26

ФЭРРОУ

Я вывернулась из объятий Зака и быстрым шагом вышла из его шкафа, словно моя задница горела.

Я никогда не отличалась храбростью, но слушать, как мой горячий, как Аид, босс рассказывает, что планирует вытрясти из меня все мозги, чтобы преодолеть какую-то загадочную травму и быть с кем-то еще, было выше моих сил.

Какого черта?

Я имею в виду, серьезно, что за чертовщина?

Хуже всего было то, что мои бедра были липкими, по ним текли капли желания. Мое лицо раскраснелось и пылало. Моя кожа напряглась, покалывала и умоляла прикоснуться к ней.

Пустота.

Я чувствовала себя пустой, как никто другой.

Опираясь рукой о стену коридора, я изо всех сил старалась идти прямо. Мой желудок опустился, когда подушечка его пальца коснулась моей щеки, и это пустое, теплое чувство засело в моей душе, умоляя развязать узлы.

Мне нужна была разрядка.

Сейчас.

Ошеломленная, я потянулась к ближайшей двери, толкнула ее и, спотыкаясь, вошла внутрь. Прижавшись спиной к прохладному дереву, я закрыла глаза.

Я попыталась отрегулировать дыхание.

Элегантный аромат свечей "Кристиан Диор" и общая чистота укололи мне нос.

Сосредоточься, Фэр.

Мои веки дрогнули и открылись. Я осмотрела окружающее пространство и поняла, что попала в художественную библиотеку Зака.

В отличие от кабинета, здесь предметы искусства украшали каждый дюйм кленовых полок от стены до стены и от пола до потолка. Скульптуры, картины, старинные украшения и первые издания.

К сожалению, ни скульптура Бранкузи, ни первое издание "Алисы в стране чудес" в твердом переплете не остановили мое предательское тело от бунта.

Мой нелояльный клитор пульсировал, требуя, чтобы его трогали, дергали и массировали.

С меня было достаточно.

Ты должна позаботиться об этом до того, как вернешься на работу.

Я повернула замок, трижды покачала его, чтобы перепроверить, и зашаркала в дальний угол библиотеки, торопясь к тому, что между ног у меня было мокро от трусиков.

Может быть, мне стоило расстроиться из-за того, что я осквернила антикварную библиотеку Зака, но, возможно, ему не стоило косвенно называть мою киску своим лекарством.

Полки загремели позади меня, когда я прижалась к ним спиной, опрокинув рукописный учебник эпохи Возрождения, выпущенный ограниченным тиражом.

Я опустилась на ковер, пульс застучал в ушах.

Последний шанс остановить это безумие, Фэр.

Слишком поздно.

Мои колени сами собой подкосились.

Крошечные капельки крови усеяли мои бедра, словно веснушки. Наверное, мне следовало больше беспокоиться о том, что я заварила эту кашу с Бреттами.

Внизу могла быть даже полиция.

Но это было не так.

Пульс гудел внутри меня, когда я потянулась между ног и, отодвинув хлопковые трусики, погрузила пальцы внутрь себя.

Обычно я сразу берусь за клитор, но никогда в жизни я не чувствовала себя такой пустой. Оба пальца, которые я просунула внутрь, не встретили никакого сопротивления, когда они вонзились в мою мокрую киску.

Боже, одними пальцами не обойтись.

Я покачала головой. Отчаянные слезы застилали уголки моих глаз. Я осмотрела окружающее пространство и остановилась на толстом портсигаре.

Подкатившись к столу, я схватила его и поползла на место, засовывая в себя, а затем начала массировать клитор.

Меня пронзила дрожь. Я чувствовала себя наполненной, заряженной, жаждущей сгореть. Это было бессмысленно. Портсигар был металлическим. Ледяной на ощупь.

И все еще.

Неподвижным.

Может быть, потому что это был портсигар Зака. В библиотеке Зака. В особняке Зака. Но я чувствовала его вокруг себя, он висел надо мной, шептал мне на ухо всякие гадости.

Боль между ног усилилась. Я знала, что все, что здесь происходит, никогда не сравнится с тем, чего я действительно хочу.

Зак. Прижимает меня к доске для игры в го.

Я распростерлась на ней, камни впиваются в мою спину, впиваются в чувствительную кожу, а он проводит ртом по моему телу, его голова исчезает между бедер.

Мои пальцы ускорили движение к моему клитору. Я сдвинулась, выгнув задницу, чтобы направить портсигар так, чтобы он попал в точку G.

— О, Боже! — Моя спина выгнулась дугой, как радуга. — Да.

Я скакала на портсигаре, мои бедра напряглись, горели, отчаянно нуждаясь в большем трении.

Из-за двери в библиотеку доносились голоса. Смех Оливера. Крик Даллас. Ромео успокаивал ее.

Но я отстранилась, затерявшись в собственной голове. В другом мире.

Зак пожирает мою киску, пока я не кончаю на его язык. Переворачивает меня на живот после того, как я кончу, проводит своим стволом по щели моей задницы, прежде чем войти в меня сзади.

У меня перехватило дыхание, давление между ног нарастало. Я хныкала, рисуя отчаянные круги вокруг своего клитора.

Пощипывая. Дразня. Лаская.

Его имя срывалось с моих губ, как напев.

— Зак, Зак, Зак.

Этого было недостаточно.

Я раздвинула себя шире, проталкивая и втягивая в себя портсигар, а другой рукой разминала пучок нервов между ног.

Ночной ветерок ласкал мои соски, проникая через открытое окно. Они побаливали под его дуновением. Я представила, что это дыхание Зака, который мучает меня, требуя, чтобы я подчинилась ему.

— Заставь меня кончить. — Мои стенки сжимались вокруг толстого портсигара, отчаянно умоляя об освобождении. — Пожалуйста, Зак.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Голоса за дверью стали громче. Еще громче. Это не имело значения. Мои мышцы напряглись, пульсируя в такт симфонии внутри меня.

Оливер стоял прямо за дверью и безостановочно ревел. Внутри раздался смех Даллас.

Неужели они решили устроить спонтанную экскурсию как раз в тот момент, когда я подумала, что неплохо было бы развеяться? Мне просто повезло.

И все равно я не остановилась.

Вечно упрямая, я удвоила темп, зажав кулак во рту, чтобы подавить крик, и покатилась по портсигару, как по волнам.

Я сжимала зубы вокруг костяшек пальцев, бедра выгибались вперед и назад. Удовольствие вспыхнуло в каждом волоске моего тела, как лесной пожар, каждая клеточка запылала жаром.

Я выкрикивала имя Зака в кулак, слова выходили беспорядочными и неровными.

Закончив кончать, я облокотилась на полки, задыхаясь, обессиленная и совершенно бескостная. Я пыталась перевести дыхание, пока голоса, доносившиеся из коридора, становились все громче.

— ...Что это за черт? — Даллас прищелкнула языком. — То, что он зарезал ублюдка, я могу понять. Даже сочувствую. Но он должен ответить на вопросы своего адвоката.

Шаги гулко отдавались по коридору.

— Бретты и Джаспер только что ушли. — Это сказал Ромео, его голос был ровным. Почти скучающий. — Подписали все отказы и соглашения, которые адвокат Зака впихнул им в глотку. Он в полном порядке. — Пауза. — Кстати, о договорах о неразглашении...

— Знаю, знаю. — Оливер вздохнул. — Первое правило Бойцовского клуба. Не желай сексапильной жены своего лучшего друга.

— Оливер.

— Я обижен, что ты думаешь, будто я наркоман.

— Я обижен, что ты думаешь, будто я настолько глуп, чтобы доверять тебе после бутылки Clase Azul.

— Мне обидно, что тебе обидно, что...

Их шаги продолжались, удаляясь от библиотеки. Я же тем временем застыла на месте, не смея выдохнуть.

Порыв холодного ветра лизнул мой вход.

Наконец, когда тишина сохранялась уже целую минуту, я испустила дух.

Вставай, безрассудная идиотка. Приведи себя в порядок. Выбрось этот портсигар в окно.

Приди в себя, Фэрроу Баллантайн.

— Фэрроу.

Я не сразу поняла, что мое имя прозвучало не в моей голове. Хриплый голос Зака отскакивал от стен и звучал на этот раз как робот.

Мои глаза распахнулись.

Они тут же метнулись к углам потолка. По диагонали сверху висела камера.

Направленная прямо на меня.

Боже мой.

Он видел, как я мастурбировала в его доме.

Он видел мою широко раскрытую киску.

Мои пальцы, играющие с ней.

Портсигар.

Портсигар, портсигар, портсигар.

Мне хотелось сгореть прямо там и тогда.

Но я отказалась выглядеть униженной.

Я прочистила горло и улыбнулась в камеру.

— Да?

— Ты закончила загрязнять мою библиотеку? — Это прозвучало спокойно. Невозмутимо и безрассудно.

Меня вдруг разозлило, что он не ворвался в комнату, как только увидел, что я раздвинула ноги. Не швырнул меня к окну и не оттрахал до потери сознания.

Я опустилась на полки, не раздвигая ног.

— В основном.

Я знала, что он все равно все видит.

Мой набухший клитор. Мои розовые складочки. Соки, стекающие по моим бедрам на его ковер. Остатки крови от пальца Бретта, рисующего неаккуратные мазки на моих бедрах.

Но я отказалась показать ему слабость.

— Что именно в комнате тебя возбудило? Это были твердые обложки Достоевского и Мураками или картины Дега?

Я смахнула со лба челку.

— В основном это было отсутствие тебя.

Он хихикнул на другом конце интеркома. Статический шум, который все равно успел проникнуть в мое нутро.

Я вытерла руки.

— Мы закончили болтать?

Мне захотелось встать и привести себя в порядок. А потом, очевидно, забиться под камень и провести остаток жизни, сокрушаясь о случившемся.

— Почти. — Молчание. А потом: — Соси свои пальцы.

Я хотела бросить ему вызов. Отказать ему. Но...

Я также хотела сделать это для себя. Мои соски уже снова запульсировали, и мое тело пришло в движение по его хриплому приказу.

Я повернула голову, чтобы усмехнуться в камеру.

— Попроси вежливо.

Он сделал паузу, обдумывая это.

— Будь любезна, засунь пальцы в рот и попробуй, как действует на тебя само мое существование.

— Много наглости?

— Много. И все это, от корня до кончика, вот-вот заполнит твою киску, попку и рот. Скоро.

Дрожь нетерпения и эйфории прокатилась по мне. Я хотела этого. Я хотела этого больше всего на свете в этот момент.

Я провела влажным пальцем по соску.

— Как ты думаешь, ты способен прикоснуться ко мне?

Еще один такт молчания.

Он твердо ответил:

— Я знаю, что могу.