Трэвис

Глава 15

Трэвис

Каждый из команды по очереди заходил в кабинку Клариссы, выходя один за другим, их выражения варьировались от довольного (Бетти), смущенного (Крикет) до сияющего (Берт).

Хейвен присоединилась к Крикет в категории смущенных, вынырнув из-под занавески, но ее лицо быстро озарилось ухмылкой, когда ее взгляд упал на меня.

— Твоя очередь, — сказала она, смеясь, и подтолкнула меня внутрь.

Внутри кабинки было тускло и душновато, жужжание большого вентилятора в углу заглушало шум фестиваля. Пахло смесью резких трав и какого-то сладкого масла, тот же запах я уловил от Клариссы, когда она проходила мимо меня в гостинице «Желтая шпалера». Кларис сидела недалеко от задней стенки, перед ней стоял маленький круглый столик, задрапированный такой же темно-синей тканью, как и ее занавеска. Мои глаза адаптировались, я сделал несколько шагов к стулу и сел.

— Меня заставляют это делать, — сказал я ей, убедившись, что она понимает, что я здесь против своей воли.

Ее смех был похож на перезвон колокольчиков на ветру, звонкий и нежный.

— Вы не верите в шестое чувство, шериф Хейл?

Я одарил ее улыбкой.

— Склонен скептически относиться ко всему, что требует денежной оплаты за доказательство своего существования. Без обид.

— Не обижаюсь. Понимаю Ваш скептицизм, и могу только сказать, что, хотя я делаю бизнес на своих... талантах, я постоянно держу одну ногу за завесой, не связанной с денежными платежами. Я не смогла бы это изменить, даже если бы попыталась, — сказала она, слегка наклонившись вперед. — Если Вы заглянете глубоко внутрь себя, то обнаружите, что все мы обладаем интуицией, которую не всегда можно объяснить обстоятельствами или доказательствами. Моя просто сильнее, чем у обычного человека. А теперь, — сказала она, взяв мои руки в свои. — Давайте посмотрим, что ждет Вас в будущем.

Я вздохнул, наблюдая, как она смотрит вниз на наши соединенные руки, ее брови поочередно двигались вверх и вниз, ее губы то сжимались, то кривились, когда она, по-видимому, прислушивалась к любому посланию, которое могло прийти из потустороннего мира.

О, ради всего святого.

Я сидел здесь ради Хейвен, занимаясь этим нелепым делом, потому что она выглядела такой чертовски взволнованной тем, что всем нам будет предсказано будущее, и я — очевидно — не желал делать ничего, что могло бы убрать эту радостную улыбку с ее милого лица в день, который она объявила лучшим за всю свою жизнь.

Я даже помог уговорить Гейджа пригласить ее на свидание. Потому что встречаться с Гейджем было ее самым заветным желанием.

Мышцы на моем животе напряглись.

Чертово дешевое пиво.

Я обдумал то, что она рассказала о дыне и саде на крыше. Я представил Хейвен одиннадцатилетней девочкой с кудряшками, рассыпавшимися по ее маленькому личику, и вздохнул. Она сказала: «когда» ее мама приносила еду домой. Когда-то давно она была голодна. И это убило меня, когда я это услышал.

Она проезжала полгорода, чтобы работать в магазине, где у нее была скидка для сотрудников, только для того, чтобы принести домой товары с полки со скидкой. В моем воображении она превратилась из одиннадцатилетней девочки в изможденного подростка, но с теми же растрепанными кудрями, таскающая пакеты со сморщенными яблоками и полуистлевшим шпинатом домой на трех автобусах, чтобы приготовить еду для матери и брата, с мыслями: «Я забочусь о вас. Я буду жертвовать собой ради вас».

Я вдруг понял, что для нее значат свежий шпинат, пивные дрожжи, семена чиа и все остальное, что я даже не мог произнести, и почему. И мне стало стыдно за то, что я дразнил ее до того, как действительно понял.

Так что, да, возможно, если кто-то и заслуживал исполнения своих желаний, так это эта девушка. Даже если это означало Гейджа «Совершенство» Бьюкенена.

Я перевел взгляд с Клариссы на ткань, задрапированную позади нее, пока думал о Хейвен, и когда вернул взгляд к ее лицу, она странно смотрела на меня, наклонив голову вперед.

— Для тебя есть один из двух путей. Либо отказаться от всего. Либо потерять все.

— Простите?

Я ждал продолжения. Наступила тишина.

— Эм... что?

Кларисса уронила мои руки, громко выдохнув, и повторила то, что только что сказала.

— Да, я слышал. Оба потенциальных будущих пути звучат... одинаково ужасно.

— Да, — согласилась она. — Звучит именно так. — Ее брови снова застыли в недоумении, но она не предложила никаких дальнейших соображений. Я подождал еще мгновение.

Ничего.

— Не думаю, что все должно работать таким образом. — Я сузил глаза. — Вы издеваетесь надо мной, потому что я выразил сомнение в Ваших... талантах?

— О нет, нет. Определенно нет. Я никогда не лгу, когда дело касается моих предсказаний. — Она снова посмотрела на меня. — Туман очень плотный вокруг Вашего будущего. Очень, очень плотный. Даже мутный.

Очень, очень плотный.

— Вы серьезно? Это то, с чем Вы меня оставляете? — я сидел в своем кресле как вкопанный. Почему меня это волнует? Я все равно не верю в эту чушь. Но даже если так, разве не следует ожидать определенных вещей в таких ситуациях? У меня сложилось впечатление, что среди таких мошенников, как Кларисс, существует соглашение. Они говорили вам, что ваше будущее светлое и блестящее, и все ваши мечты сбудутся. Это было туманно и глупо, и вы, по сути, знали, что только что выбросили на ветер двадцать баксов, но, несмотря на это, вы уходили с улыбкой, а друзья жаждали узнать, что вам сказали. Кларисс же не могла сказать мне, что мое будущее полно потерь, тьмы и нулевых путей, ведущих к счастью.

— Это возмутительно, — прошипел я. — Эта так не работает.

Ее брови поднялись.

— Думаю, что Вас неправильно информировали о том, как это происходит. Иногда мне дается слово или ряд слов, возможно, видение время от времени, но понимание мне не дается. Интерпретировать послание должен сам получатель. У меня лишь есть оговорка, что я делюсь своими предсказаниями, независимо от того, положительные они или отрицательные.

— Где? Где эта оговорка?

— Вон там. — Она указала позади меня, и я повернулся, прищурившись, чтобы увидеть крошечную табличку с надписью, едва ли достаточно крупную, чтобы разобрать, что там написано, если только не прижаться к ней носом.

— Если что-то еще придет мне в голову, я дам Вам знать, поскольку в данный момент мы живем в одном доме. — Она улыбнулась и, несмотря на свое утверждение, что она предоставит больше, если сможет, она потерла руки вместе, как будто полностью умывает их в этой ситуации.

Какого черта?

Я медленно встал с открытым ртом в оскорбленном неверии.

Солнечные блики казались нападением, когда я вынырнул из кабинки Кларисс, и то, какое выражение было на моем лице, заставило Хейвен расширить глаза и сдержать улыбку.

— Будущее не выглядит радужным, я полагаю. Что она тебе сказала?

— Ничего, что имело бы хоть какой-то смысл, — проворчал я, когда мы начали идти.

Хейвен рассмеялась, положив свою руку на мою.

— Не волнуйся так сильно. Она сказала мне, что я посажу десять тысяч садов. Очевидно, это не может быть правдой.

Мое настроение улучшилось.

— Значит, она полная шарлатанка. Так и знал. — Я вдохнул полной грудью.

— Или, может быть, она говорит метафорами. Иногда я готова поклясться, что жила в десяти тысячах мест. — Она задумчиво улыбнулась, покручивая в пальцах конец своей косы.

— Не думаю, что в моем случае была метафора. Она была очень ясной. Тут было «или-или», и оба варианта были отстойными.

— Как насчет того, чтобы забыть о будущем и жить настоящим моментом, поиграв в «Безумного крота»?

Мое настроение поднялось. Я был в настроении что-нибудь поколотить. Если это будет пластмассовый крот, пусть будет так. Я бы мысленно назвал его Клариссой.

— Похоже на план.

Мы провели несколько часов, играя в игры в игровых киосках и поедая сладкие закуски. Я выиграл для нее плюшевую собаку, из-за которой Хейвен визжала и которую обнимала, как будто это была ваза эпохи Мин, заставляя меня чувствовать себя гордым и счастливым. Одно из тех простых мужских удовольствий.

— Как назовешь? — спросил я ее.

Она мгновение рассматривала пса, а затем почти застенчиво сказала:

— Черника, — после чего коротко рассмеялась, — так что когда я буду смотреть на нее — когда бы это ни было, где бы это ни было — я всегда буду вспоминать сегодняшний день, проведенный в Пелионе, штат Мэн, с шерифом Хейлом и нашей разношерстной командой неудачников.

— Да, Черника, — тихо сказал я.

Мы ехали домой в основном в тишине, солнце только-только опускалось за горизонт. Нос и плечи Хейвен были красными, но она не переставала улыбаться, хотя это была сонная улыбка. Я тоже устал от солнца, пива и сахара.

По какой-то причине между нами все было по-другому. Как-то слаще, но и немного натянуто. Я помог ей спуститься из грузовика и нежно коснулся пальцем ее плеча, а она улыбнулась, наши взгляды задержались на светло-коричневом отпечатке пальца, который медленно исчезал. Я подумал, не стану ли я таким же, как этот отпечаток пальца, который ненадолго прижимается к ее коже и в конце концов исчезает. Никаких следов того, что я когда-либо прикасался к ней или что она когда-либо знала меня. Может быть, наш единственный поцелуй станет таким же забытым.

Я сглотнул неожиданный привкус грусти.

— Думаю, что лягу спать пораньше, — сказала она, ее голос стал натянутым.

— Это был долгий день.

— Да, — согласилась она. — Но замечательный. Еще раз спасибо, что взял меня. И за то, что выиграл мне приз. — Она обняла Чернику.

Я засунул руки в карманы. Я хотел поцеловать ее. Боже, как я хотел ее поцеловать. Никогда никого так не хотел поцеловать.

Друзья.

А у нее было свидание с Гейджем Бьюкененом. Очень желанное свидание, о котором стоило помнить. Меня называли по-разному, но глупым никогда.

Я открыл рот, чтобы пожелать спокойной ночи.