Лед обжег мою кожу, и я закрыла глаза, погружаясь в глубокое пространство спокойствия внутри себя. Я столкнулась с тысячью трудностей на своих тренировках. Папа заставлял меня нырять в ледяное озеро каждый раз, когда мы отправлялись на Аляску. Это было ничто по сравнению с тем. Я все еще чувствовала поцелуй боли, который прошелся по моей коже, и мурашки, пробежавшие по рукам и заставившие мои соски затвердеть. Но эта пытка была не самой худшей, с которой я сталкивалась.

— Каково это, Золушка? — Блейк промурлыкал мне на ухо.

— Это кажется… длинным, твердым и пульсирующим, — сказала я, борясь с ухмылкой.

— Что? — Рявкнул он.

— О, извини, я думала, ты имеешь в виду свой член, — невинно сказала я.

Блейк выдернул мои руки из льда, и я ахнула, когда он зачерпнул пригоршню льда из раковины, задрал мою ночную рубашку и засунул ее в трусики. Я взвизгнула в тревоге, прижимаясь к нему плечами, пытаясь вырваться из клетки его тела. Сэйнт смеялся, и от этого звука у меня по всему телу побежали мурашки. Я судорожно потянулась между ног, чтобы избавиться от него, но Блейк поймал мои запястья, останавливая меня, и я застонала от дискомфорта, когда лед прижался к моей чувствительной плоти.

— Это тебе нужно остыть, Золушка, — прорычал он мне на ухо. — И, если ты еще раз соврешь обо мне, я положу тебя в ванну со льдом. Голой.

Я прикусила язык в ответ, чувствуя, как его член прижимается к моей заднице, настолько очевидно, что это была шутка. Но я не хотела, чтобы меня раздели и заставили лечь в ледяную ванну.

— Между нами все ясно? — Блейк зарычал, и я кивнула в знак согласия.

Лед начал таять, стекая по внутренней стороне моих ног, и я задыхалась, когда мне стало странно хорошо.

Нет, боже, нет, это не нормально.

Когда стояк Блейка прижался к моей заднице, а мою кожу начало покалывать от жара, я невольно прижалась к нему в ответ. Это было совершенно бесстыдно, но я просто ничего не могла с собой поделать.

Блейк низко зарычал мне на ухо, затем внезапно отпустил меня и зашагал прочь. Я взволнованно обернулась, наблюдая, как он хватает свою тарелку с едой, относит ее на диван и съедает перед телевизором, не сказав ни слова благодарности. Не то чтобы я чего-то ожидала.

— Если тебе приходится есть как дикарю, то хотя бы пользуйся гребаной салфеткой, — прорычал на него Сэйнт.

— Да, да, — неопределенно ответил Блейк, и поза Сэйнта напряглась.

Я стояла на кухне, у моих ног растекалась лужа, щеки горели огнем, аппетит к завтраку полностью пропал.

Блейк оглянулся на меня через плечо с дивана, с ухмылкой разглядывая лужу.

— Лучше возьми швабру, Золушка. Ты такая мокрая для меня, что это просто смешно.

Сэйнт смотрел на меня с восторгом, мой стыд заставил его вспыхнуть от удовлетворения.

Я направилась к шкафу, чтобы достать швабру, и вскоре вымыла пол на кухне, хотя мое достоинство уже никогда не будет прежним.

К тому времени, как я закончила, пришло время для моей наименее любимой части утра. Мой душ. Не то чтобы я осознавала свое тело, но знание того, что двери в ванную могут открыться в любую секунду, заставляло меня нервничать. Я не хотела, чтобы Блейк или Киан ‘случайно’ наткнулись на меня. До сих пор они не вторгались в мою личную жизнь, но я никогда не чувствовала себя менее напряженной. Особенно учитывая, что Киан еще не проснулся.

Я убрала со стола тарелку Сэйнта, прежде чем уйти, и воспользовалась дверью Блейка, чтобы пройти в ванную. Я нахмурилась, глядя на дверь Киана, и включила душ, чтобы предупредить его, прежде чем снять одежду и завязать волосы в узел. Я встала под горячую струю и вздохнула, когда она согрела все места, где застыл лед. Затем я использовала свой гель для душа с медом и ванилью, чтобы в рекордно короткие сроки очистить кожу.

Прежде чем я успела выйти, дверь Киана распахнулась, и я взвизгнула от гнева.

— Убирайся отсюда, придурок! — Крикнула я, прикрывая грудь и поворачиваясь лицом к стене, когда посмотрела на него через плечо.

Он был чертовски голым, когда подошел к туалету отлить. С того ракурса, под которым мы находились, я, слава Богу, не могла видеть его член, но я хорошо видела его мускулистую задницу. И татуировки, которые покрывали его бедра, присоединяясь к рисунку на спине. В центре его спины был изображен стоящий на коленях падший ангел с черными крыльями, простирающимися над лопатками, и лицом демона, который говорил о своих грехах. Он еще не завязал волосы в пучок, но я могла разглядеть его татуировку Ночного Стража, выглядывающую между длинными прядями на затылке, кончик стрелы тоже выглядел ужасно острым.

Он начал смеяться, а я нахмурилась, когда он подошел к раковине и вымыл руки. По крайней мере, он не совсем животное.

Но эта мысль улетучилась волной, когда он шагнул прямо ко мне, распахнул дверь и шагнул в душ. Срань господня!

— Киан! — Я испуганно вскрикнула, когда его обнаженное тело прижалось к моему, и он, что-то напевая себе под нос, схватил свой шампунь и втер его в волосы, как будто меня там вообще не было.

Я даже не могла пройти мимо него, чтобы выйти, потому что он был таким чертовски огромным. Я обхватила себя обеими руками за грудь, когда он прижал меня к стене, и, оглянувшись через плечо, в ужасе посмотрела на него.

— Убирайся нахуй, — потребовала я, и его взгляд опустился на мою задницу, отчего мое дыхание участилось как сумасшедшее. Один взгляд вниз, и я смогла бы увидеть его член. Я отказываюсь дать ему то, что он хочет, несмотря на то что этому было так чертовски сложно сопротивляться. Но я, черт возьми, справилась. У меня не осталось ни капли достоинства, но у меня все еще была моя гордость.

— Это мой душ, — сказал он с ухмылкой. — Ты убирайся.

— Ты стоишь у меня на пути, придурок, — прошипела я.

— Неужели это я? — Задумчиво произнес он, поднимая руку, чтобы смыть пену с волос. У меня практически потекли слюнки, когда я увидела все эти мышцы, и то, как он продолжал касаться меня, посылало неистовый электрический ток повсюду под моей кожей. Я и так была возбуждена от Блейка, а теперь этот Ночной Страж делал все только хуже. Почему они не могли быть такими же уродливыми, как их личности? — Я думаю, такая мелочь, как ты, сможет протиснуться мимо.

Я проглотила комок ярости в горле, прищурившись, когда увидела вызов в его глазах. И будь я проклята, если это не пробудило во мне дикость.

Я не собиралась отступать. И если он хотел гребаного шоу, то он его получит.

Я мысленно подготовила себя к тому, что собиралась сделать, повернулась к стене и сделала медленный вдох.

Сделай это.

Я опустила руки, развернулась и вошла прямо в его личное пространство. Его глаза расширились от удивления, когда я положила ладони на его горячую обнаженную грудь и оттолкнула его на шаг назад. Он не сдался, зарычав от желания, когда его глаза опустились, чтобы посмотреть на мою грудь.

Я прижалась к нему, вынужденная протиснуться мимо него к двери и чувствуя, как его твердая длина касается моей кожи, пока я шла. Жар вспыхнул между моих бедер, и я прикусила губу, борясь со стоном желания.

Я ступила на коврик в ванной, схватила полотенце и халат Сэйнта, прежде чем поспешить в комнату Киана, чтобы вытереться. Этот кусок дерьма возбудил меня до предела. Злая. Физически воспламеняясь. Я была такой горячей, как будто меня заводили всю неделю.

Когда я вытерлась, я бросила полотенце на пол, чтобы он вытерся, а затем натянула халат Сэйнта. Он все еще был нараспашку, когда вошел Киан, прижимая полотенце к своему телу, пока вытирал его насухо и чистил зубы другой рукой.

Я быстро завязала халат, мое горло сжалось, когда он продолжил приближаться ко мне, ухмыляясь из-за зубной щетки.

— Убирайся из моей комнаты, — потребовал он, и я повернулась к нему спиной, направляясь к двери.

— С удовольствием, придурок, — крикнула я в ответ, и его смех последовал за мной.

К тому времени, как я добралась до лестницы, ведущей в комнату Сэйнта, я была чертовски взволнована. И мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что Сэйнт не сидит за завтраком и не разговаривает по телефону, как это было последние несколько дней.

Мой пульс участился, когда я поднялась по лестнице и обнаружила его сидящим на краю кровати, упершись локтями в колени, как будто он ждал меня. Всю неделю он оставлял мою одежду здесь, наверху, чтобы я переоделась одна. Так почему он был здесь прямо сейчас? Неужели все в этом доме решили увидеть меня сегодня чертовски голой?!

— У тебя мокрые волосы, — строго сказал Сэйнт, поднимаясь на ноги. Предполагалось, что я буду мыть их только по средам, пятницам и воскресеньям. И я была совершенно уверена, что причина этого заключалась в том, что Сэйнт был сумасшедшим.

— Ага, тогда скажи Киану, чтобы он, блядь, не ходил в душ, пока я еще в нем, и, может быть, в следующий раз я смогу не попасть под струю, — прорычала я, и глаза Сэйнта расширились.

— Вот засранец, — пробормотал он, но не так, как будто злился на него, а как будто чертовски ревновал.

Я поджала губы, обхватила себя руками и выпрямила спину.

— Я соглашаюсь с твоим дерьмом, Сэйнт. Но у нас был уговор. Никакого секса.

— То, что ты обнажена, не считается сексуальным, если только один из нас не внутри тебя, Барби, — холодно сказал Сэйнт, и мои губы приоткрылись в знак отказа, прежде чем он продолжил. — Это душ Киана, так что, если ты не хочешь делить его, тогда убирайся оттуда к чертовой матери, пока он не вошел. Ты отказалась от своей личной жизни, когда стала нашей. Так что мы увидим тебя обнаженной, и ты тоже увидишь нас обнаженными. Так оно и есть.

Несправедливость этого заставила меня надуться, как ребенка, и я была готова за полсекунды топнуть ногой, прежде чем он повернулся и зашагал прочь от меня в свой шкаф.

Я закрыла глаза, считая до десяти, пытаясь уединиться в том спокойном месте внутри себя, но сегодня утром у меня просто не получилось. Я была так взбешена и возбуждена, и блин.