33

Кайл

— Это райское место.

Вайолет с довольным вздохом опускается в кресло Adirondack рядом со мной, закидывая ноги на один из камней, окружающих незажженный костер перед ней.

— Мм, — соглашаюсь я, наклонив лицо к полуденному солнцу. Мы находимся в нескольких футах от озера на лужайке под хижиной и пьем мятный джулеп.

Я откидываю голову в сторону, лениво поглядывая на Вайолет, которая откидывается на солнце. На ней тот же фиолетовый хлопковый сарафан, в котором она была на заднем дворе, когда я ублажал ее на Фруктовой улице, только на этот раз он надет поверх бикини. Последние два дня мы купались в озере, ели свежую еду, слушали музыку и занимались таким сексом, что я удивляюсь, как мой член еще не отвалился. Сегодня наша последняя ночь перед завтрашним отъездом в Нью-Йорк, и, как и в прошлый раз, мне хочется, чтобы она не заканчивалась. На самом деле сейчас мне кажется, что это еще больнее.

Когда я решил привезти Вай сюда, я думал о том, как выбраться из города, где мы могли бы побыть наедине. Но я не учел, что везу ее не просто куда-то, а домой, в свой оазис у озера, в свою крепость одиночества. За четыре года жизни в этом домике я ни разу не приводил домой женщину, и теперь я знаю почему.

Я ждал подходящую.

— Держу пари, завтра ты не захочешь возвращаться в город, — пробормотала Вайолет, потягивая свой напиток. — Если бы я жила здесь, то никогда бы не захотела уезжать.

Я перебираю в уме ее слова. Как бы мне ни нравилось быть дома - даже больше, чем с Вайолет, - тихая обстановка уже не успокаивает меня так, как раньше. Не могу в это поверить, но мне кажется, что я скучаю по городской суете. Я предполагал, что возвращение туда станет для меня триггером после всего, что я пережил, и хотя сначала мне потребовалось время, чтобы освоиться, в последнее время все было совершенно иначе. Я не работаю в фирме, и пребывание в компании Вайолет все изменило. А еще сама работа, вызов, связанный с выполнением крупного проекта и работой с командой. Вайолет была права: я скучал по сложной работе, просто не осознавал этого. На самом деле я многого не понимал до встречи с ней, например того, что за последние четыре года я стал немного затворником, прятался в своем домике и выбирал только те проекты, с которыми, как я знал, мог справиться сам. Работа с Вайолет, с ее неуемным стремлением и амбициями, напомнила мне о том, как здорово погрузиться в проект, которым я увлечен. Она напомнила мне, что работа тоже может быть источником удовлетворения и удовольствия.

Вайолет, напротив, кажется, пошла в противоположном направлении. С тех пор как мы уехали из Нью-Йорка, она почти не упоминает о работе; вместо этого она с легкостью погружается в долгие часы плавания, еды, чтения и вообще расслабления. Я не ожидал, что она так хорошо впишется в это место, но она вписалась. Она вписалась сюда, ко мне.

Глядя на красивую женщину рядом со мной, я понимаю, что именно поэтому мы так хорошо работаем вместе: мы уравновешиваем друг друга во всех отношениях. Без Вайолет я - затворник, который прячется от всего, что может слишком сильно на меня надавить, а без меня она - трудоголик, который никогда не позволяет себе отдыхать. Вместе - гармония.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы остаться в городе? — спрашиваю я ее.

Вайолет обдумывает этот вопрос, отставляя бокал.

— Я думала об этом, — признается она. — Я не уверена, что действительно хочу вернуться на Западное побережье. Но... моя жизнь там. И если я получу эту работу...

— А что, если ты найдешь работу в Нью-Йорке?

Она сдвигает солнцезащитные очки на голову, чтобы посмотреть на меня как следует. — Это было бы здорово, но у меня нет там контактов.

— У тебя есть я.

Ее рот искривляется в улыбке. — Я имею в виду для работы.

Я отставляю свой стакан, стараясь не обращать внимания на тревожные толчки в животе. — У меня тоже есть. Команда говорила со мной об открытии компании, занимающейся исторической реставрацией на полную ставку. Ну, это будет моя компания, и они будут работать на меня, — добавляю я, думая о том, как они это сформулировали. — Или... это может быть наша компания.

Губы Вайолет удивленно поджимаются. — Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что именно благодаря тебе этот проект прошел так гладко. И что ты могла бы, возможно... остаться в городе и работать со мной над другими проектами. — В моем нутре возникает еще одна тревожная пульсация, и эту труднее игнорировать. Неужели я действительно собираюсь покинуть тщательно выстроенную комфортную жизнь здесь, чтобы начать все сначала в Нью-Йорке? В городе, который я намеренно оставил позади?

Она пристально смотрит на меня. — В качестве делового партнера? Или...

Я киваю, сердце гулко стучит, когда я произношу следующие слова.

— Да, как мой деловой партнер, но также… — Я сглатываю. — Как нечто большее.

Только когда слова вылетают изо рта, я понимаю, как сильно я этого хочу. Я больше не хочу жить затворником в своем домике, боясь, что моя жизнь снова станет беспорядочной. После нескольких недель, проведенных с Вайолет, я никак не могу допустить, чтобы этого было достаточно. Даже если мысль о том, чтобы перевернуть всю мою жизнь, заставляет мой пульс учащенно биться.

Ее лицо озаряет задорная улыбка. — Ты серьезно?

Эта улыбка успокаивает мои нервы, напоминает мне, почему я вообще рассматриваю то, что еще два месяца назад заставило бы меня бежать обратно в Мэн, поджав хвост.

— Я не хочу, чтобы это заканчивалось, Вай. Не после этих выходных, не... Я просто не хочу, чтобы это заканчивалось. — Я беру ее руку в свою. — А ты?

— Нет, — шепчет она, пробегая глазами по моему лицу. — Но здесь есть не только мы, верно? А как же папа?

Я гримасничаю, чувствуя знакомое чувство вины. — Боже, я не могу даже думать об этом.

Она глубоко вздыхает.

— Тебе придется подумать об этом. Да, мы оба могли бы вернуться в Нью-Йорк, и да, мы могли бы работать вместе, но... мы не сможем быть вместе, если не расскажем папе о себе.

И вот оно - то, о чем я позволил себе забыть здесь, в нашем маленьком оазисе у озера. То, что действительно стоит между нами и счастьем.

Вайолет поворачивается на своем месте, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Почему ты так не хочешь ему рассказывать? Я понимала, когда мы не знали, что это такое, но мы говорим о том, чтобы построить совместное будущее. Мы не можем строить его без его ведома.

Я смотрю на свои руки, и мой желудок опускается. Она права. Мы не можем жить вместе без его участия. И я не могу представить себе сценарий, при котором я скажу ему, и он будет не против. Во мне поднимается тревога.

— Твой отец был рядом со мной в очень трудный период моей жизни. Он прикрывал меня, когда никто другой этого не делал, и я взялся за этот проект, чтобы отплатить ему за все. Потом он попросил меня присмотреть за тобой… — Я качаю головой. — Сближение с его дочерью кажется мне высшим предательством. Это противоречит всем правилам дружбы, особенно после всего, через что мы прошли.

Вайолет кивает, покусывая нижнюю губу.

— Могу я спросить, что случилось, когда он был рядом с тобой?

Когда я не отвечаю, она добавляет: — Я видела у тебя на тумбочке книгу о тревожности, и ты знал, что у меня был приступ паники в тот раз на уроке. Это... связано?

Я вздыхаю. Я ждал этого вопроса все выходные. Я знал, что она видела книгу, потому что она лежала рядом с ней в ту ночь, когда я нашел ее спящей на моей кровати, открытая на странице с крупными пометками. Эта книга стала моей библией, когда я прокладывал свой путь через переход к новой жизни здесь. Сейчас я уже не так часто опираюсь на нее, как раньше, но она принадлежит к определенному периоду моей жизни.

— Да, — наконец говорю я, понимая, что на самом деле хочу поделиться с ней этим. Я хочу рассказать ей о том, что заставило меня уехать из города, потому что хочу, чтобы она узнала меня настоящего. И потому что я знаю, что она не осудит меня за то, через что я прошел.

м Я знаю, что у тебя была паническая атака, потому что раньше у меня она была. У меня их было много.

— О, Кайл. — На ее лице появляется сострадание, и она берет мою руку, поднося ее к губам. — У меня был только один, и это было отвратительно. Я не могу представить, что у меня будет больше.

Из меня вырывается мрачный смешок.

— Да, но у меня не было особого выбора. Они начались на работе, в основном из-за стресса. Сначала я думал, что это сердечный приступ, но потом узнал правду. Я думал, что справлюсь с ними, используя комбинацию лекарств, но в итоге, поскольку я не убирал стресс, я не убрал и симптом.

— И папа помог в этом?

— Он взял на себя часть моих дел, чтобы облегчить мою нагрузку, уговорил меня пойти на терапию. А потом… — Я делаю глубокий вдох. Это та часть, которая заставляет меня выглядеть хуже всего, и я ненавижу это. — Моя девушка, Лиза, не смогла с этим справиться, не смогла справиться со мной. Она разорвала отношения и выгнала меня из нашей квартиры.

В глазах Вайолет загорается гнев, и я люблю ее за это. — Она выгнала тебя? Когда ты был на самом дне?

— Да, но у нас все было на волоске уже много лет, просто я не хотел этого замечать. Вернее, я был слишком занят и озабочен, чтобы замечать это. Твои мама и папа приняли меня без лишних слов. Они были рядом, когда вся моя жизнь рухнула.

— Подожди, — пробормотала она, ее глаза округлились. — Я помню это. Не в деталях, но я помню, что кто-то с папиной работы жил у них какое-то время, когда я начала работать в DigiSwap. Это был ты?

— Это был я, милая. Я был разбит, и именно твой отец помог мне наладить свою жизнь. Он помог мне найти свое место здесь, позаботился о том, чтобы я получил огромное выходное пособие при увольнении из фирмы, и с тех пор звонит мне каждую неделю, чтобы убедиться, что у меня все в порядке. Он действительно лучший друг, который у меня когда-либо был.

— Верно. — Она медленно кивает. — Вот почему ты не хочешь рассказывать ему о нас. Теперь я понимаю гораздо больше.