Глава пятнадцатая

Глава пятнадцатая

ФРЕЙЯ

Я сидела в офисе окружного шерифа и терпеливо, но с любопытством смотрела на упомянутого шерифа, который, да, совершенно случайно, оказался Кеннетом Бенсоном, старшим братом Алекса. По дороге сюда Алекс рассказал мне сокращенную версию чрезмерно запутанной истории (с его слов) своей большой семьи.

Кеннет — старший брат в свои тридцать четыре года; он тоже отыграл пару туров, но ушел до того, как это безвозвратно повлияло на его жизнь. Вернулся сюда и стал помощником шерифа, пока, перенесясь на несколько лет вперед, не выиграл выборы два года назад, и теперь он шериф. И мы будем ужинать в доме — настоящей матери Кеннета, где она живет со своим мужем, их общим отцом.

Оказывается, отец Алекса ушел к своей новой жене оставив его маму, и Алекса воспитывала мать-одиночка. На вопрос о том, был ли на фотографии его отец, когда Алекс рос, я получила несколько неразборчивых и отнюдь не дружелюбных возгласов, поэтому сменила тему. Его мама умерла, когда ему было двенадцать, так что у него не было другого выбора, кроме как переехать в дом своего отца. И, исходя из смелых предположений, я могла предположить, что именно тогда началось все — веселье. Потерять маму в таком возрасте ― в любом возрасте, на самом деле, но особенно в то время, когда весь мир впервые настроен против тебя...

У Алекса есть и другие братья и сестры — ну, сводные братья и сестры: сестра и брат, ни с кем из которых он не близок. Так же, как, кажется, и он ни с кем другим. Но я начинала понимать, почему. Из того, как Алекс рассказал о Стелле, жене своего отца, я почувствовала, что она большая злая волчица в этой истории — архетипичная злая мачеха, взятая прямо из Золушки — и с осознанием этого я начала бояться этого воскресного ужина.

Когда я впервые увидела Кеннета, я не обратила особого внимания на его внешность, но теперь я видела сходство между ним и Алексом. Они оба могучего телосложения, у обоих темные волосы и глаза цвета мха. Я предположила, что это, должно быть, черты отца, если они оба унаследовали их. У него есть несколько дополнительных тонких морщинок на лице в небольших местах, которых нет у Алекса, например, в уголках глаз и вокруг рта, а между бровями заметно пролегала глубокая борозда. Я бы еще раз предположила, что его работа, возможно, уже оказывала на него влияние.

Кеннет предложил мне чашку кофе, и я приняла ее, просто чтобы чем-то занять руки, рассеянно потирая большим пальцем край кружки, который сколот, но чистый.

— Ладно, Фрейя, — скомандовал Кеннет. — Прежде всего, я очень сожалею о том, что с тобой случилось, и мы все сожалеем о том, что в нашем городе произошло нечто столь отвратительное. Мы действительно ожидаем, что нападавший будет заключен под стражу.

Затем он добавляет после паузы:

— После того, как вы дадите свои показания, конечно.

— Он что-нибудь сказал? — спросила я, заставляя себя дышать ровно и расслабленно.

— Он рассказал, — медленно и с подозрением ответил он, обдумывая слова.

— Понятно, — я безмятежно улыбнулась ему. — Ты отпустишь его, если он будет сотрудничать?

Кеннет наклонился через стол ближе ко мне.

— Не путай это, Фрейя. За то, что он сделал с тобой, он не уйдет отсюда ни при каких обстоятельствах. И какую бы сказку он ни придумал, что ж, — он покачал головой, — мы здесь в сказки не верим.

От этого мне стало немного легче — как будто весь мир не против меня. Я обожглась, потому что со мной произошло то, что случалось со многими жертвами жестокого обращения: когда копы верили рассказу обидчика, а не вашему, потому что они выставляли вас напоказ, манипулятором и чрезмерно реактивным человеком.

Я сделала глоток умопомрачительно отвратительного кофе и поморщилась. Кеннет засмеялся.

— Да, извини за это. У нас закончились хорошие вещи, и я сейчас вроде как в списке дерьма Донны. Так что, — он махнул рукой в сторону моей кружки, — это единственное, что у нас есть.

— Все не так уж плохо, — попыталась я.

— О, это так, — он хихикнул.

— Да, это так.

Я улыбнулась в ответ, слабо, но искренне.

— Если ты закончила флиртовать, может быть, мы вернемся к твоему заявлению, — вмешался Алекс с резкостью в голосе, способной пробить стекло, что, как я заметила, заставило Кеннета улыбнуться шире.

— Конечно, братишка.

Это только заставило Алекса сильнее стиснуть коренные зубы, а блеск в глазах Кеннета только усилился.

— Итак, Фрейя, что ты можешь рассказать мне о нападении?

Я глубоко вздохнула, прежде чем объяснить это.

— Я бежала трусцой, он зашел сзади и ударил меня по голове.

— Тебя осматривал медицинский работник? — его голос абсолютно деловой.

— Нет.

Он нахмурился.

— У тебя может быть сотрясение мозга.

— Нет, — мгновенно отвечаю я, пожимая плечами. — А если и да, то не сильное. Они все равно ничего не могут с этим поделать, просто следят за состоянием.

— Похоже, ты неплохо знакома с подобными процессами.

Его голос непритязателен, но он прищурился, глядя на меня, когда произнес это — у меня такое чувство, что он пытался оценить мою реакцию на определенные мысли, — и на мгновение я увидела Алекса. То, как Алекс щурил глаза, когда он подозрителен или саркастичен. Это согрело мое сердце, и внезапно ситуация стала немного более терпимой.

— Я медсестра, — я прикусила внутреннюю сторону щеки. — Ну, раньше я была медсестрой.

— И это единственная причина?

— Что?

— Нам будет легче разобраться в этом, если ты будешь честна с нами, Фрейя.

Теперь он человек авторитетный.

— Мой бывший муж был жестоким сукиным сыном, так что да, я знакома с нанесением телесных повреждений, — невозмутимо ответила я и заметила, как лицо Кеннета окаменело от моих слов.

— Парень в камере — это не он, я полагаю? — спросил он, постукивая ручкой по блокноту.

Я поморщилась, думая об Эрике. О том, как бы дрожало мое тело, если бы он тоже был в той камере, так близко ко мне.

— Ты бы знал. Но то, как он вел себя, говорило о том, что он был...

— Что, Фрейя?

Он снова наклонился ближе над столом.

Он продолжал называть меня по имени, и я думала, что это психологический трюк, заставляющий мой мозг хотеть откликаться каждый раз, когда он это делал.

— Был знаком. Думаю, его прислал мой бывший. Не могли бы вы дать мне листок бумаги?

Он передает мне свой блокнот с чистым листом, и я что-то записала в нем.

— Это его веб-сайт, на нем должна быть основная информация и его изображение.

Кеннет задумчиво кивнул, забирая блокнот обратно.

— Сейчас самое время рассказать мне всю историю. Если ты хочешь, чтобы Алекс вышел...

— Черта с два, я уйду.

Алекс прошагал из своего угла к столу, за которым мы сидели.

— Если ты хочешь, чтобы Алекс вышел, он выйдет.

Голос Кеннета тверд, и его непримиримый взгляд устремлен на брата.

— Нет, он может остаться, — разрешила я со смиренным вздохом. — Он уже все знает.

— Тогда ладно.

Я сделала глубокий вдох и рассказала ему короткую версию.

— Я развелась, когда мой бывший стал особенно жестоким. У меня есть судебный запрет на него и его девушку.

— Они у тебя с собой?

— Да.

Я порылась в своей сумке и достала две бумаги, которые носила с собой, куда бы ни пошла, плотно свернутые, чтобы сэкономить место и сохранить содержимое от возможных посторонних глаз.

— Вот.

Я передала их шерифу, и он быстро просмотрел их. Он снова сжал челюсть, совсем как Алекс, и я не смогла сдержать улыбку, даже если момент того не требовал.

— Хорошо. Мне понадобится копия, если ты не возражаешь, и я отправлю официальный запрос в Балтимор за дополнительной информацией, чтобы лучше защитить тебя.

Он отрывает взгляд от бумаг.

— Официально, — он выдержал мой пристальный взгляд. — Неофициально, Фрейя: он никогда не прикоснется к тебе, пока ты здесь. Я обещаю тебе это.

Я кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Я подала на развод около двух лет назад, но все было оформлено только в прошлом году.

— Почему?

Я уверена, что он знал почему. Согласно всем книгам о психологии социопатов и насильников, они не могут отпустить и принять отказ, и навязчивое поведение для них нормально.

— Он не хотел отпускать меня, — я пожала плечами. — И он не хотел расставаться с деньгами, которые у меня есть.

— Какие деньги?

— Без моего ведома он создал оффшорную подставную компанию под моим именем, и теперь я миллионер. Ура, — сказала я без энтузиазма. — Я думаю, это главная причина, по которой он не хотел подписывать бумаги. Он знал о деньгах.

Затем я рассказала ему ту же историю, которую уже рассказывала ребятам и Кайле: о заклятом враге моего бывшего, который обратился ко мне и купил компанию из моих рук, о моем бывшем и его шлюхе, о том, как я получила запретительный судебный приказ. И почти все остальное. В этой девушке больше не осталось загадочности, кроме небольшой информации о флешке. Я ждала, что Алекс вмешается и напомнит мне об этом, но, к моему удивлению, он молчал. Я знала, что Кеннет — брат Алекса, и я доверяла Алексу. Но у меня отношения любви и ненависти с законом, поскольку он не смог защитить меня. Некоторые копы были милыми и здорово помогли мне, когда я была повержена и окровавлена — в буквальном смысле, — но другие пытались скрыть преступления Эрика, так что да, я здесь на коне.

Кеннет, похоже, обдумывал всю эту новую информацию о том, что я миллионер.

— Итак, ты думаешь, он нанял того парня для… чего? Чтобы он немного побеспокоил тебя?

— Не знаю, — я снова пожала плечами, потому что на самом деле не знаю. — Может, он хочет вернуть меня в город, чтобы получить деньги. Я уверена, он знает, что я продала компанию, так что он может просто прийти за деньгами. Но другое дело, ему нужно знать, где они находятся.

— И где же они?

Я подняла брови, глядя на него.

— Не у меня, если ты об этом спрашиваешь.

— Хорошо, — он кивнул. — Это хорошо.

— Что сказал этот мудак? — спросил Алекс своего брата из-за моей спины.

— Я не могу повторить это, Алекс. Ты и сам это знаешь.