ССХI
А спутанные волосы спадали
Не слишком величавою волной,
Но нитью золотой вдруг отливали
И, русые, пленяли красотой.
Но хоть еще недавние печали
На бледном лике след являли свой,
Однако оттого-то поневоле
Он женственным еще казался боле.
CCXII
Преображенный с ловкостью такою,
Он с правой стороны колчан надел,
Взял в руки лук с легчайшею стрелою
И на себя немного поглядел.
Себе он показался не собою:
Он не мужчиной — женщиной смотрел.
Со стороны на эту бы картину
Кто глянул — не признал бы за мужчину.
CCXIII
Затем свои одежды положил он
Туда, откуда женские достал,
И путь ко фьезоланским устремил он
Горам, но шагу уж не прибавлял,
И там зверей немало застрелил он,
А уж потом себя и не скрывал.
Но лишь па высшую вершину вышел
Из трех — оттуда сильный шум услышал.
CCXIV
И Африке взглянул, откуда крики, —
Нимф несколько увидел; впереди
Бегут — стреляют; слышен вопль великий:
«Стой, стой на месте! Зверя подожди!»
Стоит, глядит — кабан несется дикий,
В нем стрелы, как щетина, позади,
И со спины кровь красная стекает.
Лук Африко всей силой напрягает —
CCXV
И прямо в грудь он кабана стрелою
Разит — и сердце та прошла насквозь,
Вся толща кожи не спасла собою;
Ступил он шаг — и сил уж не нашлось,
Он пал, сраженный насмерть раной злою.
Венере и Амуру привелось
Так пожелать, чтоб Мензола глядела,
Как было с кабаном лихое дело.
CCXVI
И нимф толпа сейчас туда сбежалась,
Все думали, что Африке — своя.
И Мензола со всеми оказалась;
Беседой занялась своя семья.
Тогда она им рассказать старалась:
«Его паденье видела ведь я.
Удара в жизнь я краше не видала,
Чем вот она, явившись, показала».
CCXVII
Как сердце Африке в груди взыграло
До глубины — с такою похвалой
Из уст ее! И тут же горько стало:
Молчать, когда она — перед тобой;
Но уж одно-то твердо сердце знало:
Удар любви отдался в ней самой.
Хоть ничего не знай, тут ясно было:
Мгновенье роковое наступило.
CCXVIII
Но, верно, страх сильней всего иного
Перед оружьем дев его сдержал.
А поосвоившись, за словом слово,
В беседу нимф и он уже вступал.
О всем событии судил толково,
О кабане, что мертвый тут лежал,
И как его нашли, и как стреляли,
И как в него вдогонку попадали.
CCXIX
Сказала Мензола: «Будь тут Диана,
Что за подарок поднесли б мы ей!»
Услышать было Африке желанно,
Что далеко Диана: тем вольней.
Но, побеседовав еще пространно
О чудном звере, меж иных затей,
Вот, цель устроив, занялись стрельбою
И состязались в ней между собою.
ССХХ
И все еще ловчились тут немало —
То лук звенит, то прожужжит копье.
Вот Мензола копье рукою сжала —
Всех ближе в цель попало острие.
Тому дивится Африко немало;
Взял тотчас лук — и где копье ее,
В то место и его стрела вонзилась
И к цели ближе всех с ним очутилась.
CCXXI
Как мастерит Амур, когда захочет
Кого-нибудь в другого вдруг влюбить,
В тот день свой разум тонкий тоньше точит;
Чтобы к концу событье торопить,
Не словом — делом он его упрочит.
Так и в тот день сумел он совершить,
Что Африко и Мензола сумели
Вдвоем стрелой попасть всех ближе к цели.
ССХХII
И вот уж Мензоле все больше мило,
Что хвалят постоянно их двоих,
И вот уже душою полюбила,
И каждый миг сближает слаще их.
И сладко Африко, и взоров сила
Вольна — с нее не сводит он своих.
Она что скажет — он уж подтверждает,
Она ему все тем: же отвечает.
CCXXIII
Но вот они стрельбой поутомились
И начали скучать своей игрой.
Тогда оттуда прочь они пустились
И тут же недалеко всей толпой
Пришли к пещере, там остановились.
Одна из нимф огонь несла с собой.
И печь они кабанье мясо стали
С другой дичиною, что настреляли.
CCXXIV
Уж солнце треть дороги совершило
В своем течении, когда привал
Всех нимф собрал. И тень их осенила:
Огромный лавр ее на них бросал.
Жаркое на широком камне было
Положено. Приправы заменял
Хлеб из каштанов, как тогда водилось:
Зерна еще для хлеба не родилось.