20 СЛОАН

— Подождите-ка, Нэнси. Начните сначала. Напомните, как это называется?

— Дефицит иммуноглобулина А. Сокращенно ДИА. Это генетическое заболевание, передающееся от ваших родителей.

Вдох на счет четыре. Задержите дыхание на счет четыре. Выдох на счет четыре.

— Но я не чувствую себя больной. Если не считать этого дурацкого тромба в мозгу, я чувствую себя прекрасно. У меня прекрасное здоровье. У меня нет никаких симптомов болезни.

— У большинства людей с этим заболеванием нет никаких симптомов.

— Есть ли лекарство?

— Нет.

Отлично. У меня неизлечимая болезнь. По крайней мере, беременность закончилась бы через девять месяцев.

— Так в чем же именно дело?

— ДИА - это антитело, которое является частью вашей иммунной системы. Когда вам этого антитела не хватает, вы более склонны к заражению инфекциями. Это состояние также, по-видимому, играет определенную роль в развитии астмы, аллергии и аутоиммунных расстройств.

Окончательно сбитая с толку, я хмуро смотрю на нее.

— Я не подхватываю инфекций. И у меня нет астмы, аллергии или какого-то аутоиммунного расстройства. Или любого другого расстройства, о котором знаю, за исключением необычной склонности к поеданию капусты.

Нэнси небрежно говорит:

— О, только у каждого четвертого человека с дефицитом ДИА развиваются какие-либо проблемы со здоровьем. Это бессимптомное состояние, которое у большинства не вызывает никаких проблем.

Может быть, я неправильно расслышала. Разве она только что не сказала мне, что у меня неизлечимая болезнь?

— Это не вызывает проблем у большинства людей?

— Правильно.

— Но если это действительно вызовет проблемы, я рассматриваю такие варианты, как... аллергия?

— Возможно, да. Или более частые простуды, что-то в этом роде. И, как и в случае с вашим ложноположительным тестом на беременность, это может повлиять на некоторые анализы крови.

— И это все?

— Именно.

Я повышаю голос.

— Значит, это меня не убьет?

Нэнси в шоке.

— Боже мой, нет.

Раздраженная, я вскидываю руки в воздух.

— Ты могла сказать мне это раньше?

— Простите, я думала, что именно с этого я и начала.

— Нет, Нэнси. Нет, ты этого не сделала. Все, что ты сказала, это «неизлечимо» и «генетическим заболеванием». Я думала, у меня рак!

— У вас нет рака. — Она замолкает. — По крайней мере, в данный момент.

— Ладно, нам действительно нужно поработать над вашими манерами обращения с больными.

— Я просто пытаюсь быть точной с медицинской точки зрения. На данный момент у вас нет рака.

— Но если бы он у меня был диагностирован, то его не вызвал бы ДИА, верно?

— Верно.

Когда я не отвечаю и только сижу, уставившись на нее, Нэнси поворачивается и тихо выходит из комнаты.

Я ложусь на кровать, моя центральная нервная система перегружена. Из-за кровоизлияния в мозг, страха перед беременностью и неумелой подачи Нэнси новостей о ДИА организм бурлит от нахлынувшего адреналина. И все же мне каким-то образом удается заснуть.

Когда просыпаюсь несколько часов спустя, в окна льется солнечный свет, а Деклан сидит в кресле рядом с кроватью. Смотрит на меня со странной, непоколебимой напряженностью.

Зевая, я приподнимаюсь на подушках и, прищурившись, смотрю на него.

— Ты в порядке? — Он издает недоверчивый звук и качает головой. — Что?

— Это ты лежишь на больничной койке и спрашиваешь меня, в порядке ли я.

— Потому что у тебя такое лицо, будто тебе только что сказали, что твоя бабушка умерла. Что случилось?

— Почти самое время для твоей следующей компьютерной томографии.

— Хорошая попытка. Что случилось, Деклан?

Он закрывает глаза и откидывает голову на спинку кресла.

— Все в порядке, девочка.

— Тогда почему ты закрываешься от меня?

— Я не закрываюсь, сижу в трех шагах от тебя.

— Не будь ослом. Ты знаешь, о чем говорю.

Он тяжело вздыхает.

— Я никогда не понимаю, о чем ты говоришь. Все, что я слышу, - это ужасный шум, от которого у меня раскалывается голова.

Встревоженная, я смотрю на него. Хотя он и не признается в этом, знаю, что что-то не так. Он кажется другим. В депрессии. Не такой, как обычно, - вспыльчивый, готовый взорваться человек.

— Как долго ты здесь сидишь?

— Не знаю. Несколько часов.

— Тебе вообще удалось поспать?

— Нет.

— Хочешь поменяться?

Когда Деклан приоткрывает один глаз и вопросительно смотрит на меня, я указываю на кровать.

— Я могу немного посидеть в кресле, если ты хочешь немного отдохнуть.

Он открывает другой глаз и поднимает голову. Теперь меня сверлят два ледяных голубых глаза, смотрящих с пронзительной враждебностью.

Как ни странно, от этого я чувствую себя лучше и улыбаюсь ему.

— Ах, смотрите-ка. Чаровник вернулся. Тяжело ли это - жить со всеми этими разными подлыми личностями в одном теле? Должно быть, там все напряжено. Как в переполненной тюрьме.

— Какого черта ты беспокоишься обо мне? Я - твой похититель.

Кажется, его действительно интересует мой ответ, так что я на мгновение задумываюсь об этом, пока он занят тем, что пытается прожечь мое лицо пристальным взглядом.

— Хм. Это не потому, что ты мне нравишься, потому что мы уже выяснили, что ты мне не нравишься.

Деклан язвительно напоминает мне:

— Это чувство взаимно.

— Вот именно. Как может понравиться кто-то, кто выглядит как верблюд и пахнет отрыгнутой травой? Если только ты не один из тех чудаков, которые увлекаются животными. Ты знаешь. Зоофилов.

Я одариваю его взглядом, который подразумевает, что не оставила бы скотоложство без внимания. Он посылает мне в ответ взгляд, который мог бы расплавить сталь.

— Послушай, если тебе от этого станет легче, давай просто скажем, что я беспокоюсь о тебе, потому что это в моих интересах. Если ты умрешь от сердечного приступа или получишь пулю, или что-то еще, что будет со мной?

Не теряя ни секунды, Деклан кисло говорит:

— Ты, без сомнения, заняла бы мое место. Это было бы нетрудно, учитывая, что ты уже завербовала половину моей армии в свои ряды.

— Да ладно тебе. Киран и Паук не могут быть половиной твоей армии.

— Нет, но за этой дверью дежурят еще трое мужчин, которые таинственным образом присоединились к твоему фан-клубу в мое отсутствие. Уверен, ты с легкостью перевербовала бы остальных.

— Что ты имеешь в виду?

— Что-то насчет той трогательной речи, которую ты произнесла о том, что ирландские гангстеры лучше русских? И эмоциональные объятия для Кирана?

Я смущенно говорю:

— О. Ты про это.

— Ага. Это. Они посчитали это весьма увлекательным. Они также впечатлены тем, как ты справляешься со всей ситуацией в целом.

— Под ситуацией ты имеешь в виду тромб в моем мозгу или себя?

— Я - не ситуация.

Я смеюсь над этим.

— Поверь мне, гангстер, ты - ситуация с большой буквы «С». Ты мог бы превратить Ганди в серийного убийцу.

Мгновение Деклан пристально смотрит на меня, затем говорит низким голосом с нотками теплоты:

— Как и ты, девочка. Как и ты.

— Посмотри только, у нас с тобой так много общего. Довольно скоро нам будет о чем поговорить, кроме твоих необъяснимых перепадов настроения.

На его челюсти напрягается мускул. Я могу сказать, что он изо всех сил старается не улыбнуться и не упрекнуть:

— Давай, покажи мне эти жемчужно-белые зубы. Они буквально единственное, что есть хорошего на твоем лице.

— Боже, я скучаю по тому времени, когда ты спала. Ты делала это так мирно.

— Эй, мы можем попросить Кирана сходить за едой для нас? Я попросила Нэнси приготовить мне протеиновый коктейль, но она отказалась.

Деклан сухо спрашивает:

— Разве печально известное очарование Динь-Динь Белл не распространяется на других женщин?

— Не будь смешным. Конечно, нет. Нэнси просто испугалась, что она сделает что-то не так, и ты убьешь ее. — Когда Деклан не отвечает на это, я добавляю: — Возможно, все из-за угрозы жизни врача. Просто предполагаю.

Одна из темных бровей Деклана изгибается опасной дугой.

— Это она тебе сказала или он?

— Пф-ф. Думаешь, я бы тебе сказала. Не хочу быть причиной каких-либо нападок на медицинский персонал, присматривающего за мной.

— Звучит так, будто я - бешеный волк.

— Подумывала о чем-нибудь менее мужественном. Например, белка. С чумными блохами.

Когда я улыбаюсь в ответ на его хмурый вид, Деклан встает и смотрит на меня сверху вниз.

— Знаешь, что тебе нужно?

— Да. Сто миллионов долларов и кнопка на прикроватном столике, которая повергает тебя в шок каждый раз, когда ты задаешь мне глупый риторический вопрос.

Он мрачно отвечает:

— Нет. Порка.

У меня перехватывает дыхание. Желудок переворачивается. Я смотрю на него снизу-вверх, у меня внезапно пересыхает во рту и учащается сердцебиение.

Он протягивает руку, крепко берет меня за подбородок и проводит большим пальцем по моим губам горящими глазами.

— Тебе нравится эта идея.

Мне удается выдавить из себя слово «нет», которое не убеждает ни одного из нас.

Гортанным, чертовски сексуальным голосом Деклан говорит:

— Да, девочка. Тебе это нравится так же сильно, как и мне. Тебе нравится, когда тебя заставляют отказаться от контроля. Потому что этого контроля тебе недостает.

Ощущаю себя беконом, поджариваемым на сковородке. Я - кусочек сливочного масла, тающий под летним солнцем. Я - пожарный с пятью сигналами тревоги, который вот-вот спалит дотла все это чертово здание.

— Посмотри, как ты дрожишь, — шепчет Деклан, сжимая пальцами мое лицо. — Посмотри на эти глаза.

Что бы он ни увидел в глубине моих глаз, это его очаровывает.

Я вся взмокла. Почти невозможно ни глотать, ни дышать. Я чувствую себя застывшей, пригвожденной, будто я - олень в свете фар, слишком ошеломленная, чтобы двигаться, слишком загипнотизированная, чтобы бежать и спасаться.

Я не хочу спасаться. В этот момент все, чего я хочу, - это позволить ему переехать меня. Позволить сломить меня, отдаться дикому желанию, разорвать на части. Я никогда в жизни не чувствовала ничего подобного.