Глава 25

ЛУНА

С этого момента, si no como, no tomo (с испанского: Если я не ем, я не принимаю). Потому что последние несколько часов прошли как в тумане. Я не знаю, когда пришел Генри, или когда ушли Майя и Хейзел, или почему на мне его бежевый кардиган поверх лифчика и ничего больше. Я задам эти вопросы позже, потому что после вафель, фруктов, большого количества воды и прояснения в голове мне хочется только одного.

Я встаю и беру Генри за руку.

– Ты остаешься? – спрашиваю я, ведя его в ванную. Возможно, в моем организме ещё осталось немного жидкой храбрости.

– А ты как думаешь? – он ухмыляется, скидывая туфли, прежде чем притянуть меня в свои объятия для серии поцелуев по всему моему лицу, шее и плечам.

Этот мужчина заставляет меня хихикать, как школьницу. Вот почему, вместо того, чтобы пытаться придумать что-нибудь милое, чтобы сказать, я обнимаю его, чтобы унять пронзающие меня ощущения. Это не работает. Если уж на то пошло, я чувствую себя лучше. Более возбужденной. Более нервной. Более взволнованной.

– Давай, – говорю я, отстраняясь, чтобы помочь ему снять одежду. – Ты что-то говорил о душе.

Он посмеивается, пока мы раздеваемся, а потом обнимает меня. Эти твердые мышцы и сильные руки окружают меня, как теплое одеяло. Я в лифчике, а он всё ещё в джинсах, когда мы заходим в душ, потому что я больше не могу ждать.

– Предполагалось, что я позабочусь о тебе, – стонет он, пока я провожу руками по его упругому телу.

Напряженные мышцы нереальны. Если бы его глаза были открыты, он бы увидел, что я совершенно заворожена.

– Мы можем позаботиться друг о друге, – возражаю я, шепча эти слова ему в грудь.

Покрывая поцелуями одну ягодицу за другой, я продолжаю скользить руками вверх по соблазнительным линиям его живота, затем вниз по поясу Адониса, что приводит к очень заметным признакам его возбуждения. Когда я поднимаю глаза, то замечаю напряженность его взгляда.

Вода теплая, наша кожа скользкая, и Генри притягивает меня к себе, почти грубо. Но его губы нежно касаются моих. Сначала. А потом я целую его так, словно мы не виделись много лет, а не несколько дней.

– Чёрт, Генри, я скучала по тебе, – стону я, проскальзывая языком ему в рот. Да, всё ещё немного навеселе, если сказала это по собственной воле.

С волчьей ухмылкой на лице он прижимает меня к холодному кафелю. Ощущение прохладной твердой поверхности позади меня и тепла его тела спереди почти невыносимо.

– Ты скучал по мне? – я умоляю с отчаянием в голосе. И всё же мне все равно, как это звучит. Я хочу услышать, как он это скажет. Мне нужно услышать, что он тоже отчаянно нуждается во мне.

Я снова могу дышать, когда его рот оказывается на моей шее, его руки сжимают мою задницу, а его твердый член упирается в моё бедро.

Его большие руки скользят ниже, к задней поверхности моих бедер. Когда он поднимает меня, я знаю, что выгляжу безумно счастливой.

– Я скучал по тебе, Л, – бормочет он между дразнящими укусами и поцелуями. – Очень. Чертовски сильно. Каждое мгновение, когда тебя нет со мной, я скучаю по тебе.

Дрожь восторга пробегает по мне, когда он пробует на вкус мою кожу и оставляет на ней отметины.

Его, думаю я, и в то же время слышу, как он говорит: “Моя”.

Пока я борюсь с его джинсами, Генри снимает с меня лифчик.

– В постель, – приказываю я, пока его язык кружит по моей груди.

Он берет мой сосок в рот, и звук, который я издаю, когда-то заставил бы меня покраснеть, но не здесь, не с ним.

– Л, мне нравится чувствовать влагу на твоей коже, на твоих волосах, стекающую с тебя, – рычит он, покусывая и облизывая чувствительную вершинку. – Я хочу попробовать тебя всю.

Моё сердце бешено колотится, лицо раскраснелось.

– Генри, в постель, – я сжимаю его челюсть и встречаюсь с ним взглядом. – Я не хочу, чтобы ты соскальзывал, пока трахаешь меня.

Ослепительная улыбка расплывается на его лице, и я знаю, что мне не нужно будет повторять ему это снова. Он выключает воду и выходит, всё ещё неся меня на руках. Мы пробираемся к кровати, оставляя по пути след из капель воды.

Я откидываюсь на плюшевое одеяло, но он не следует за мной.

– Генри? – он стоит у края кровати. – Ты сказал, что хочешь...

Его глаза путешествуют по всей длине моего тела, заставляя мою кожу гореть. Когда его взгляд останавливается между вершинами моих бедер, я тяжело сглатываю. Моё дыхание учащается, потому что я этого хочу…Я действительно хочу этого.

– Я хочу, – говорит он с обнадеживающей улыбкой. – Давно хотел.

Жар пронзает меня от хрипловатого тона в сочетании с его словами.

– О.

Я этого не знала. Вся моя прежняя бравада растаяла, отрезвела. Предвкушение и настоятельная потребность в том, чтобы он прикоснулся ко мне, заменили это.

– Можно? – теперь он серьезен. – Раньше ты этого не хотела.

Я не думала, что он заметил.

– Я хотела. То есть, я хочу, – бормочу я, мой голос едва слышен.

Униженная, я смотрю в потолок. Ненавижу эту часть – делиться чем-то настолько личным. Выставляя напоказ свою неуверенность, я оставляю себя открытой для насмешек и осуждения, за исключением того, что Генри не такой.

Я делаю глубокий вдох.

– Никто никогда...

Я слишком смущена, чтобы сказать ему, что никогда не была получательницей. Мой первый парень был в старшей школе. Мы были парой застенчивых, неопытных ребят, которые не были вместе достаточно долго, чтобы выйти за рамки. Потом, тот жених, с которым я была помолвлена, был эгоистичным мудаком, который сказал, что не находит идею орального секса очень приятной. В общем, я бы ему не отказала, но он никогда — ни разу — не ответил мне взаимностью.

Я отталкиваю чувства стыда и неадекватности, которые угрожают испортить этот момент.

– Такого раньше не случалось.

– Луна? – глубокий, успокаивающий тон его голоса – вот почему я могу встретиться с ним взглядом. – Мы не обязаны. Что бы мы здесь ни делали, – он указывает между нами двумя. – Это должно быть то, чего мы оба хотим.

Улыбка, которую он мне дарит...В ней нет ничего, кроме неподдельной искренности. В ней больше ничего не скрыто. Ничего затуманенного. Никакого разочарования. Только он, я и напоминание о том, что мы в этом вместе.

Я немного таю. Ладно, сильно.

Прерывисто вздохнув, я киваю.

– Я хочу, чтобы ты это сделал.

– Хорошо, – он облизывает губы.

Не теряя времени, он снимает джинсы и забирается на кровать, между моих ног. Его руки нетерпеливо скользят по внешней стороне моих бедер, показывая его возбуждение. С большой осторожностью он поднимает мою правую ногу. Генри улыбается мне сверху вниз и целует внутреннюю сторону моей лодыжки, икру, затем под коленом. Его борода царапает и щекочет одновременно.

Эти идеальные губы осыпают мою кожу нежными поцелуями. Когда они путешествуют по внутренней стороне моих бедер, желание разливается внизу моего живота. Руки, рот, язык – кажется, он весь на мне. И Генри только начинает. Влажные поцелуи сопровождают издаваемые им звуки, как будто он наслаждается этим. Его волшебный язык прокладывает путь к самой чувствительной части меня.

Моё сердце бьется так быстро, что кажется, будто оно вот-вот убежит. Хотя Генри никуда не спешит. Он говорит мне об этом. Говорит, что хочет насладиться каждым дюймом моего тела.

– Фантазировать о тебе, Луна, – его мягкие губы касаются моей тазовой кости. – Пытаться представить, какой ты можешь быть на вкус, – это одно.

Его теплый рот продолжает свой мучительный путь, и я вся трепещу.

– Но знать по опыту, – его глаза поднимаются к моим, и в них горит необузданное желание. – Это что-то совсем другое.

Я дрожу. Его голос и слова въелись в мою плоть, в мою душу. Теперь они часть меня. Я сжимаю простыни в кулаки, чтобы не дрожать.

Появляется его ослепительная улыбка. Мои внутренности яростно трепещут. Затем, когда его рот оказывается так близко и в то же время недостаточно близко, я почти умоляю его поторопиться.

– Насколько ты влажная? – выдыхает он мне в лицо.

Этот хриплый голос…чёрт. Этот парень. Он знает, что делает со мной.

Я хнычу или стону – я не знаю. Всё, что я знаю, это то, что я хочу погрузить пальцы в его густые волосы и притянуть его к себе, спрятать его лицо у себя между ног, чтобы облегчить почти невыносимую боль, нарастающую там.

– Давай выясним, – ухмыляется он, и затем его губы накрывают меня, горячие и умопомрачительно совершенные. Я резко прижимаюсь к нему бедрами.

– О, чёрт, Генри, мне так жаль, – я закрываю лицо руками.

– Я сделал тебе больно? – спрашивает он.

Я качаю головой, не в силах встретиться с ним взглядом.

– Нет, я в порядке. Я... – я подглядываю сквозь пальцы и вижу, что он ухмыляется, карие глаза блестят от удовольствия, пока он потирает подбородок. Mierda (с исп. Дерьмо/Чёрт).

– Я боялся, что мог причинить тебе боль, – говорит он.

– Нет, я... – такое ощущение, что всё моё лицо горит, и я хочу спрятаться. Это совершенно ново и ощущается так чертовски потрясающе! Тот факт, что Генри выглядит таким же взволнованным, как и я, делает всё в миллион раз лучше. – Прости. Это просто...не то, чего я ожидала.

Его губы кривятся в усмешке.

– Хорошо?

– Очень хорошо.

– Я должен был предупредить тебя, – извиняется он, оставляя поцелуй на внутренней стороне моего бедра.

Что-то дикое вспыхивает в этих карих глазах, и я сглатываю.

– Считай, что ты предупреждена, – ухмыляется он, выглядя таким чертовски сексуальным, что я вот-вот сойду с ума.

И тут он целует меня в то место, где я хочу его больше всего. Я пытаюсь выровнять дыхание, но его сильные руки на моих бедрах и влажное тепло его рта на мне сводят меня с ума. Сначала его губы касаются меня, затем его язык. Он целует меня, ласкает, и я уже тяжело дышу и стону его имя.

Удовольствие от каждого прикосновения его губ, каждого движения его языка заставляет меня затаить дыхание, и я ругаюсь по-английски и по-испански. Мои бедра чуть приподнимаются, просто чтобы ещё сильнее ощутить его, тепло, разливающееся по каждой клеточке моего тела.