Глава 39

ГЕНРИ

Всё причиняет боль. Больно улыбаться, чтобы соблюсти приличия. Больно смеяться, притворяясь, что со мной всё в порядке. Просыпаться каждый день без неё больно.

Хотя я и хочу обвинить её, я сам во всём виноват. Я с самого начала был не в себе. Это моя вина. Я знаю это. Но это также и её вина. В том, что заставила меня так сильно влюбиться. В том, что она такая заботливая, умная и веселая. В том, что она красивая и сексуальная. В том, что слушала меня, подбадривала и никогда не осуждала. В том, что она чертовски идеальна.

Пока она не солгала мне. Пока она не разочаровалась в нас.

Она сдалась. И теперь я в аду.

В четверг, когда я с ужасом и нетерпением жду встречи с Луной, появляется курьер, чтобы доставить мой гардероб.

И вот оно.

Она не хочет меня видеть. Теперь, когда я знаю, что она здесь, она приняла решение.

В пятницу происходит то же самое. Такая сильная боль в середине груди…такое ощущение, что меня разрывают надвое.

Если бы я только мог поговорить с ней, попытаться понять, заставить её объяснить. Нет, это к лучшему. Для неё. Наталья должна вернуться к понедельнику, и Луна снова исчезнет из моей жизни. Тогда можно будет избежать неловких стычек. Мы не будем сталкиваться друг с другом. Оба прекрасно осведомлены о каждом движение друг друга. Мы не столкнемся друг с другом в пустом коридоре, где я смотрю прямо перед собой, как будто её там нет, и она делает то же самое. Но когда мы пройдем мимо друг друга, мы украдкой бросим взгляды друг на друга, когда думаем, что другой не смотрит. Я поймаю её взгляд, и, конечно, она тоже поймает мой. Нас не будет на съемочной площадке, где я буду делать вид, что разговариваю по телефону, пока она пытается починить самую раздражающую рубашку в истории мира. И тогда, может быть, я перестану чувствовать себя так ужасно и опустошено.

ЛУНА

Майя улыбается мне.

– Чего ты хочешь?

-Кхе-кхе. Хэнк. Кхе-кхе, – бормочет Хейзел, прикрываясь кулаком.

Я бросаю на неё неодобрительный взгляд.

– Ты только что…неважно. Хм, я не очень голодна. Но вы, ребята, берите всё, что захотите. Я угощаю.

– Мы должны заставить тебя заплатить, – зевает Хейзел. – За то, что ты такая грустная, унылая и чертовски тоскующая. Ты выводишь меня из себя, бро.

С тех пор, как я больше не живу в отеле, я не провожу столько времени с Хейзел и Майей. Я почти никуда не выхожу. У меня нет сил. Вот почему, когда они пригласили меня на ужин, я отказалась, но они всё равно пришли к Тадаши.

Мы заказываем много тайской еды и две большие пиццы. Они спрашивают, нравится ли мне жить у Тадаши.

– Мне здесь нравится. Здесь тихо. Обычно мы смотрим старые игры "Доджерс", когда он здесь. Иногда игры "Лейкерс". В остальном, здесь всего лишь я, которая занята писательством.

– Это звучит довольно жалко и невероятно скучно.

– Спасибо тебе, Хейзел. Ты всегда знаешь, что сказать, чтобы мне стало лучше.

Майя хихикает.

– Я скучала по тусовкам с вами обеими.

Я перевожу взгляд с одну на другую.

– Вы разве не каждый вечер куда-нибудь ходите?

– Нет! – Хейзел драматично кричит, падая обратно на диван. – Зайир был в городе, поэтому Майя игнорировала меня. По крайней мере, когда ты была с Хэнком, ты всё ещё тусовалась с нами.

Слышать, как об этом говорят так пренебрежительно — когда ты была с Хэнком — это пронзительная боль. Но Хейзел права; мы больше не вместе. Начнем с того, что мы даже не были вместе так долго. Всего несколько недель. Как это вообще возможно? Кажется, что больше. Я не помню времени, когда я его не знала...

Когда я выхожу из своих мыслей, Хейзел и Майя всё ещё спорят. Я знаю вопрос, который заставит их остановиться.

– Кстати, как там Зайир?

Выражение лица Майи становится восторженным. У Хейзел же наоборот.

– Сегодня он улетел обратно в Нью-Йорк.

– Иначе её бы здесь с нами не было, – бормочет Хейзел.

– Да, была бы.

– Но ты бы взяла его с собой.

– Да, Хейзел. Почему это проблема?

– Это не проблема, – бормочет Хейзел.

– Звучит так, будто это действительно проблема, – замечаю я, потому что я предпочту сосредоточиться на чужой драме, а не на своей собственной.

Прищурив на меня глаза, Хейзел издает тихое рычание.

– Хочешь знать, в чём проблема? У меня их две. Ты, – она указывает на меня. – И ты, – она сердито смотрит на Майю.

Я фыркаю.

– Что я сделала?

– Послушай, ты мне нравишься, малышка, – заявляет Хейзел.

Я всего на три года моложе.

– Но ты даже не представляешь, насколько сильно облажалась! Тебе нужно проснуться. Есть человек, который без ума от тебя, прямо как в чертовых фильмах и книгаз, которые мы пишем! И ты уходишь? Ты, блядь, уходишь?

Я могу лишь моргать, смотря на неё.

– Ты выглядишь растерянной. Это не так уж и сложно.

– Это сложно.

– На самом деле это не так, – Хейзел хмурится, такая серьезная, какой я никогда раньше не видела. – Ни у кого не бывает счастливого конца. Это дерьмо ненастоящее. Реальная жизнь – грязная штука, и это отстой! Вот почему, когда ты находишь того единственного человека, ты, блядь, не отпускаешь его! Ты просто не отпускаешь. И ты определенно, блядь, не сдаешься ещё до того, как всё начнется. Это так неправильно.

Я не спорю. Не сейчас, когда слова Хейзел напоминают мне о том, что говорил Генри, когда они звучат как вещи, в которые я когда-то верила. Майя бросает на меня сочувственный взгляд.

– Может, у тебя будет пара лет, или даже всего несколько месяцев, или гребенная неделя! – Хейзел выглядит невероятно расстроенной. – Но ты проведешь это время с человеком, которого любишь, который любит тебя! Ты знаешь, как это редко? У меня это было; это чертовски красиво. Я знаю, что много чего говорила тебе в лицо и за твоей спиной, Луна, но это глупость следующего уровня.

Слышать, как она называет меня моим настоящим именем, странно. Всё остальное – нет. Майя не утруждает себя тем, чтобы прикрыть хмурый взгляд рукой. Она выглядит оскорбленной за меня. Всё не всегда так просто, как утверждает Хейзел.

– А ты, – Хейзел поворачивается к Майе. – Я знаю, что назвала Луну глупой и идиоткой...

– Ты не называла меня идиоткой.

– Я собиралась. Но, Яя, тебе не нужно быть такой...отчаянной.

Теперь Майя выглядит обиженной.

– Из ниоткуда возвращается этот парень, и ты бросаешь всё и вся, чтобы вернуться к нему?

– Ты только что сказала Луне не отпускать.

– Зайир отпустил тебя. Он поступил с тобой грязно. Не боролся за тебя. Он выбрал легкий путь, – надменный тон Хейзел исчез. Теперь она звучит просто покорно и грустно.

Ещё больше слез наполняет глаза Майи.

– Мы оба согласились. Это было к лучшему.

– Разве это была не его идея?

Беззвучные слезы катятся по лицу Майи.

– Мы все совершаем ошибки, – уверяю я её, вставая с дивана, чтобы погладить Майю по спине. – Иногда мы не осознаем этого, пока не совершим их сами.

– Верно, – соглашается Хейзел. – А иногда ты можешь просто извиниться, и всё в порядке. Луна, ты можешь позвонить Хэнку прямо сейчас, сказать: «Прости, давай потрахаемся», и я уверена, что он был бы за этой дверью через десять минут. Знаешь, откуда я это знаю? Потому что я видела его с тобой. То, что у вас было, было слащавым и отвратительным, но это было по-настоящему. Ты не видела, как он говорил о тебе. Всё его лицо изменилось, как будто он не мог поверить в свою удачу, в то, что он был с тобой.

Мне становится трудно дышать, и дыра в моей груди становится больше. Хейзел продолжает:

– Ты знаешь, что он напился? На церемонии вручения наград. Самый профессиональный актер, которого я знаю, – Хейзел с отвращением качает головой. – Я так быстро вытащила его оттуда, но он сказал…неважно. Я не буду ставить его в неловкое положение, повторяя это, – Хейзел снова качает головой. – Я назову его идиотом, если он вернется к тебе, просто чтобы ты знала.

Хейзел переводит взгляд с меня на Майю.

– Ты не знаешь этого, потому что не ходила, – Хейзел встает. – Майя предпочла встретиться со своим парнем вместо того, чтобы поддержать своих друзей.

– Это несправедливо.

– Но это правда, – Хейзел пожимает плечами. – Я хочу сказать, что у вас с Зайиром есть история. Сверхсложная история. Дерьмовая, сверхсложная история. Что, если его семья снова будет давить на него? Что, если они снова будут плохо обращаться с тобой?

– Мы вместе пройдем через то, что встретится на нашем пути, – шепчет Майя с решимостью, с которой невозможно поспорить. – Я верю, что он прикроет мою спину, и я прикрою его.

Хейзел не говорит, что не поверит в это, пока не увидит, но выражение её лица всё равно выдает это.

– А как же ты? – спрашиваю я.

– А что я? – Хейзел выглядит такой же дерзкой и уверенной, как всегда. – Может быть, однажды, в далеком-далеком будущем, я захочу найти самую забавную, самую блестящую, самую горячую женщину на свете, с которой смогу прожить все свои дни. Я не знаю. Но прямо сейчас это не для меня. Я не хочу и не нуждаюсь в этом. Я совершенно счастлива, делаю всё, что захочу, трахаюсь с кем захочу! Я люблю себя, и я люблю свою жизнь. Я хочу, чтобы у вас обоих это тоже было.

Мы сидим, переваривая услышанное. Хейзел проводит рукой по лицу и ругается по-корейски.

– Послушайте, я знаю, то, что я только что сказала...звучит не так уж приятно, но это только потому, что всем нам время от времени нужно сталкиваться с правдой. Майя, ты одна из моих самых любимых людей на свете, и я хочу, чтобы ты была счастлива. Я действительно этого хочу.

Хейзел не пытается убежать, когда Майя пересекает гостиную и направляется к ней. Я присоединяюсь к ним, потому что теперь я чувствую себя ещё более эмоциональной.

– Луна, я всё ещё думаю, что ты гребаная идиотка.

– Иначе ты не была бы собой.

В конце концов, Хейзел прогоняет нас.

– Знаете, что нам следует сделать? Одинаковые татуировки!

– Нет.

– Этого не будет.

– С вами двумя совсем не весело.

Я встаю, чтобы взять ещё пива, хотя ненавижу его вкус. Когда я сажусь, они спрашивают, как продвигается моя книга. Я говорю им, что заканчиваю первый черновик. Последние две недели я писала без остановки. Я даже начала кое-что новое. Сценарий. Так уж получилось, что прошло две недели с тех пор, как мы расстались с Генри.