Тряхнув ясной головой, Фигул лихорадочно  стал искать свое оружие. Меч лежал рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки. Он потянулся к нему, но в поле зрения появился ботинок и отбросил его меч, а затем на оптиона  упала длинная тень. Он поднял взгляд и увидел возвышающегося над ним крепко сложенного бритта, обеими руками сжимающего копье над головой. Воин ухмыльнулся, обнажив искривленные зубы, и опустил свое оружие вниз, направляя острие к горлу Фигула.  Оптион инстинктивно повернулся влево, и британец выругался, вонзив острие копья в слякоть. Фигул посмотрел вверх, когда воин снова поднял свое оружие, его плечи сгорбились, а наконечник копья в форме листа отразил свет солнца. Он ничего не может сделать, с горечью подумал Фигул. Оптион  лежал на спине среди окровавленной грязи и снега, наблюдая, как британец  приготовился вонзить в него свое оружие. Фигул молча выругался, что пережил столько жестоких сражений только для того, чтобы погибнуть в этой мрачной стычке в жалких британских болотах. И это должно было стать его предсмертной мыслью. Ему почти захотелось засмеяться.

Но в этот момент Фигул увидел стальную вспышку позади британца. Раздался тошнотворный хруст, когда острие клинка вышло из груди туземца. Огромный дуротриг содрогнулся, издав горловой хриплый звук. Фигура позади британца застонала, когда он выдергивала клинок, и на мгновение воин пошатнулся на месте, широко раскрыв глаза, словно не в силах осознать очевидный факт, что он умирает. Он постоял некоторое время, обнажив  окровавленные зубы на Фигула, затем тяжело упал и мягко приземлился на снег недалеко от ошеломленного оптионна. Фигул оторвал взгляд от умирающего соплеменника и увидел стоящего над ним Рулла, с острия опущенного меча которого капала кровь.

 - Это последний, господин,  - кряхтя, сказал ветеран. - Вам помочь?

Фигул кивнул. Он принял руку Рулла и неуверенно поднялся на ноги, затем поднял свое оружие и посмотрел в сторону поляны. Бритты были отброшены к болоту, преследуемые солдатами, которые яростно рубили всех воинов, которые еще дышали. Некоторые из оставшихся в живых туземцев бросились в болото в слепой панике, предпочитая попытать счастья в замерзающих болотах, чем терпеть унижение пленения или смерти от рук своих римских врагов. Те солдаты, которые были вооружены дротиками, бросали их в отступающих бриттов, и раздавались мучительные крики, когда дротики поражали цели, пронзая туземцев прежде, чем те успевали убежать. Их безжизненные тела медленно погружались в трясину.

Бой был окончен. Обе стороны понесли сокрушительные потери. От поляны до морозного неба доносились болезненные крики раненых, умирающих на снегу. Фигул заметил несколько своих людей, сгорбившихся на земле, белые хлопья мягко опускались на их неподвижные тела. Из-под них текла кровь, окрашивая снег в темно-красный цвет.

Фигул поспешил к Блезу. Тот лежал на спине, ужасно корчившись, его тело сотрясалось от шока после тяжелой потери крови. Фигул осмотрел его раны. Кровь беспрерывно  хлестала из его раны, скользя по тунике и растекаясь по маслянистой коричневой жиже вокруг него. С большим усилием Блез поднял глаза на Фигула и с трудом сглотнул.

 - Мы победили, господин?  - спросил он едва слышным карканьем.

Фигул положил руку ему на плечо и кивнул:  - Мы победили,  - затем мягко добавил.  - Мы не могли не победить!

Блез улыбнулся:   - Это был хороший бой, господин. Потом он скривился от боли и задрожал. - Мои зубы… мне так холодно ...

 - Полегче, парень,  - сказал Фигул. - Береги свою энергию. Мы доставим тебя в госпиталь, как только сможем.

Но глаза его уже меркли, как пламя угасающего костра.  Для него ничего нельзя было уже сделать. Фигул беспомощно наблюдал, как его близкий товарищ в последний раз закрыл глаза.

 - Да, господин,  -  прошептал Блез. -  Это был хороший бой…

Потом он перестал дрожать. Дыхание больше не затуманивало  его приоткрытые губы. Все его тело напряглось. Фигул какое-то время смотрел на него и шепотом попрощался со своим товарищем. Он дал себе молчаливое обещание написать письмо с соболезнованиями семье погибшего легионера. На мгновение он потерялся в своих мыслях. Затем к нему подошел один из легионеров.

 - Некоторые из них убегают  в ту сторону, господин!  - задыхаясь, объявил Ватья, указав на гребень. Несколько затененных фигур поднимались по склону. Фигул встал и неопределенно кивнул.

 - Ступай за ними. Возьми с собой нескольких парней. Но будь осторожен. Никакого героизма. Он оглянулся на Блеза и тяжело сглотнул.  -  Мы потеряли достаточно хороших парней для одного дня.

Ватья кивнул и направился к торфяному гребню с горсткой легионеров. Через некоторое время они настигли убегающих бриттов.  Как только последний из них был убит, Фигул отдал приказ, чтобы повозки протащили через трясину, и распределил измученных людей в команды по восемь человек, чтобы те приступили к трудной задаче по загрузке амфор с зерном, в свои фургоны. Погибших туземцев оставили там, где они лежали, присыпав свежевыпавшим снегом. Фигул организовал пару ауксилариев  с носилками, и те грузили мертвых и раненых римлян на последнюю телегу. Среди них был и Блез. Рулл стоял рядом с оптионом, молча наблюдая, как тело их товарища загружают в телегу.

 - Бедный ублюдок, - сказал, наконец, Рулл, опустив голову.  -  Храбрый был вояка, господин. Если бы у нас во  Втором  легионе  была бы сотня таких, как он, эта война уже бы закончилась.

Фигул опустил глаза. Его рука дрожала. Он сжал ее в крепкий кулак. Это была цена, которую ему пришлось заплатить,  подумал он,  за то, что он был офицером римской армии. Иногда ему приходилось посылать своих товарищей на смерть. Он отвернулся, внезапно почувствовав сильную усталость.

В сером свете Фигул заставил свои мысли вернуться к предстоящей миссии. Он знал, что должен вернуться в поселение как можно скорее. С запасами, которые они спасли, зерна хватило бы, чтобы кормить местных жителей в течение долгих зимних месяцев. Протесты утихнут, и правитель получит возможность проводить свои радикальные изменения. Катастрофу едва удалось предотвратить, но Фигулу это не казалось победой. Он уже собирался отдать приказ разбитым остаткам колонны выбраться из болота, когда с поляны раздался крик.

- Господин! - крикнула Хельва. - Посмотрите сюда.

Фигул устало подошел к легионеру. Он увидел несколько еле заметных следов, ведущих от домика к густым зарослям утесника на краю поляны. Хельва стоял над еще несколькими глубокими ямами, вырытыми в рыхлой почве. Он соскреб снег и откинул кожаные чехлы.

Затем Фигул увидел что-то тускло мерцающее на дне ямы. Меч, понял он. Он отложил свое оружие и спрыгнул в яму. Она была глубокая, для человека, и достаточно широкая, чтобы вместить повозку. Он наклонился и поднял лежавший на дне ямы меч. По длине и ребристой рукояти из слоновой кости он узнал в нем оружие легионера. В одном углу ямы Фигул заметил шлем, кинжал и пару поножей. Они были присыпаны рыхлой грязью. Фигул на мгновение постоял в яме, его мысли заметались.

 - Что там такое, господин?  - с тревогой спросила Хельва.

 - Это был тайник с оружием,  - ответил Фигул, сглотнув, когда до него дошел ужасный смысл открытия.  -  Я видел такое и раньше. Друиды забирают у наших мертвых солдат любое оружие, какое только могут, и хранят его до тех пор, пока оно им не понадобится. Но тот, кто опустошил это хранилище, сделал это в спешке. А это означает только одно…

 - Что именно, господин?

Фигул посмотрел на Хельву и произнес:  -  Они заранее знали, что мы сюда придем.