Глава 34

ЛУНА

Вам знакомы эти ужасные кошмары, от которых просто невозможно убежать, невозможно пошевелиться, как бы сильно ни старались? Те, где что-то ужасающее так чертовски близко, подкрадывается к тебе, и ты парализован страхом? Вот что я чувствую прямо сейчас, сидя на полу в ванной Генри.

Я нашла пару его спортивных штанов и рубашку на тумбочке. Не уверена, чистые они или грязные, но они на мне. Я знаю, что должна поговорить с ним. Вместо этого я сижу в своём телефоне.

Хотя Генри никого не целовал, на этот раз, я не могу перестать видеть это. Что только заставляет меня думать, что даже если этого не случилось сегодня, это обязательно произойдет. Он…Генри. Великолепный, веселый, милый и талантливый. Он нужен стольким людям. Кто-то неизбежно привлечет его внимание. Кто-то выше и стройнее? Может быть, какой-нибудь другой актер?

Он может влюбиться в одну из своих коллег. Разве такое дерьмом не случается с актерами постоянно? И он уйдет, а я буду опустошена. С ним всё будет в порядке, а я никогда уже больше не буду в порядке.

Вопреки здравому смыслу, я просматриваю его Instagram, его Twitter, статью за статьей о его фильмах и его личной жизни, пока у меня не затуманивается зрение и меня не одолевает тошнота. Только после этого я выключаю свой телефон.

Чувствуя себя хуже, чем я ожидала, я смотрю на своё отражение в зеркале. Проходят минуты. Может быть, часы. Я знаю, что я должна сделать.

Когда я открываю дверь, там стоит Генри, в одних пижамных штанах, низко сидящих на бедрах. Он босой, скульптурная грудь и живот обнажены. Почему он всегда выглядит как чертова супермодель?

– С тобой всё в порядке? – он проводит пальцами по волосам, озабоченно хмуря брови. Мышцы его живота искушают меня подойти ближе.

– Я думала.

Обычно, когда я вижу его, у меня поднимается настроение. Но не сейчас. Не после того, как я не знаю, сколько времени провела, блуждая по кроличьей норе в Интернете, и просматривая фотографию за фотографией Ми-Ча. Корейско-американская модель, ставшая актрисой во всей своей красе, которая явно неравнодушна к Генри. Я ничего не могу сделать, кроме как свирепо смотреть на него.

Я стараюсь не думать о различных сайтах, посвященных тому, как их персонажи начинают встречаться, или о том, что нет фотографии, на которой она не выглядит потрясающе, или статьи, в которой она не говорит о нем, или о том факте, что Генри подписан на нее в Instagram, а она подписана на него. Потому что прямо сейчас его карие глаза прикованы ко мне, а уголки губ слегка приподнимаются, как будто он никогда не был так счастлив видеть меня.

– Поговори со мной, – настаивает он низким, манящим голосом.

– Я погуглила тебя, – признаюсь я, выходя из ванной.

– Ты гуглила меня? – его удивление меняется, и он ухмыляется, как будто знает что-то, о чём ему не терпится мне рассказать.

– У нас день рождения в один день.

Он подходит ближе.

– Да, в один день.

Теперь каждый день рождения я буду думать о нём. И я буду гадать, где он и с кем...

– Почему ты просто не рассказал об этом? – в моих словах сквозит раздражение.

– Я не знаю, – он выглядит смущенным, и я сожалею о своем тон. – Полагаю, я мог бы рассказать. Это было неожиданно. Обновлял страницу и проверил твоё имя несколько раз. Каковы шансы? Я не хотел портить тебе это открытие.

От того, как он мне улыбается, я на самом деле забываю о красивых моделях и актрисах. Я позволяю ему обнять меня.

– Гугл подсказал тебе что-нибудь ещё?

Я никогда не наслаждалась никем в своем личном пространстве больше, чем присутствием Генри. Смотря на него снизу вверх, я облизываю губы.

– Ты родился в Лондоне. Окончил Кембридж. Дебютировал в театре "Глобус”, – я не упоминаю истории, обвиняющие его в измене своей последней девушке. – И вы с Чжон Ми-Ча подписаны друг на друга в Instagram.

На последней фразе его брови сходятся вместе. На долгую секунду он выглядит сбитым с толку.

– Я слежу за всеми моими коллегами по фильмам. И за людьми, с которыми я работал. Тебя это беспокоит?

– Неа, просто подумала, что это интересно.

– Что интересно?

– Просто...интересно.

Он не сводит с меня глаз. Через некоторое время напряжение спадает с моего лица, но я все равно высвобождаюсь из его объятий. Он не пытается сопротивляться. Я знаю, что ревную. Раньше я никогда не ревновала. Когда-то я доверяла безоговорочно. Но это было давно. Честно говоря, я не знаю, как справиться с этим.

– Ты…ревнуешь? – его глаза расширяются от осознания. Стоя там, он почесывает свою бороду.

Иногда мне хочется, чтобы он не был таким открытым и не говорил всё, что у него на уме.

– Луна, тебе не стоит ревновать. Совсем. Я здесь, с тобой. Я бы остался прямо здесь. В этой комнате. С тобой. Весь день и всю ночь, если бы мог.

Ладно, может быть, иногда то, что он такой открытый, говорит всё, что у него на уме, тоже хорошо.

Генри подходит и приподнимает мой подбородок.

– Как часто ты заходишь в Instagram?

Я растерянно моргаю, смотря на него.

– В последнее время нет. За исключением сегодняшнего дня, но я не смотрела на свою страницу.

– Ты откроешь приложение?

– Зачем?

– Пожалуйста?

Я делаю, как он просил.

– Проверь свои запросы на сообщения.

Я проверяю.

– Ты видишь запрос, отправленный две недели назад?

Он от него. Две недели назад он подписался на меня. Две недели назад мы случайно столкнулись в офисе.

Я нажимаю на него.

– Вот здесь, это я, – он ухмыляется, указывая на своё имя. – Я подписан на тебя, – добавляет он. – Мы не подписаны друг на друга взаимно, потому что ты ещё не сочла меня достойной.

Не глядя на него, я нажимаю на его аккаунт, чтобы подписаться на него. Именно тогда я замечаю количество его подписчиков. Это безумие! Я не уверена, как не заметила этого раньше.

– Генри! Четыре миллиона подписчиков?

Четыре с половиной миллиона, если точно.

Он пожимает плечами и посмеивается, как будто это не имеет большого значения.

– Мне повезло с ролями, которые получил.

– Чувак, когда ты собирался мне сказать?

– Я думал, ты знаешь.

– О, потому что все знают? – я стараюсь говорить непринужденно. Не уверена, что мне это удается.

– Нет, потому что это имеет значение, только если ты знаешь.

Когда я проверяла в последний раз, у меня было чуть больше сорока тысяч. Это ничто по сравнению с ним. У Ми-Ча одиннадцать миллионов. Эти чувства неуверенности и неполноценности возвращаются.

Тревога и опасения, связанные с его престижной профессией, тоже возвращаются, и я не могу удержаться, чтобы не выпалить:

– Я возвращаюсь в Лос-Анджелес!

– Ты возвращаешься? – он пошатывается. – Когда?

– Номер в отеле забронирован до завтра.

Затем он расслабляется.

– Останься здесь. Со мной, – от тепла его легкой улыбки мне становится холодно. – У меня осталось ещё больше месяца съемок.

– Я знаю.

– Дом достаточно большой, чтобы тебе не приходилось всё время торчать со мной, – он одаривает меня самоуничижительной усмешкой. – Мне нравится быть с тобой, – говорит он, беря меня за руку. – Люблю проводить с тобой время. И, эй, ты можешь писать здесь, – предлагает он, его взгляд прикован к моему. – В офисе есть огромный стол, – его глаза блестят. – И во всём доме отличное освещение.

Это невероятно милый жест, но в то же время он снова вызывает панику в моей груди. Мои мысли не принадлежат мне, и всё, что я продолжаю видеть, это Генри с Ми-Ча и Генри с Лиамом, и внезапно всё это становится слишком невыносимым. Слишком много всего. Больше, чем я могу вынести.

Без объяснений я отстраняюсь от него. Его брови взлетают вверх – ему больно.

– Это...Послушай, я...я не думаю, что смогу. Жить вместе?

Звучит замечательно! До прошлой ночи я бы согласилась. Сейчас всё по-другому. Наступила реальность, и я знаю, что мы не можем быть вместе.

Постоянные фотографии и истории в таблоидах, необходимость прятаться, притворяться? Я не приспособлена ни к чему из этого. Моё сердце бешено колотится, разум в панике.

Я не знаю, что ещё сказать, поэтому ничего не говорю. Я вела себя как идиотка. Отрицая, притворяясь, что это было не совсем то, что было. Что это на самом деле.

– Послушай, я думала, мы просто развлекаемся, – говорю я, не в силах встретиться с ним взглядом. Это похоже на худшую ложь.

– Конечно, но... – начинает он отвечать, затем останавливается.

От боли в груди у меня перехватывает дыхание.

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает Генри.

– Что ты хочешь этим сказать? – повторяю я.

Он изучает моё лицо. Я ничего не выдаю. Подойдя ко мне, он снова берет мою руку в свою.

– Я знаю, мы не так давно знаем друг друга, – его пальцы скользят вверх по моей руке, по плечу, прежде чем коснуться щеки. – Ты делаешь меня счастливым, Луна.

Нет. Пожалуйста, не надо.

– Ты делаешь меня таким счастливым...

Я вижу правду его слов по его лицу.

– И я просто...Я тоже хочу сделать тебя счастливой. Если ты мне позволишь.

Я качаю головой. Розовые кудри взметаются в воздух.

– Ты позволишь мне попробовать? – шепчет он, прижимаясь своим лбом к моему.

Я застываю на месте и не могу отодвинуться. Когда он прижимается губами к моим, я не отстраняюсь. Он вкладывает в поцелуй всё, что, кажется, чувствует. Мои губы приоткрываются для него, и Генри углубляет поцелуй, прижимая меня невыносимо близко.

Когда поцелуй заканчивается, карие глаза изучают мои. Лунный свет льется через открытое окно, и воздух холодный. Когда Генри улыбается, я знаю, что мне нужно уйти.

– Я люблю тебя, Луна, – его буквально распирает. И он выглядит таким счастливым. Всё это так ясно написано у него на лице, на всём его теле.

Я слегка дрожу.

– Такое чувство, что я всегда любил тебя.

Мне очень хочется заплакать, потому что, даже не осознавая этого, я ждала и хотела услышать, как он скажет это вслух. И я ждала и хотела сказать это в ответ.

Желание повалить его на кровать и зацеловать до бесчувствия, пока мы оба не почувствуем себя измотанными и такими безумно счастливыми, что заснем с улыбками на лицах, огромно. Но я не могу. Что-то внутри не позволяет мне. Образ того, как он целует свою коллегу по фильму...Неизбежность потери...Гребаный засранец, который уничтожил моё сердце много лет назад...Всё это выходит из-под контроля в моём сознании, и я не могу мыслить здраво.