36
Вайолет
Когда я просыпаюсь в пустой постели, то на мгновение задумываюсь, не прыгнул ли Кайл в свой грузовик и не уехал ли из города. Отчасти я бы его поняла. Он с самого первого дня твердил, что мы не можем ничего рассказать папе, и даже после нашего пребывания на озере он не упомянул об этом. Это значит, что мы ни на шаг не приблизились к тому, чтобы разобраться в нашем дерьме.
Мое сердце облегченно замирает, когда я слышу, как закрывается входная дверь, и через десять секунд в комнате появляется Кайл с двумя чашками кофе.
— Доброе утро, милая, — говорит он, протягивая мне одну с улыбкой. Он одет в свою беговую форму, которую я давно не видела. Большинство утренних тренировок мы проводили по-другому, но, чувствую, сегодня не один из таких дней.
— Спасибо.
Я делаю глоток крепкого кофе, гадая, как сложится сегодняшний день. Мама и папа приедут сегодня днем, чтобы осмотреть дом, и я не уверена, что произойдет после этого. Для человека, который любит все тщательно планировать, это новая территория. Я чувствую себя не привязанной к месту, но совсем не так, как после потери работы. Тогда я всегда могла планировать дальнейшие шаги, рассылать резюме, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, но с Кайлом... Я не могу контролировать, что он решит. Я не могу контролировать то, что сделает мое сердце.
Он снимает кроссовки и опускается на матрас рядом со мной, прижимаясь поцелуем к моему лбу.
— Я принял решение, — твердо объявляет он. — Я хочу рассказать Ричу.
Я чуть не роняю кофе. — Правда?
— Да. И я хочу сделать это сегодня.
Боже мой. Ему что, лоботомию сделали, пока он был в отключке?
— Почему ты вдруг так уверен?
Он рассеянно поглаживает рукой бороду. — Сегодня рано утром у меня чуть не случился приступ паники.
— О, черт. — Я поворачиваюсь к нему лицом. — Почему ты меня не разбудил?
Он вздрагивает, отводя взгляд. — Мне удалось остановить это, и я не хотел тебя беспокоить.
Я вспоминаю его слова на озере, о том, что Лизу стала это раздражать и в итоге все закончилось. Неудивительно, что он хотел скрыть это от меня.
Но я не она. Я человек, который знает, что такое паническая атака, и я никому не пожелаю этого.
— Эй. — Я осторожно касаюсь его руки. — Тебе никогда не нужно скрывать это от меня. Я хочу быть рядом, если это случится, хорошо? Я хочу помочь.
— У меня их не было уже много лет, — пробормотал он. — Но все это тайком, беспокойство о том, что скажет Рич...
Я сжимаю его руку. — Я понимаю.
— Потом я пошел на пробежку и заскочил к «Джо». Пока я там был, я поболтал с Дейзи...
Это заставляет меня улыбнуться. Я заходил в ««у Джо»» выпить кофе, но у меня не было возможности по-настоящему поговорить с Дейзи с тех пор, как мы ходили за гамбургерами в тот роковой вечер. Тем не менее я помню, какой милой она была, как сильно болела за нас с Кайлом.
— И что она сказала?
— Во-первых, — говорит Кайл, одаривая меня забавной улыбкой, — она сказала мне, что ваше свидание с Оуэном было не совсем таким, каким ты его представляла, и что на самом деле ты провела с ней большую часть ночи.
Я смеюсь. — Ладно, хорошо. Ты меня раскусил. Это была уловка, чтобы затащить тебя в постель.
Он наклоняет голову и прижимается поцелуем к моему рту.
— Я рад, что это сработало, — бормочет он, его дыхание согревает мои губы, а в лесных зеленых глазах пляшет любовь.
Я касаюсь его щеки. — Что еще сказала Дейзи?
Он со вздохом откидывается на спинку кресла.
— Она сказала, что мы не можем знать наверняка, как отреагирует Рич, и она права. Мы должны хотя бы попытаться.
Глаза Кайла снова встречаются с моими, и между его бровями появляются маленькие морщинки беспокойства.
— Я не могу продолжать лгать ему, Вай. Поэтому, я думаю, мы должны показать твоим родным дом, а потом, - он сделал глубокий вдох, - рассказать им о нас. Хорошо?
У меня в животе завязывается узел. Я ждала этих слов от Кайла несколько недель, но теперь, когда он наконец их произносит, мне становится не по себе. Я вложила в этот проект все, что у меня было, хотела, чтобы папа почувствовал, что я хорошо поработала, и сегодня я узнаю, что он думает, впечатлен ли он и гордится ли тем, чего мы здесь добились. Гордится ли он мной. Мысль о том, чтобы рассказать ему о том, что я сплю с его лучшим другом, заставляет мое нутро трепетать, и это еще до того, как я подумаю о том, чтобы признаться во всем этом недоразумении, касающемся моей карьеры.
Но когда я смотрю на красивое лицо Кайла, ласково смотрящее на меня в золотистом утреннем свете, в моей груди становится тепло. Я хочу будущего с этим мужчиной, а без объяснений с папой этого не добиться. Кроме того, Кайл прав - пришло время быть честной. Я не могу продолжать врать своим родителям обо всем этом.
— Хорошо.
Я прижимаюсь к Кайлу, отгоняя ноющее чувство тревоги и наливая себе горячий кофе.
Мы провели большую часть дня, убирая и приводя в порядок дом. Обычно я ненавижу уборку, но мне приятно двигаться. Мое тело дергается от нервного напряжения, и я не могу усидеть на месте. Нет ничего лучше, чем подметать, чистить и полировать, чтобы снять тревогу.
Я никогда не считала себя тревожным человеком, но, узнав об этом от Кайла, я задумалась. Я всегда чувствовала себя неспокойно, когда не работала, как будто у меня есть энергия, которую нужно направить на проект, а когда я останавливаюсь, ее некуда девать. Только в последнее время я задумалась, не является ли это нездоровым, не движет ли мной нечто большее, чем амбиции. А еще есть панические атаки на уроках.
Но я не могу беспокоиться об этом сейчас, когда все происходит сегодня.
Я откладываю метлу в сторону и улыбаюсь, любуясь задним садом. Возможно, это моя любимая часть дома. Мне нравится находиться здесь, под прекрасным деревом магнолии. Теперь, когда здесь наконец-то наведен порядок, это прекрасное место. Ландшафтный дизайнер оказался парнем, который живет через два дома от нас на Фруктовой улице, 18, и он был рад поработать еще над одним двором в нашем квартале. Он удалил оставшиеся сорняки и старую мебель для патио, расчистил большое мощеное пространство для новой мебели и добавил бордюр из небольших кустарников, а также травянистую площадку под деревом магнолии. Я так и вижу, как ставлю стулья «адирондак», как у Кайла на озере, и сижу в тени, читая. Я никогда не думала, что стану таким человеком, но поездка с ним в Мэн изменила меня. Быть рядом с ним изменило меня. Я научилась замедляться так, как даже не подозревала, что мне это нужно, и от этого мне стало намного лучше.
Я в последний раз оглядываю двор и вздыхаю. Я буду скучать по этому месту. Мне нравилось быть здесь, и на сердце становится грустно от мысли, что кто-то другой будет наслаждаться нашей работой. Что это никогда не было для нас.
Я неохотно поднимаюсь и встречаю Кайла в прихожей.
— Наверху все в порядке? — спрашиваю я. Мы упаковали наши вещи, чтобы все было чисто к приезду мамы и папы. Я знаю, что мы договорились рассказать папе, но я не уверена, где мы остановимся на ночь и каков будет следующий шаг. Собирая наши вещи, я чувствовала себя очень окончательно, и это мне не нравилось.
— Ага. — Кайл притягивает меня к себе и опускает свой рот к моему в мягком поцелуе. — Сначала мы покажем им дом, а потом расскажем.
Я киваю, сглатывая нервы, которые быстро поднимаются в моей груди. Кайл выглядит странно спокойным, как будто он смирился со своей участью, приняв решение.
— Ты хочешь рассказать им или я должен?
Я на мгновение задумываюсь над этим вопросом. — Думаю, я скажу, если ты не против?
— Конечно.
Кайл крепко сжимает меня, а затем отходит, когда за дверью раздается шум. Это папа впускает нас в дом.
— Привет, привет, — весело говорит он. При виде его у меня сердце замирает в горле. Это будет сложнее, чем я думала.
— Привет, ребята.
Я провожаю взглядом папу, когда мама входит следом.
— Привет, милая. — Она крепко обнимает меня. — Мне кажется, что я не видела тебя целую вечность.
Мы с Кайлом избегали маму и папу с тех пор, как вернулись с озера, зная, что будет слишком сложно солгать им лицом к лицу, и чувство вины терзает меня, когда я сжимаю маму в ответ. Когда она чмокает Кайла в щеку, а его глаза встречаются с моими, затененными его собственным чувством вины, я понимаю, что должна пройти через это. Даже если от одной мысли об этом мне становится плохо.
Отец разглаживает рукой галстук и смотрит на Кайла. — Время для большого открытия?
Мрачная улыбка кривит губы Кайла. — Что-то вроде этого.
Я делаю глубокий вдох, натягивая на себя уверенное выражение лица. — С чего ты хочешь начать?
— Что скажешь, Ди? — Папа смотрит между нами. — Может, начнем со спален?
Мой пульс учащается, как будто он намекает, что уже знает о нас. Что совершенно нелепо.
Возьми себя в руки.
— Звучит неплохо, — говорит мама.
Мы следуем за Кайлом, пока он ведет нас на верхний этаж. Он рассказывает маме и папе о реставрации лестницы, указывая на особенности оригинальных перил, пока мы поднимаемся. Затем он проводит нас через две маленькие спальни, одна из которых была нашей в течение последнего месяца, и в ванную комнату. Мы сохранили нейтральную цветовую гамму для спален, добавив цвет только в ванную. Изумрудная плитка, возможно, моя любимая. Цвет смелый, но плитка метро классической формы. Это лучшее из двух миров.
При виде ванной папины брови поднимаются, и я не могу понять, впечатлен он или нет. Иногда его трудно понять, и у меня сжимается живот, когда я наблюдаю за его бесстрастным лицом.
Мы спускаемся на второй этаж, где находятся две большие спальни и еще одна ванная комната, чуть больше. Кайл объясняет, как были расположены комнаты изначально, до появления водопровода, и я не могу сдержать радости, когда он рассказывает о проделанной работе, его взгляд время от времени переходит на мой, теплый и гордый.
После этого Кайл ведет нас обратно на второй этаж, через переднюю и заднюю гостиные и балкон - или «чайную комнату», - с которого открывается вид на двор.