а старые боги умерли, сменившись новыми. У человеческих женщин не было такой свободы, как у вампиров, поэтому, когда моя мать выразила беспокойство… мы все просто согласились. Никто не хотел рисковать Камиллой, даже сама Камилла. А потом, в начале 19 века, было объявлено, что состоится Обряд.

― Обряды не проводились так долго? ― удивилась Тея.

― Проводились, но мы были слишком молоды. Вампиры считают слишком молодыми тех, кто женится раньше пятисот лет, ― объяснил я, заслужив смущенную улыбку. Я подумал, не вспомнила ли она мое предложение руки и сердца. Она наклонила голову, словно услышала мою мысль, и я рассмеялся. ― Ладно, любопытный, маленький котёнок. Помни, все относительно. Пятисотлетний вампир ― это человек, только что вышедший из подросткового возраста.

― Значит, ты не совсем старик. ― В ее глазах сверкнул смех, и я не смог удержаться от улыбки.

― Я в самом расцвете сил, ― прорычал я, игриво покусывая один из ее пальцев. Тея задрожала, но не отстранилась.

― Итак, они устроили Обряд, и Камилла…? ― сказала она, побуждая меня вернуться к рассказу.

― Она была старше меня на несколько минут. Подозреваю, что общество считало, что мы оба будем участвовать, но я не был заинтересован в браке. Наша мать не возражала. Она была одержима идеей найти подходящую пару для своей единственной дочери.