ГЛАВА ПЯТАЯ

Джулиан

Пара.

Это слово повисло в воздухе между нами. Ни для одного из нас это не было новостью. Мы наконец осознали эту реальность в Париже, и тогда я все колоссально испортил. В конце концов, я должен был рассказать ей правду о том, почему я ее оттолкнул. У меня не было выбора. Неизвестно, что может сделать Совет, когда узнает, что я нарушил их новый закон. Сейчас не имело значения, что я подвергаю опасности наши жизни. Неважно, что наши отношения были невозможны. Все это не имело значения, если она все еще хотела меня.

Ее грудь вздымалась и опускалась в такт ее неглубокому, тихому дыханию. ― Мне нужно вернуться к маме.

Я хотел утащить ее, чтобы мы могли все выяснить. Но это не принесло бы мне никаких очков в глазах моей пары. Я покивал головой в знак понимания.

― Конечно. ― Я сделал паузу. ― Можно мне пойти с тобой?

― Ты на самом деле спрашиваешь? ― сухо сказала она, демонстрируя ту прямоту, которую я успел полюбить. ― Это что-то новенькое.

― И это не ответ, котёнок. ― Еще один шаг, и я мог бы поцеловать ее. Она бы не успела убежать. Она бы даже не пыталась сопротивляться. Я не сдвинулся с места. В этот раз я собирался сделать все правильно. Парные узы длились всю жизнь, а Тея была человеком. Чем дольше она злилась на меня, тем меньше времени у меня оставалось, чтобы сделать ее счастливой. Я не хотел терять ни секунды.

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

― Думаю, да.

Но она не двинулась к двери. Через несколько секунд она покашляла и наклонила голову. Я преграждал ей путь, и она хотела избежать малейшего вероятного контакта между нами, протискиваясь мимо меня. Я натянуто улыбнулся, когда отодвинулся с ее пути.

― После тебя, ― сказал я напряженным голосом.

Она прошла несколько шагов, но остановилась, не дойдя до двери.

― Ты…

Я поднял бровь, ожидая, пока она закончит вопрос.

― Ты сказал в отделе расчетов, что ты моя… семья? ― Она тщательно подбирала слова.

Она уже знала. Женщина, которая помогала мне, должно быть, сказала ей. Я изучал ее, пытаясь понять, как она отнесась к моему заявлению, но она чертовски хорошо справлялась с тем, чтобы держать эмоции внутри.

― Я сказал им, что я твой муж, ― спокойно произнес я.

Глаза Теи округлились, а рот приоткрылся.

― Для тебя это проблема? ― спросил я, словно не замечая ее реакции.

― Мы не женаты, ― медленно произнесла она.

― Я в курсе. ― Я смахнул невидимые ворсинки с рукава.

― Ты не можешь говорить людям, что ты мой муж, ― продолжила она.

― Почему? ― спросил я, воспользовавшись возможностью придвинуться к ней поближе. ― Ты ― моя пара.

― Неофициально, ― проворчала она. Подняв подбородок, она пристально посмотрела на меня. ― Но пара и муж ― это разные вещи.

Я нахмурился.

― Верно? ― добавила она, внезапно заговорив неуверенно.

― Пара ― это гораздо серьезнее, чем супруг. Многие вампиры женаты.

― Но не на своих парах? ― Она прижала руку к животу, словно ее тошнило. ― Как они могут так поступать?

Мне не нужно было спрашивать, что она имела в виду, потому что я и так знал. Я чувствовал то же самое. Одна только мысль о том, чтобы связать себя с другой, когда есть Тея, казалась адом. Для других это было не так. В мире людей и вампиров не было ничего необычного в том, чтобы у супружеской пары были любовники. Мои собственные родители были тому подтверждением. Обычно все так и происходило. Спаривание, как оказалось, было совершенно иным. По крайней мере, для меня.

― Спаривание ― это исключительный случай. Вампиры очень редко спариваются.

На этот раз шок Теи был вызван не удивлением. Она была в ярости. Я не совсем понимал, почему. Это была одна из многих загадок в моей девушке, которую мне предстояло разгадать.

― Давай проясним ситуацию. ― Она ткнула пальцем мне в грудь. ― Ты не мой муж.

Я кивнул, а затем добавил:

― Пока.

Кажется, сейчас я вел себя не лучшим образом.

― Что за… ― Тея вскинула руки вверх.

Я сдержал усмешку, глядя на то, как очаровательно она выглядит.

― Не используй со мной эту ухмылку бойфренда, ― приказала она.

― Ты бы предпочла, чтобы я использовал ухмылку мужа? ― спросил я, делая невинное лицо.

Но ей не было весело. Ни капельки.

― Ты не можешь просто вернуться в мою жизнь, быть милым и объявить себя моим мужем. Это так не работает.

― Я знаю, ― торжественно сказал я. ― Еще нужны кольцо и свадьба. Не волнуйся, котёнок, все будет.

Тея издала придушенный отчаянный крик, топнула ногой и повернулась к больничной палате. Я отставал от нее всего на шаг, когда она, прищурившись, повернулась ко мне лицом. Такими темпами ее мать умрет от старости, пока мы будем обсуждать пустяковые детали в коридоре.

― Никаких разговоров о муже или паре в присутствии моей мамы, ― приказала она.

― Хорошо, ― согласился я. Возможно, мне слишком нравилось наблюдать за тем, как Тея злится. В основном я просто наслаждался тем, что снова нахожусь так близко к ней. Сейчас я с удовольствием наблюдал бы за тем, как она ест сэндвич. Она этого не знала, но в данный момент могла уговорить меня на что угодно. Но я не хотел усугублять ситуацию с ее матерью, тем более что намеревался произвести хорошее впечатление на Келли Мельбурн. Увезти ее дочь в Париж было не самым лучшим началом. А ее возвращение с разбитым сердцем, вероятно, ухудшило ситуацию. Я прекрасно понимал, что мне нужно вернуть расположение не одной женщины.

Тея вошла в палату, показывая мне рукой, чтобы я не входил следом за ней.

― Мам, я хочу кое-кого тебе представить.

Благодаря своему сверхъестественному слуху я уловил реакцию ее матери. Она говорила тихо, словно знала, что по ту сторону двери находится парень ее дочери. Возможно, мне следовало подождать с оплатой счета до того, как нас представят друг другу. Сейчас это выглядело так, будто я пытаюсь купить их благосклонность. Если Келли была похожа на свою дочь, ей эта мысль не понравится. Мне было интересно, как они вдвоем воспримут другие новости, которые я планировал сообщить.

Тея помахала мне рукой.

― Мама, это мой друг, Джулиан Руссо.

Я придвинулся к ней и вложил свою руку в ее. Тея опустила взгляд, ее рот сложился в форме буквы «О», но потом она взяла себя в руки. Это не было поведением друга. Вероятно, позже я получу за это по ушам, но я не собирался прятаться за полуправдой.

― Друг? ― повторила ее мать, сосредоточившись на наших сцепленных руках.

― Парень, ― твердо сказал я.

Тея вздохнула, явно разрываясь между облегчением от того, что я не сказал муж или пара, и раздражением от того, что я взял дело в свои руки.

― Отлично. Это мой парень.

Келли молчала с минуту. Затем она откинулась на подушки, подпирающие ее на кровати, и скрестила руки.

― В мое время мы называли таких, как ты, придурками.

― Мама! ― вскрикнула Тея.

Я сдержанно ухмыльнулся и кивнул. Я это заслужил, и все в этой комнате это знали.

― И в мое время тоже.

― Сомневаюсь, ― загадочно пробормотала Келли. Ее красота почти соответствовала красоте Теи. У нее были такие же рыжие волосы, скорее медные, чем каштановые, с небольшими вкраплениями седины. Она была миниатюрной, но не такой невысокой, как моя пара. Ее зеленые глаза сверкали, а морщины на лице становились все глубже, когда она оценивала меня. Но в ней было что-то еще ― что-то, чего я не мог уловить. Это не было то чувство, которое я испытал, когда впервые увидел Тею, играющую на виолончели, но были схожие черты. Ощущение было странно похожим и одновременно совершенно другим.

Я почувствовал, как в глубине моего сознания зазвучал сигнал тревоги, но проигнорировал его, когда Тея возразила.

― Джулиан не придурок.

Я фыркнул, когда она это сказала. Я был им. У меня было девятьсот лет доказательств, кульминацией которых стал потрясающе глупый поступок ― я едва не потерял Тею ― еще одно дополнение к моему досье идиота.

― Ты не такой, ― твердо сказала она, толкнув меня локтем. ― И ты важен для меня.

Черт, мне было приятно слышать это от нее. Это не было решением наших проблем. Это не было обязательством простить меня, но это было начало. Я не мог просить большего. Пока нет.

― Значит, ты все-таки не в Париже, ― сказала мне Келли.

― Нет.

― Мама, ― тихо произнесла Тея. ― Может, мы оставим допрос на потом?

― Все в порядке, ― сказала я ей. ― Твоя мама может спрашивать меня обо всем, о чем захочет.

Келли, казалось, была более чем согласна принять мое предложение, даже когда Тея нервно сдвинулась рядом со мной.

― Ты оплатил больничные счета?

― Да.

― Из чувства вины? ― спросила она. ― За то, что причинил боль моей дочери?

Я моргнул, осознав, какой оборот принял разговор. Судя по всему, Тея была естественна в своей прямоте. Келли была такой же, как и моя девушка. Это заставляло меня любить ее.

У меня сложилось впечатление, что это чувство не было взаимным.

― Нет, ― сказал я и серьезно добавил. ― Никто из вас не должен нести это бремя, когда я могу легко обо всем позаботиться.

― Тея хочет расплатиться с тобой. Она упоминала о продаже какой-то виолончели, которая, как я полагаю, должна быть сделана из чистого золота. Ты всегда осыпаешь молодых женщин дорогими подарками, чтобы убедить их оставить свою прежнюю жизнь?

― Нет. ― Я не осмелился сказать больше. Несмотря на свои изначальные намерения, я уже был на грани того, чтобы сказать что-то, о чем мог бы пожалеть.

― Что же ты тогда делаешь, мистер Руссо? ― пробормотала она, скорее размышляя, чем спрашивая. Прежде чем я успел ответить, она продолжила: ― Сколько тебе лет?

― Я старше, ― просто ответил я. Старение замедлялось, когда вампир достигал своего расцвета. На ее взгляд, мне должно быть около тридцати. По современным меркам это не было большой разницей в возрасте, но Келли была явно обеспокоена. Я чувствовал что-то еще. Что-то съедало ее изнутри, но она держала себя в руках. Я мог бы принудить ее и выяснить, что она на самом деле думает. Я мог бы заставить ее полюбить меня. Если бы только это было так просто.