Хотя в его голосе слышна хрипотца, он кажется, скорее успокоен чем возбужден, как человек, у которого вообще не было большого общения с людьми.

Проходят минуты с его любопытными, хотя и не совсем насильственными ласками, пока дверь со щелчком не открывается, заливая камеру вспышкой света, и Титус откатывается от меня. В комнату входят два солдата Легиона, и он одной рукой прижимает меня к стене, рыча на них в ответ, как будто он ... защищает меня.

Солдаты наклоняются вперед, направляя на него свои пистолеты, и я замечаю, что острые кончики на концах - не стволы ружей, а что-то вроде копья.

Титус рычит, опускаясь на все четвереньки, и замахивается на солдат, которые обходят его удары. Не прошло и минуты, как он рухнул, дергаясь и постанывая.

Щелкая пальцами в мою сторону, солдат Легиона переступает через Альфу и протягивает руку. В тот момент, когда я протягиваю руку назад, его ноги взлетают в воздух, и солдат шлепается на пол. Мой пульс учащается, когда я смотрю, как Титус карабкается на него, но он не успевает нанести ни одного удара, прежде чем второй солдат бросается к этим двоим и снова наносит Титусу удар.

Массивная рука отведена назад, Титус падает, как железная статуя, рушась на пол.

Моя нога непрерывно дрыгается, пока я сижу перед доктором Эрикссоном, который перематывает видео моего общения с Титусом.

— Видишь? Вот. Вот та защитная природа, о которой я тебе говорил.

Голова наклонена вниз, я поднимаю только свой пристальный взгляд к экрану, на котором он поставил на паузу изображение Титуса. Плечи расправлены, руки сжаты в кулак, он выглядит готовым к драке. Я представляю, что за этим шлемом скрывается убийственный взгляд, соответствующий его позе.

— Это не проблема с объектом женского пола. Это Валдис. Он играет со мной . Нахмурив брови, он сидит, потирая свой гладкий подбородок. 

— Возможно, нам придется снять шлемы. Это могло бы помочь им акклиматизироваться.

— Они прикреплены постоянно?

— Не навсегда, но им не разрешается их удалять. Однако, в духе тестирования переменных, возможно, мы посмотрим, является ли это фактором . Он фыркает, прижимая палец к губам. 

— Я подумаю об этом. Предоставление им слишком большой свободы создает неправильное впечатление.

Свобода? От того, что не нужно носить тяжелый кусок железа днем и ночью? Я не утруждаю себя тем, чтобы сказать ему, что у него смешались свобода и человечность. 

— Почему ты отправил меня туда с ним? Титус?

— Титус отверг назначенную ему женщину. Мы подумали, что попробуем перекрестное переплетение, чтобы посмотреть, было ли с тобой что-то не так.

Его слова врезаются мне в грудь, когда я осознаю, насколько я ничтожна. Что меня могли бы бросить в другую клетку, как мышь, которую делят змеи. 

— Отверг ее? После его нежного общения со мной мне трудно поверить, что Титус мог что-то отвергнуть.

— Да. Не хотели бы вы посмотреть запись?

— Нет. Боже, нет. Последний клип, который он мне показал, привел к кошмарам о том, как меня разрывает пополам Валдис.

— Она ... она мертва?

— Не мертва, нет.

— Он ее изнасиловал?

Он качает головой, и, заметив хмурое выражение на его лице, я не утруждаю себя расспросами. 

— Ее вклад в проект "Альфа" больше не нужен.

Ее не изнасиловали. Ее не убили. Но случилось что-то, из-за чего она больше не нужна. Мое предположение? Девушка теперь бесполезна - это единственный раз, когда тело выводят из эксплуатации в этом месте, если только они не мертвы, а это следует вскоре после бесполезности.

— Как вы с Титусом взаимодействовали ранее? Эта история с пальцем? Доктор Эрикссон поднимает подбородок, глядя вниз, туда, где мой палец уткнулся мне в колени.

— Я... порезалась.

— Могу я посмотреть? Он протягивает руку, и я с трепетом накрываю его ладонь своей. Взявшись за его кончик и основание, он поворачивается перед собой, осматривая рану. 

— Это довольно глубоко. Похоже, что могли понадобиться швы. Как тебе удалось сделать такой чистый крой?

— Я ... была … Я... Я бросаю взгляд на Медузу, чьи глаза сужаются, когда я, запинаясь, объясняю. 

— Открывала один из ящиков на кухне. Гвоздь торчал.

Его брови подергиваются, и он скрещивает руки на груди. 

— В следующий раз, когда ты получишь травму, которая вызовет значительное кровотечение, дай мне знать. Мы имеем дело с человеческими существами, которым нравится кровопролитие. Он, несомненно, почувствовал это через всю комнату .

Несомненно.

— Если моя связь с Валдисом, почему Титус не отверг меня?

— Ах, у нее пытливый ум ученого. Это замечательная черта. Он наклоняет голову, его губы растягиваются в сальной, змеиной улыбке. 

— Жаль, что ты женщина. Но в любом случае, действительно, почему. Мы решили протестировать Титуса, потому что он, кажется, необъяснимо предан Валдису .

— Как же так?

— Во время тренировки он несколько раз вставал перед Валдисом, как будто защищая его. Не то чтобы Валдис нуждался в особой защите. В конце концов, он наш лучший боец.

— От чего он его защищал?

— Кадмус. Поэтому, естественно, мне показалось, что он хотел бы защитить тебя. Что означает, что твой запах силен. Достаточно силен, чтобы я был уверен, что Валдис просто упрямится.

— Откуда ты знаешь, что это упрямство? Может быть, я ему действительно не нравлюсь.

— Что ж, это то, что мы намерены протестировать следующим, моя дорогая.

— Как?

Его улыбка становится еще шире, и я почти вижу, как капает яд с его слишком белых зубов. 

— Видя, как он ведет себя, зная, что ты будешь наказана за его действия.