— Ты сделал все это, чтобы защитить нас, – выдавила она шепотом. — Зачем тебе это было нужно?

— По той же причине, по которой он защищал меня. – Дэв возник из ниоткуда, повернув все головы в свою сторону. — Чтобы спасти нас от самих себя.



Я очнулся привязанным к стулу, с моего мизинца капала кровь. Он был плохо перевязан тряпкой, запах антисептика бил в нос. От прогорклого привкуса во рту пересохло и меня мучила жажда. С огромным усилием я открыл глаза, чтобы осмотреться. Снаружи не проникал свет, пахло сыростью и плесенью. Мы находились в каком-то подвале.

Дэв кружил вокруг моего стула с битой в руке. Его одежда была растрепана, а дикие глаза выглядели неуместно на убитом горем лице.

— Смотрите, кто наконец проснулся, – насмешливо произнес он.

— Как долго я здесь нахожусь? – мой голос был хриплым.

— Двадцать четыре часа.

Черт.

Люку было поручено проверить Поппи, если я пропаду более чем на шесть часов, и он получил конкретные инструкции не допустить, чтобы с ней что-то случилось, если он не хочет заплатить за это собственной жизнью. Но у меня было неприятное предчувствие, что, услышав выстрел по телефону, Поппи не стала сидеть спокойно.

Когда Дэв подошел ко мне на парковке с пистолетом в руке, я понял, что передо мной человек, находящийся на грани безумия. Тем не менее, я увидел в его глазах нечто такое, чего Поппи не могла разглядеть через телефон. Мрачную пустоту человека, которому больше нечего терять.

Я уже помогал многим таким, как он. Если я что-то и понимал, так это глубокую изоляцию, которая ведет людей по темному пути. Возможно, я без проблем разорвал бы кого-то на куски, если бы он тронул Поппи, но почему-то не мог проявить такой же гнев по отношению к тому, кто пытался причинить боль мне.

Дэву нужен был второй шанс.

Поправка. Дэв хотел получить второй шанс. Он просто не знал, как его попросить.

Дэв выстрелил в меня, но не собирался убивать. Пуля попала в тыльную сторону моей ладони и прошла над ухом, сбив Bluetooth. Предположу, что он нанял людей, которые накачали меня снотворным и бросили в машину, пока я был в отключке. Он не смог бы в одиночку затащить в этот подвал кого-то моего размера.

Окинув взглядом комнату, я понял, что здесь больше никого нет. Дэв не был настолько самоуверен, чтобы думать, что сможет справиться со мной с помощью одной биты. Это означало, что у него было припрятано оружие, которое он планировал использовать.

Но если он хотел убить меня, зачем было латать рану, пусть и несколько неудачно?

Тогда меня осенило. Он хотел, чтобы я почувствовал то же опустошение, что и он. Потому что он тоже был отцом, и где-то в глубине души ему было трудно решиться на убийство чужого сына.

Но это не помешало ему с размаху ударить меня битой в живот. Удар пришелся по центру, причиняя жуткую боль. Я стиснул зубы. Он повторял это снова и снова, нанося мне увечья битой. Однако какая-то его часть сдерживалась. Он целенаправленно избегал моей головы и жизненно важных органов.

— Я не ненавижу тебя, Дэв, – прошептал я. — Ты горюешь. То, что с тобой случилось, это ужасно. Ни один родитель не должен наблюдать, как страдают его дети.

Дэв наклонился, чтобы встретиться со мной взглядом. Я ожидал увидеть в его глазах ненависть, но все, что я увидел, - все та же потеря и обездоленность. Это быстро исчезло.

— Ты прав. И теперь ты никогда больше не сможешь сделать это с кем-то другим. Я тебе не позволю.

— Я не вредил твоей дочери. – Я покачал головой, закрыв глаза. — Как и не вредил твоему сыну.

Дэв замер, не ожидая, что я знаю их грязную семейную тайну. О том, что Рэян был его сыном.

— Поппи рассказала мне, – осторожно пояснил я. — Мы поженились несколько недель назад.

Его глаза расширились, как будто я сказал, что грядет апокалипсис.

— Она никогда бы не предала нас так.

— Дело не в предательстве. Я люблю ее больше всего на свете. А она больше всего любит всю свою семью, включая Розу. Я бы не причинил вреда никому и ничему, что дорого Поппи. В глубине души ты знаешь, что я говорю правду.

Дэв ничего не сказал и просто смотрел на меня с мукой, которую может испытывать только родитель.



В течение следующих двух дней я отговаривал Дэва от края пропасти. Он держал меня под прицелом, когда разрешал мне сходить в туалет или приносил еду. Бывали случаи, когда я заставал его за лечением моих ран. Он был сломлен и не находил выхода своей боли. И в импульсивном порыве он решил похитить меня.

Мне было жаль его.

Тем не менее мне нужно было вернуться к жене, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. После того, как Дэв узнал, что Поппи в больнице, его совесть взяла верх. Он неуверенно отпустил меня, опустив голову в знак поражения, вероятно, ожидая, что я брошусь за пистолетом. И был шокирован, когда вместо этого я попросил его отвезти меня в больницу, чтобы навестить свою жену.

Думаю, он так и не вышел из больницы, готовый к тому, что ему придется расплачиваться за свои грехи. Когда Пия и Зейн собрали всех, чтобы рассказать о прошлых деяниях Рэяна, они не ожидали, что Дэв окажется поблизости.

— Я... я никогда не хотел никому навредить, – Дэв заплакал, без конца всхлипывая. — Прости. О, Боже, прости меня. Что я наделал?

Я знал, что моя жена была в нескольких секундах от того, чтобы наброситься на Дэва и задушить его до смерти. Так что крепче обхватил ее, когда она попыталась спрыгнуть с кровати.

— Не смей извиняться, – прошипела Поппи, ее руки сжались в кулаки. — Это ничего не значит после того, что ты сделал с Дэймоном.

Я удерживал ее, пока она пыталась вырваться из моей хватки. Мы были слишком близки к финишу, чтобы сейчас терять его из виду. Они должны были поверить, что мы с Поппи - пострадавшие стороны, чтобы их нечистая совесть взяла верх.

Мой брат угрожающе шагнул вперед, готовый начать собственную атаку.

— Ты должен быть в тюрьме прямо сейчас. Я звоню в полицию.

— Все, успокойтесь. Я хотел, чтобы Дэв был здесь.

Кайден потрясенно посмотрел на меня.

— Ты что, спятил? Этот человек стрелял в тебя.

Я поднял руку. Как бы мы с моим близнецом ни отличались друг от друга, но при необходимости могли общаться невербально. Я молча попросил его отступить.

Ослабив хватку на Поппи, я поднялся с кровати.

— Мы прекращаем эту вражду раз и навсегда, – объявил я, не оставляя места для дискуссий.

Я целенаправленно подошел к Дэву.

— Ты стрелял в меня. Ты держал меня в плену. Ты думал, что я причинил вред твоим детям, хотя я ничего подобного не делал. Но я не буду выдвигать обвинения и предпочту простить тебя.

Его нижняя губа задрожала.

— Почему?

— Потому что любой гнев, который я мог бы почувствовать, - ничто по сравнению с моей любовью к жене.

Я протянул руку для пожатия, объявляя перемирие.

Глаза Дэва засияли от этого жеста, и он схватил мою руку обеими своими, разрыдавшись от чувства вины.

— Я не заслуживаю второго шанса, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы заслужить его. Я обещаю. И я сожалею обо всем. Я так сильно сожалею.

Все цеплялись за каждое слово Дэва. Он так долго возглавлял атаку на Максвеллов, что они не знали, как реагировать.

Пия воспользовалась возможностью, чтобы выйти вперед и пожать руку моему отцу.

— Я хотела бы быть первой, кто примет Вас в нашу семью со всеми вытекающими отсюда преимуществами, – она подмигнула, соблазняя его принятием в желанный ближний круг. Папу было легко убедить, его интересовало только то гламурное общество, которое шло в комплекте с Амбани.

Джо Максвелл пожал руку Пии Трималхио, и этим мы официально положили конец ожесточенной войне.