ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Тея

― Сюда. ― Ассистентка фыркнула, оглядев меня с ног до головы. Селия проделала прекрасную работу, поэтому на моем последнем выступлении в Университете Ласситера я было не в поношенном платье. Новое платье было от дизайнера ― какое-то итальянское имя, которое я не могла выговорить, ― и я не могла представить, во что оно обошлось банковскому счету Джулиана. Оно не только было из роскошного шелка, но и позволяло мне чувствовать себя непобедимой. Я поняла, что хочу надеть именно это платье, как только увидела его на вешалке. Джулиан одобрил мой выбор, опустившись на колени, задрав длинную юбку до талии и устроив собственное представление.

И еще раз на бис.

Однако это не принесло мне никаких очков с ассистенткой. Добавление в расписание в последнюю минуту должно было в лучшем случае раздражать. Если она знала, что я, по сути, бросила учебу больше месяца назад, у нее были все основания вести себя как снисходительная стерва. Что у нее неплохо получалось.

Мы остановились перед дверью на студенческую сцену ― небольшой театр формата «черная коробка», предназначенный для сольных концертов и эксклюзивных выступлений. Сегодня здесь заканчивалось мое обучение и начиналась следующая глава моей жизни. Хотелось надеяться, что эта глава закончится счастливо.

Дверь открылась, и из нее вышла темноволосая девушка с футляром для флейты. У нас было несколько совместных курсов и семинаров, поэтому, несмотря на волнение, я сказала: ― Вероника, надеюсь, все прошло хорошо. Рада тебя видеть.

― Спасибо… ― Она сделала паузу, на ее лице появилась дружелюбная улыбка. Ее глаза расширились, и она оглядела меня с ног до головы. ― Тея?

― Новое платье, ― сказала я, стараясь говорить непринужденно.

― Как минимум. ― Она рассмеялась. ― Ты выглядишь сексуально. Твое финальное выступление?

Я кивнула, тревога вернулась при этом напоминании. Я крепко сжала футляр для виолончели, чтобы не уронить его трясущимися руками.

― Знаешь, я почему-то решила, что ты ушла из школы. Я рада, что ты этого не сделала, ― быстро добавила она.

― У меня просто были кое-какие семейные дела, ― соврала я. ― Но мне разрешили участвовать в экзаменах. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы я смогла закончить школу.

― С тобой все будет в порядке. Ни пуха, ни пера.

Она радостно направилась на выход, избавившись от страха перед сценой, который испытывала еще полчаса назад. Я завидовала, глядя, как она уходит.

― Они готовы принять вас, ― сказала мне ассистентка, открывая дверь.

Я улыбнулась ей, проходя внутрь. Это была традиционная «черная коробка»: маленькая, темная и квадратная. Сиденья были выстроены вокруг открытого пространства в центре. Большинство из них были пусты, за исключением одного ряда. Ближе всего ко мне сидела элегантная чернокожая женщина, делавшая заметки на iPad. Я ее не узнала. На следующих двух местах два профессора, у которых я прослушала различные теоретические курсы, о чем-то тихо переговаривались. Но мужчина в конце ряда встал. Профессор Маклауд приветливо посмотрел на меня. Он спрятал телефон в свой твидовый пиджак и подошел ко мне.

― Мисс Мельбурн, ― тепло поприветствовал он меня. ― Я так рад, что вы смогли вернуться и закончить семестр.

― Я тоже, ― пробормотала я, неуверенно принимая рукопожатие. С тех пор как искра чуть не испепелила меня заживо, я избегала соприкосновения с чьими-либо ладонями, даже ладонями Джулиана. Но когда я взяла руку профессора Маклауда, электричества не было. Я немного расслабилась и выдавила из себя искреннюю улыбку. ― И спасибо вам. Я знаю, что это одолжение.

― Я бы сделал это и без щедрой взятки от вашего жениха, ― сказал он тихо, ― но мы все равно с радостью возьмем его деньги.

Мои щеки горели. По крайней мере, Джулиан больше не говорил людям, что он мой муж. Но я не стала поправлять профессора Маклауда. ― Он очень щедр.

― И поздравляю, ― добавил он. ― Полагаю, это объясняет ваш внезапный отпуск.

Мои губы сжались в тонкую линию, и я кивнула. Этот разговор никак не помогал мне успокоиться.

― Мак, ― позвал один из них. ― Думаю, Диана наконец-то готова.

Чернокожая женщина с недоумением подняла одну бровь и наклонила голову. ― Я готова.

Я наконец узнала ее. Диана Джеймс была вундеркиндом и импресарио, игравшим не менее чем на пяти инструментах, включая виолончель. Она выступала на сценах по всему миру. Я видела фотографии и видеозаписи ее выступлений, но была удивлена, узнав, насколько она молода.

― Прежде чем Тея начнет, поскольку это ее последнее выступление в Ласситере перед тем, как романтика унесет ее… ― я слегка вздрогнула от подтекста в словах профессора Маклауда, ― мисс Мельбурн ― необыкновенно одаренная виолончелистка. Мне было приятно наблюдать за развитием ее природного таланта в течение последних четырех лет, несмотря на значительные трудности.

Глаза Дианы скользнули по моему дорогому платью, словно сомневаясь в правдивости его слов. Возможно, мне следовало надеть старое поношенное платье, которое я хранила для таких моментов. Но на ее царственных чертах ничего не отразилось.

― Спасибо, ― тихо сказала я.

Он наклонил голову, и я прошла к стулу. Я вынула виолончель из футляра, и среди присутствующих раздался легкий ропот удивления. Я покраснела, вспомнив, что это не просто студенческая виолончель. Профессора, должно быть, тоже поняли. Они перешептывались между собой, но Диана оставалась неподвижной. Ее лицо было бесстрастной маской. Учитывая уровень ее известности, я сомневалась, что дорогие виолончели могли произвести на нее большое впечатление.

Мои руки дрожали, когда я раскладывала ноты на подставке. На самом деле они мне были не нужны. Я так много занималась, что могла играть эти произведения во сне, но было что-то успокаивающее в том, что они были рядом. Я выбрала два из трех произведений, чтобы продемонстрировать, чему я научилась за время учебы здесь, а одно ― просто из сентиментальных соображений.

Я начала с Шуберта. Я не разрешила Джулиану пойти со мной, но, играя это произведение, я чувствовала, что он здесь. Легко было попасть под его гипнотические чары. Каждый раз, когда я играла его, он проникал в мою душу все глубже. К тому времени, когда я дошла до последних нот, я полностью расслабилась. Я не стала менять ноты. Я просто сделала небольшую паузу и начала исполнять сюиту Баха для виолончели №1. Ее спокойный темп нарушали рваные, ломаные аккорды, которые отзывались во мне, как настойчивое желание. Пьеса была немного короче, и она закончилась слишком быстро. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, надеясь, что не ошиблась с выбором. Кодай был не совсем классическим выбором, но это и привлекло мое внимание. Неземная музыка вибрировала во мне, пока я играла. Ноты падали и взмывали, что было так непохоже на гладкие, прекрасные произведения, которые я играла сначала. Дойдя до драматического финала, я задохнулась, не понимая, как долго задерживала дыхание.

На мгновение воцарилась ошеломленная тишина, а затем Диана начала тихонько хлопать.

― Вы не лгали, Маклауд, ― сказала она моему наставнику. ― У нее настоящий дар. ― Последнее слово застыло у нее на языке, и по моей шее пробежала тревожная дрожь.

Я сглотнула и отогнала неприятное ощущение на задворки сознания. ― Спасибо. Для меня это большая честь.

― Для нас тоже, ― вступил Маклауд и начал хвалить меня. ― Было очень приятно учить вас.

Я не могла говорить, эмоции бурлили в горле, мешая произносить слова, поэтому я кивнула. Они делали пометки, пока я собирала свой инструмент и ноты. Было немного больно. Возможно, это последний раз, когда я играю на этой сцене. Я даже не знала, буду ли я когда-нибудь снова играть для других. Что-то подсказывало мне, что жизнь в качестве пары Джулиана может означать избегание всеобщего внимания.

Профессор Маклауд продолжал поздравлять меня, когда я уже собралась уходить, но в дверях меня встретила Диана.

― Я имела в виду то, что сказала. ― Ее ноздри слегка раздувались, когда она изучала меня. ― Ваше выступление было… волшебным.

У меня кровь превратилась в лед от ее слов, но я старалась вести себя нормально. ― Это очень много значит для меня. Я всегда восхищалась вами.

Она наклонила голову, любезно принимая комплимент, который, вероятно, слышала уже тысячу раз. Она взглянула на Маклауда, чья грудь гордо вздымалась, когда он разговаривал со своими коллегами. ― Очень мило с вашей стороны, что вы позволили ему думать, будто он имеет к этому отношение.

― Так и есть, ― медленно произнесла я. ― Я многому научился в Ласситере.

Она подняла одно плечо, словно разрешая мне солгать. Диана взглянула на мой чемодан. ― Дорогая виолончель для студента.

― Это подарок. ― Я встретила ее взгляд.

― Дорогой подарок, ― сказала она сдержанным тоном. ― Советую быть осторожной с той ценой, которую за него придется заплатить.

― За подарок не платят, ― заметила я, и в моем голосе зазвенел лед.

Она снова понюхала воздух. ― Разве нет?

― Я должна идти. Меня кое-кто ждет. ― Я вдруг обрадовалась, что согласилась встретиться с Джулианом за обедом. Хотя бы потому, что это давало мне повод уйти от нее.

― Я уверена, что он ждет, если судить по вони, витающей вокруг тебя.

У меня открылся рот. Я поняла, к чему она клонит. Не заметить красные флажки ― ты связываешься с вампиром, ― которыми она размахивала несколько секунд назад, было довольно сложно. Хотя я и не ожидала такого откровенного оскорбления.

― Прости. У меня слишком развиты чувства, ― сказала она, ничуть не извиняясь. ― Это помогает с музыкой, но ты и так это знаешь.

― Откуда мне это знать? ― спросила я.

Ее глаза прищурились, а потом она тихонько рассмеялась. ― Вот почему я не поняла, пока ты не сыграла. Но она здесь. Я слышу, как она поет в тебе.