Фигул решительно покачал головой. - Я не согласен, моя госпожа. Каратак выступил против нас, не так ли? Насколько я помню, в какой-то момент он даже был близок к тому, чтобы победить нас, и тысячи людей стеклись на его сторону со всего острова.

- Многие из них были завербованы катувеллаунскими головорезами, которые ходили из деревни в деревню, забирая каждого молодого человека пригодного возраста и заставляя его сражаться против его воли, - возразил Анкаста. - Выхватывают из таких деревень, как эта, и бросают в бой практически без подготовки. А где теперь Каратак, как ты думаешь? Дрожит на какой-нибудь отдаленной горе со своими дикими силурианцами, его армия уничтожена, его победы обращены в прах. Она смотрела, как ребенок показывает матери свою заветную монету. - Мы, британцы, гордились тем, что сопротивлялись иностранцам. Теперь наши земли  переполнены ими. Как говорит отец: мы ничего не можем сделать, кроме как попытаться извлечь из этого максимум выгоды.

- Это действительно так, моя госпожа? Без империи я остался бы без работы. Знаете, под управлением Рима не так уж и плохо.

- Возможно, вам. Но мы находимся по другую сторону пропасти. Рим защищает тех, кого в его же интересах защищать.  Все остальные должны торговаться с ним , как мой отец в изгнании.

Фигул нахмурился. - Не уверен, что понимаю вас, моя госпожа.

Она сочувственно улыбнулась, глаза ее смягчились. - Мой отец в чем-то похож на тебя. Он довольно странно думает, что Рим здесь, чтобы поддержать его, а не наоборот. Но Император согласился помочь только в обмен на услугу.

- Услугу? - повторил Фигул.

- Своего рода. - Анкаста застыла в улыбке, но ее глаза были узкими и холодными и напоминали оптиону сверкающий кончик ножа. - В обмен на то, что он поможет моему отцу стать правителем, Рим ожидает от него полного и безоговорочного сотрудничества во всех без исключения вопросах. Это то, что ты мог бы назвать браком по расчету, но я боюсь, что мой отец дорого заплатит за него. Я не хочу, чтобы он стал еще одним комнатным псом Императора, но, к сожалению, в конце концов, он им станет.

- Зачем же вы тогда вернулись? Я имею в виду, если вы не согласны с его решением.

Анкаста вздохнула. - Потому что, правда заключается в том, что мой отец - единственная надежда дуротригов. Он знает, что наш народ не может выиграть войну против Рима. Он хочет мира, как и все мы, даже если он должен быть достигнут римским оружием. Я просто хочу, чтобы был найден какой-то другой путь.

Фигул на несколько мгновений замолчал, вспоминая старое воспоминание из детства. - Знаете, мой отец говорил мне почти то же самое. Мой дед был одним из последних, кто сопротивлялся Риму, и он отчаянно хотел, чтобы его сын и внук пошли по тому же пути.

- Но почему ты отвернулся от своих предков?

Галл пожал плечами. - Мой отец знал, что бессмысленно пытаться победить могущество Рима, как и все остальные в моей деревне. Он увидел, как идут дела, и записался во вспомогательные подразделения. Нет смысла бороться с тем, что не можешь победить, говорил он мне. Как только я подрос, я  вступил во Второй. Это было лучшее решение, которое я когда-либо принимал.

-Тебе повезло. - Вспомнив о втором сестерции в руке, она бросила его Фигулу. - Держи. Возможно, однажды я научу тебя одному-двум своим трюкам.

Их взгляды на мгновение встретились, и она мягко улыбнулась ему. Фигул почувствовал жар в венах, его щеки вспыхнули румянцем. Он быстро отвел взгляд, охваченный острым чувством смущения. У Фигула было очень мало опыта общения с представительницами слабого пола. В ночь перед тем, как он присоединился ко Второму Легиону, произошла неловкая стычка с местной девушкой, а после этого он время от времени заигрывал с проституткой в дешевом борделе всякий раз, когда появлялась возможность. Но в целом Фигул был новичком в женских отношениях и болезненно осознавал свою застенчивость перед Анкастой. Он спрятал монету в кошельке для сохранности.

Вскоре мужчины снова влезли в седла и продолжили путь на запад. Миновав деревню, они пересекли границу территории дуротригов. Вскоре движение по ухабистой дороге прекратилось, и колонна миновала изолированные фермы, вперемешку с  унылым лесом, в котором деревья с голыми ветками  торчали из темной земли на фоне бледного неба. Темно-серые тучи зловеще грохотали над головой, и на четвертый день пошел дождь. Небеса разверзлись проливным ливнем, сливая пелену ледяных дождевых капель на группу римлян и бриттов, намокая их зимнюю одежду и превращая неровную дорогу в скользкую грязную дорожку. Солдаты скакали рысью в мрачном молчании, металлический стук капель дождя по шлемам и щитам сопровождался глухим шлепаньем копыт по изрытой лужам дороге. Весь день шел дождь, и свирепые бури обрушились на форт в Дурноварии, где они остановились на ночь.

На пятое утро колонне осталось совершить последний этап своего пути. Время от времени им встречались следы нападений, отравлявших этот беспокойный регион: обугленные остатки сгоревших повозок с припасами на обочине дороги, заброшенные форты и сигнальные станции, не способные защитить себя от постоянных нападений и угроз туземцев. Они шли по тропе по мрачному низу долины, земля под ногами была скользкой от вспененной грязи из-за непогоды. Деревья были вырваны с корнем, и мужчинам дважды приходилось останавливаться, чтобы расчистить дорогу, что замедляло темп марша. Справа от колонны возвышался невысокий поросший лесом холм, опушку которого заслонял островок из берез и кустов колючего утесника. Слева был узкий ручей. Пока они брели, поднялся свежий ветерок, зашевеливший высокую траву на склоне холма, словно тысяча шипящих змей. Фигул перевел взгляд на холм и, прищурившись, посмотрел на поросший лесом гребень, задаваясь вопросом, заметил ли он какое-то движение в тени.

- Как ты думаешь, сколько еще до Линдиниса? - спросила Сцилла, ведя лошадь рядом.

Фигул развернулся в седле и посмотрел на горизонт. - Еще семь или восемь миль, по моим подсчетам. Если повезет, мы доберемся до форта до наступления темноты.

Посланник нервно взглянул на гребень невысокого холма, на который только что смотрел Фигул, и нахмурился. - Нам здесь угрожает опасность, оптион?

- Трудно сказать. Предполагается, что эта территория находится под нашим контролем, но район кишит отрядами налетчиков.

Сцилла нервно сглотнула. - Каких именно налетчиков?

Фигул пожал плечами. - Некоторые из них просто отчаявшиеся группы воинов, которые не хотят признавать, что они побеждены. Большинство из них убежало в леса после того, как мы завоевали их земли. Есть еще разбойники, которые совершают набеги из за добычи. К этому ремеслу присоединились и некоторые другие племена. Известно, что в последнее время силурианцы и думнонии совершают странные пограничные набеги.

Глаза Сциллы расширились от тревоги. - Понятно.

Их разговор был внезапно прерван, когда Хельва натянул поводья, остановив лошадь впереди колонны. Фигул вскинул руку и приказал колонне остановиться, а затем сделал несколько шагов вперед, чтобы посмотреть, что заставило Хельву остановиться.

- Что такое, парень? - спросил Фигул. 

- Кажется, я что-то слышал, господин, - прошептал он дрожащим от напряжения голосом. - Возможно, чей-то голос.

Фигул остановил своего коня и навострил уши, внимательно прислушиваясь. Сначала он ничего не слышал, кроме тихого журчания текущей воды в реке, ветра, шелестящего опавшими листьями, и его лошади, фыркающей ноздрями холодного воздуха. Фигул нахмурился и покачал головой. Новобранец нервничал, как и большинство из них во время своего первого патрулирования,  вот и все .

- Ты, должно быть, ошибся. Я не слышу ничего, чтобы …

Затем воздух разорвал звук, тот самый, который был знаком галлу по полям сражений в Британии. Звук, который всегда вызывал мурашки по его спине.

Отчетливый рев кельтского боевого рога.