Глава 30

ЛУНА

Утром, до того, как взошло солнце, до того, как зазвонил будильник, я встаю, одеваюсь и ухожу. И всё это, пока Генри ещё спит.

Я не могу перестать прокручивать в голове своё поведение, не съеживаясь. Позволить Генри увидеть меня в самом слабом виде, мою неуверенность, выставленную напоказ подобным образом? Я не знаю, что чувствую сильнее – стыд, смущение или злость.

Но…он не…Генри не отмахнулся от меня или моих чувств.

Я здесь ради тебя, казалось, говорили его глаза.

Его улыбка была успокаивающей. Ты можешь доверять мне, это успокоило меня.

Переживая всё заново, я чувствую себя опустошенной и измученной, как будто мне нужно поспать несколько дней, чтобы восстановить силы. Прошлой ночью я хотела поблагодарить его за то, что дал мне время всё обдумать, но если бы я это сделала, я знала, что не смогла бы удержаться от слез. И всё же я, чёрт возьми, продолжала плакать.

Я стараюсь не думать об этом, но, конечно, это всё, о чём я могу думать. Это и его глупый бывший парень.

Было ещё очень рано, когда Генри вошел в конференц-зал. Хотя формально я работаю над своим вторым романом, на самом деле я ещё и прячусь. Я знаю это, и он это знает.

Обычно в этом месте полно народу. Это милое уединенное местечко вдали от съемочной площадки. Но, конечно, сегодня здесь пусто, что каким-то образом усугубляет тот факт, что я игнорировала его сообщения и звонки.

– Привет, как проходит твоё утро?

Даже если бы я не слышала и не видела, как он вошел, я бы все равно знала, что это он. Я бы узнала сексуальную хрипловатую интонацию его голоса где угодно. Я бы заметила этот его неповторимый аромат – чего-то чистого и свежего с оттенком сандалового дерева.

Мои глаза медленно добираются до его лица. Как будто это имеет значение.

-Привет, – выдыхаю я, поначалу нервничая, но улыбка, которая появляется на моем лице, вполне искренняя. Потому что смотреть на него – всё равно что стать свидетелем чуда и впервые увидеть захватывающий вид, причем совершенно неожиданно.

– Ты ушла до того, как я успел приготовить тебе завтрак, – игриво отчитывает Генри, ставя горячий латте и пакетик Pan Dulce (мексиканский сладкий хлеб) на стол рядом с моим ноутбуком. – Купил это в той маленькой пекарне, которая тебе нравится.

Почему ты такой милый? Он всегда такой милый, и я чувствую себя ещё более виноватой.

– Ты не должен был этого делать, – ворчу я.

– Но я сделал, – он усмехается, игнорируя мой угрюмый тон. Генри присаживается на край стола, нежно касается моего подбородка и, наклонившись, шепчет:

– К тому же, это был идеальный повод увидеться с тобой.

Я упиваюсь его видом. Неужели так будет всегда? Интересно. Словно электрический ток течет между нами, который становится всё сильнее, когда мы ближе мы друг к другу? Он вторгается в моё личное пространство, делает его нашим, наполняет моё тело таким количеством энергии, что я едва могу её сдерживать? Я надеюсь, что так будет всегда.

– Спасибо, – я прочищаю горло, отводя от него взгляд. Это всё, что я говорю. Что-нибудь еще могло бы спровоцировать дальнейший разговор, и я боюсь разговора о прошлой ночи. – Хотя тебе не стоило беспокоиться об этом. Я знаю, что ты занят.

– Это не проблема, – его голос легок, но когда я поднимаю глаза, то вижу, что его хорошее настроение уступает место неуверенности в себе. – Кроме того, ты не ответила на мои сообщения. У меня начинает складываться ощущение, что ты избегаешь меня.

Хотя он и посмеивается, я слышу неуверенность в его словах.

– Прости, что я ушла, не разбудив тебя...

– Всё в порядке. Я подумал, что ты рано начала свой рабочий день, о чем у тебя просто не было возможности мне рассказать?

– Вроде того, да, – моё лицо выдает меня, и щеки розовеют, но я не отстраняюсь от него. – Мне нужно было забрать свои вещи. Одежду и прочее. И, эм, ты выглядел таким уютным…Мне было неловко будить тебя, – это не ложь. Он действительно выглядел восхитительно уютно.

– Я не буду возражать, если это будешь ты, – говорит он, лаская одну сторону моего лица. Узел в моей груди ослабевает, и я тихонько смеюсь.

– Если я сплю, мне не нравится, когда меня будят.

– Л, я действительно не буду возражать, если это будешь ты.

– Генри...

– Луна, я не шучу, – он поворачивается, чтобы оказаться сбоку от меня. Занимая свободное место справа от меня, он придвигает мой стул ближе к себе. – В следующий раз, когда придешь, захвати с собой свои вещи, одежду и прочее, – говорит он, не сводя с меня глаз. – Тебе больше не придется беспокоиться о том, что придется уйти пораньше, да?

В его прекрасных карих глазах такая глубокая привязанность, которая одновременно пугает и возбуждает меня. Я представляю, что смотрю на него точно так же. Особенно потому, что мне бы это понравилось. Каждую ночь, всю ночь, и просыпаться с ним каждое утро тоже. Я действительно хотела бы этого.

– Да, я могу это сделать, – соглашаюсь я, впервые за это утро широко улыбаясь.

– Вот и они, – шепчет он, его большой палец касается моей щеки.

Ухмылка Генри превращается в ослепительную улыбку, и я вздыхаю, совершенно очарованная. Он наклоняется ко мне, теперь уже ближе. И меня так тянет к нему, что я двигаюсь, сама того не осознавая.

Однако дверь широко открыта. Любой может войти и увидеть нас. Мы пока ничего не делаем, но наши губы на расстоянии вдоха.

– Я должен тебе утренний поцелуй, – шепчет Генри, его губы рядом с моими.

Когда он так близко, кажется, что ничто другое не имеет значения, вообще не важно и даже не существует. Мне так трудно привести свои мысли в порядок.

– Люди постоянно входят и выходят отсюда, – предупреждаю я, но не двигаюсь. Кажется, его это тоже не волнует.

– Думаю, тогда мне лучше поторопиться.

Он не волнуется, прижимаясь своим носом к моему, он остается рядом. Одна его рука в моих волосах, а другая на моем бедре, скользит вверх.

Я дышу так часто, как будто только что переплыла Атлантику. Я беру его лицо обеими руками и наклоняюсь к нему до упора. Мои губы захватывают его губы; моё тело выгибается навстречу ему.

Он стонет, отвечая на мой поцелуй с таким же желанием, и между нами вспыхивает огонь. Я забираюсь к нему на колени, оседлав его, и он обнимает меня за талию, притягивает к себе, ближе, пока между нами не остается места.

Его руки скользят вниз по моим бедрам и обратно к моей заднице, как будто он хочет коснуться ко мне всей сразу. Когда мои пальцы запускаются в его волосы, он стонет. Me encanta (с исп. Мне это нравится). Мне нравится этот звук.

– Прости...за это утро, – шепчу я между поцелуями. Я такая дура. Мне не следовало уходить так рано. Я должна была оставаться с ним в постели как можно дольше.

Его бедра изгибаются под моими, и я прижимаюсь к нему, почти задыхаясь.

– Не следовало...уходить.

Снаружи кто-то бежит по коридору. Люди разговаривают. Мимо проезжает осветительное оборудование. Суматоха – единственная причина, по которой мы отстраняемся.

– Давай вернемся в мой трейлер, – предлагает Генри.

Взгляд его глаз – жар, желание и нужда – заставляет меня ответить, не задумываясь.

– Только соберу свои вещи, – соглашаюсь я, вставая, чтобы собрать вещи.

Когда Генри подходит ко мне сзади, он обвивает руками мою талию. В безопасности, в тепле и...

Я откидываю голову ему на грудь, безудержно улыбаясь.

Мои мысли проясняются только тогда, когда я вижу время на огромных часах, висящих на стене. Я поворачиваюсь на месте.

– Подожди, когда тебе нужно быть на съемочной площадке?

Взглянув на часы, он скорчил гримасу.

– В половину.

У нас недостаточно времени.

– Может быть, мы сможем встретиться там, когда ты закончишь съемки?

Его лицо вытягивается при моём предложении.

– Сегодня показ в Лондоне, помнишь? – отвечает Генри, беря мои руки в свои.

– Точно, – я забыла. Почему я чувствую себя такой прилипчивой? Мне нужно это прекратить.

– Где это? – спрашиваю я.

– В какой клуб вы собираетесь позже? – спрашивает Генри одновременно со мной

Я и об этом забыла.

– Ты первый, – возражаю я, чтобы выиграть время.

– Это специальный показ «White Memorial» в Тоттенхэме.

Он говорил мне. Они покажут двухчасовую премьеру второго сезона. Затем будет обсуждение актерского состава, за которым следует сессия вопросом и ответов, и, наконец, фотографии с фанатами.

– Звучит забавно, – говорю я.

– Иногда это бывает забавным, – отвечает он с таким выражением в глазах, которому я не могу сопротивляться.

Моё сердце бешено колотится в груди, когда он начинает тереться носом о мою щеку. Затем он целует меня в шею, что даже нечестно. Я так обожаю эти медленные, влажные поцелуи, которые он довел до совершенства.

– Во что ты будешь одет? – это единственное, что приходит мне в голову.

– Пока не уверен, – его голос приглушен, язык кружит по моей ключице. – Они пришлют стилиста.

– Стилист? – мои слова вырываются хриплым шепотом.

Я ахаю, когда он целует в вырез моего свитера.

-Луна, – его руки скользят вверх по моей талии. – Этот показ для фанатов был организован несколько месяцев назад.

– Я знаю, – вздыхаю я, когда его пальцы скользят по моей грудной клетке.

Генри целует мою грудь. Жар его рта сквозь тонкий материал моего свитера скоро заставит меня задыхаться.

– Я все отменю.

– Что...

– Не знаю, почему я не подумал сделать это раньше. Я позвоню Треву, чтобы он отменил встречу, – его голос приглушен. Его руки скользят под мой свитер. – Прошлой ночью...

Срабатывает будильник на его телефоне. То же самое происходит и с будильником в моей голове.

– Я в порядке, – я дышу ему в лицо, прежде чем сделать шаг назад. Я не хочу говорить о прошлой ночи. – Тебе пора идти.

Он должен. Кто-нибудь обязательно поймает его со мной, если он не уйдет в ближайшее время. Мы оба знаем, что это неизбежно. Я поворачиваюсь, чтобы закончить собирать свои вещи, когда он делает шаг ко мне.

– Л, ты уверена?

Беспокойство в его голосе злит меня. Я чуть не набрасываюсь на него.