Глава 27

— Покажи мне Хартли, — прошептала я, моя грудь сжалась.

Изображение моей сестры появилось мгновенно, любовь к ней захлестнула мое сердце. Она была жива и здорова, как мне и обещали, но подтверждение стало моей погибелью. Горячие слезы потекли по щекам.

Она сидела в углу палатки, гладя Тора. Грязь покрывала ее волосы и платье. То самое платье, которое было на ней в последнем видении. К счастью, она не была закована в цепи или связана.

Женщина-тролль, которую я назвала бы Троллиной (потому что почему бы и нет?), бродила вокруг, прибираясь и болтая.

— Ты мне нравишься, правда. Ты милая. Поэтому буду честна с тобой, хотя ложь поможет тебе чувствовать себя лучше. Не знаю, хватило ли у кого-нибудь смелости сказать тебе, но… ты отвратительна. Наверное, самая уродливая девушка, которую я когда-либо видела. — она скривилась. — Мне жаль! Я знаю, что правда ранит. Но у тебя даже нет клыков! Может, если мы закроем твое лицо, он забудет о твоей уродливой внешности и влюбится в твою прекрасную душу?

Хартли? Отвратительна? «Да ты, наверное, шутишь!»

— Спасибо за совет, — сказала Хартли и закатила глаза.

Троллина продолжила, похоже, искренне расстроившись из-за моей сестры.

— Я верю, что мы можем стать лучшими подругами. Мне все равно, насколько ты уродлива! — полная энтузиазма и невинности, она кивнула. — Да. Мы будем лучшими подругами. Я убью любого, кто скажет что-то плохое о твоей причудливой внешности.

Большая рука с когтями откинула полог палатки. Внутрь вошел крупный тролль с рогами, его лицо словно было высечено из камня, у него были большие мышцы, покрытые татуировками и пирсингом. В его глазах вспыхнула ярость, когда он подошел к Хартли.

Я напряглась. К счастью, моя сестра не струсила и не заплакала. На самом деле она выглядела спокойной и посмотрела ему в глаза.

— Я так рада, что ты вернулся, — сказала она, поразив меня.

Троллина поклонилась.

— Пожалуйста, будь добр к ней, брат. Она ничего не может сделать со своим уродством.

— Достаточно. — пристально глядя на Хартли, он отпустил девушку кивком головы.

Как только они остались одни, Хартли вскочила:

— Ты причинил вред моей сестре?

— Нет. — он начал вынимать оружие, складывая все в кучу на пол. — Кентавры напали на ее лагерь. Она и другая самка сбежали, но их пернатый друг получил ранения во время схватки. Принц бросился в погоню, но и его ранили.

Рот был ранен? «Мне все равно, мне все равно».

Хартли побледнела.

— Где сейчас Эверли и Трули?

— Можешь расслабиться. Они в Империи Севон, где кентавры не смогут их достать.

— А ты? — спросила Хартли, убирая Тора в сторону. — Ты можешь?

— Могу, но не буду. Я занят укрощением своего трофея. Ты здесь, чтобы ублажать меня, так ублажай меня. Искупайся уже! Твоя вонь оскорбляет мой нос.

— Ну, твое лицо оскорбляет мои глаза, так что мы в расчете, — сказала она, затем фыркнула. — Прости. Это было грубо. И совсем неправда! Я сорвалась, потому что беспокоюсь о своей сестре. Я объявляю забастовку, пока ты не простишь ее за убийство твоего брата. Я не буду мыться. Не буду есть. Не буду спать.

— Но я могу заставить тебя, — объявил он.

Два грифона влетели через дыру в крыше, сев рядом с Хартли, и пронзительно закричали, побуждая тролля напасть.

— Ну давай, — сказала Хартли приторно-сладким тоном. — Попробуй. Смелее.

«Давай, сестренка, так держать!»

На лице тролля сменялись эмоции, от волнения до нетерпения. Он хотел прорваться сквозь грифона. Затем напрягся и повернулся, осматривая палатку.

— Кто-то осмелился следить за нами?

Ах! Он почувствовал меня? Точно. Ноэль предупредила меня о такой возможности. «Какой в этом смысл, если они все чувствуют». Я коснулась зеркала, говоря:

— Покажи мне Рота.

Появился принц, кровь капала из его ран на лбу, плече и боку. Несмотря на явную боль, он сражался двумя короткими мечами против трех кентавров, двигаясь с дикой изящностью и умело уклоняясь от ударов.

Напряжение охватило меня, превратив мышцы в камень. Группа кентавров окружила его. Один всадник использовал копье, чтобы отвлечь внимание, а другой встал на дыбы и ударил его ногой в грудь. Он взлетел вверх, перевернулся в воздухе и врезался в дерево.

У меня перехватило дыхание. Почему он не воспользовался своей магией и не приказал кентаврам сражаться друг с другом? Я знала, что он ненавидит эту способность, но воспользуйся ей! Если у тебя есть сила, используй ее. В противном случае, ты окажешься запертым в клетке.

Может быть, он не мог использовать свое внушение? Каковы показатели его способности? Или, может быть, кентавры каким-то образом защищены?

Мне нужно знать! Чем больше я знала о слабых местах Рота, тем лучше могла его победить. А я одержу победу над ним. Я. А не эти кентавры. «Давай, Рот! Убей их».

С ревом он снова бросился в бой. Его скорость поразила меня, а мастерство оставило меня в замешательстве. Хотя шансы были равны, он наносил больше ударов, чем получал.

Где Саксон? Я осмотрела окружающие деревья. Голубое перо балансировало на розовом листе, конец которого был пропитан кровью. Мой подбородок задрожал, одна мысль выбила меня из колеи: «Птицоид» Шредингера.

— Отдай нам беглеца, — сказал кентавр, — и мы отдадим тебе птицоида.

— Я не хочу, чтобы ты отдавал мне птицоида, — возразил Рот, погружая меч в живот говорящего и прокручивая лезвие. — Я собираюсь забрать его у тебя.

Пока лились кровь и кишки, до моих ушей донесся звук шагов. Кто-то подошел к моей камере! Я бросила плащ на койку и поспешила спрятать зачарованное зеркало, на случай, если кто-то будет меня досматривать. Куда, куда? Там! За расшатанным камнем в стене. Я встала. Как раз вовремя.

— Откройте дверь.

Я знаю этот голос! Принцесса Фарра Чарминг. Во мне появилась надежда. Что, если Трули изменила свое мнение обо мне и убедила принцессу меня освободить?

— Простите, Ваше Величество, — начал стражник, — но Викандер приказал нам не пускать…

— Я ваша Принцесса, и вы должны подчиняться мне… я могу и наказать, — перебила она с легкой дрожью в голосе, явно не привыкшая брать на себя ответственность. — Если ты заставишь меня дважды отдать один и тот же приказ, то проведешь остаток жизни в камере.

Этим она заработала от меня пару очков.

Солдат что-то пробормотал… мне показалось, что послышалось имя Викандер… прежде чем приказ принцессы выполнили. Звякнули ключи, скрипнули петли, и дверь открылась.

Я задрожала. Вошла Фарра, мой ангел во плоти. Я издала смущенный стон. В течение нескольких месяцев я считала эту девушку своей подругой. Наблюдала, как она снова и снова помогает другим. Если она отвернется от меня…

Она была великолепна в бледно-розовом платье и тысячефунтовых украшениях. Блеск… «Нет! Сосредоточься». Две другие девушки следовали за ней по пятам. Трули, которая не поднимала глаз, и Офелия, которая смотрела на меня с непоколебимым удовлетворением.

Мои теплые чувства превратились в ярость, а руки сжались в кулаки.

Трули еще не успела смыть с себя дорожную грязь, а Офелия надела больше доспехов, чем обычно. Ожидалась драка?

Фарра остановилась в нескольких футах от меня, и она не выглядела испуганной.

— Я принцесса Фарра из Севона, единственная дочь короля Чаллена и сестра принца Рота. — гордость сквозила в этих словах. Вживую она была еще красивее: безупречная кожа цвета фарфора, ярко-зеленые глаза на тон темнее, чем у Рота, губы цвета крови, волосы настолько черные, что казались синими, заплетенные в высокую корону.

«Помни о миссии… исцелить короля, сбежать».

— Я Эверли, пленница принца Рота, потенциальная целительница короля Чаллена. Я не опоздала? Насколько ухудшилось его состояние?

На ее лице промелькнул страх, вновь пробудив во мне чувство вины. Она ничего не сделала, чтобы заслужить мой гнев. Я просто… Мне нужно было с ней сотрудничать.

Я заглажу свою вину перед ней позже.

— Состояние моего отца ухудшается с угрожающей скоростью. — она наклонила голову, ее глаза напоминали раны, и затем сказала: — Но, по словам Рота, мы не должны проводить церемонию исцеления до его возвращения.

— Церемонию? — никто не упоминал о церемонии. Я могла сифонировать и использовать любую магию, которую получала, не больше и не меньше.

Фарра подошла ко мне, воплощая грацию. Она доверяла мне?

— Я не знаю, что должна включать в себя эта церемония, — сказала она, — и мне очень жаль. Наши ведьма и оракул говорили расплывчато.

Я бросила быстрый взгляд на Офелию.

— Какой кошмар.

Взяв мои руки в свои, Фарра сказала:

— Я также сожалею о тех ужасах, которые тебе пришлось пережить. Да, ты колдунья, но я никогда не буду радоваться страданиям другого.

— Тогда освободи меня. — я могла бы умолять, но гордость заставила меня молчать.

— Ноэль говорит, что ты нужна здесь, в этой камере, — сказала Офелия.

«О, конечно, она так говорит, не так ли?» Я сузила глаза и посмотрела на ведьму, лучшую подругу оракула. Ни единого проблеска раскаяния.

— Эверли. — Фарра сжала мои руки, предлагая утешение. — Если я сделаю это, если пойду против совета Ноэль, ты подчинишься Офелии? Она заколдует тебя, и тебе больше никогда не понадобится вытягивать силу из другого.

Она может это сделать? Заколдовывать меня навсегда, и тогда крученое ожерелье не понадобится?

Паника превращала каждый мой вдох в кинжал, режущий горло, легкие. Я перевела взгляд на Трули. Она была бледной, взволнованной и готовой расплакаться, но ничего не сказала в мою защиту.

Стены, казалось, сомкнулись вокруг меня, и дышать становилось все труднее. Я посмотрела на Фарру, на наши соединенные руки. Край ее перчатки съехал вниз, обнажив родимое пятно в форме яблока, идентичное моему.

У меня отвисла челюсть. Как и я, она была добром и злом. Самая могущественная из своего рода. Несомненно, ее мать была второй королевой, той самой, которая вместе с мамой и Вайолет украла те яблоки.