Глава 19

Как только мы миновали слишком жаркую, наполненную ямами пустошь, то прошли через еще один невидимый портал. Измерение. Неважно! Мы попали в страну синего цвета. Синие деревья, синие цветы, синие грибы прямо как в Алисе Стране Чудес.

— Что-то чувствуешь? — спросил Рот Трули.

— Да! Яблоко близко, — сказала она, ее охватило разочарование. — Я не понимаю, почему чувствую его, но не вижу.

Викандер кивнул в мою сторону.

— Возможно, яблоко — это вовсе не яблоко.

Рот и Саксон посмотрели на меня и кивнули.

Они думали, что я — яблоко? Я нахмурилась. Так ли это? Я предполагала, что могла. В конце концов, я была добром и злом. Но тогда и Трули тоже.

Возможно, «яблоко» означало два яблока. Одна жизнь, одна смерть. Одна спасение. Другая смерть.

Я сглотнула, затем покачал головой.

— Простите, ребята, но вы ошибаетесь. Я не целительница и не убийца. — Ну, по крайней мере, не специально. Хотя, могла бы украсть силу у нескольких целителей, украсть их магию и спасти Короля Чаллена. Жизнь и смерть в одном маленьком яблочном ребенке.

От волнения у меня скрутило живот. Но, опять же, я не буду никого убивать. Ни целителей. Ни Белоснежку. Благодаря одной только силе моей воли… и каждому из моих решений… я никогда не стану яблоком.

— Мы оторвались от троллей. — Саксон приземлился перед нами, сложив крылья за спиной.

Утром они снова вышли на наш след, и их командир был непоколебим в своем намерении меня убить.

— А кентавры? — спросил Рот.

Да. Орда Вайолет продолжала преследовать меня. До сих пор нам удавалось от нее ускользать.

— Никаких следов, — ответил Саксон.

Над ними пролетела семья пикси, элегантные и грациозные, светящиеся радужными огнями, они выполняли трюки и сальто вокруг птицоида и фейри, как бы демонстрируя себя.

Викандер отогнал их.

— Воры и проказники.

— Мы остановимся здесь и разобьем лагерь, — сказал Рот.

Здесь… это небольшая поляна, окруженная высокими фруктовыми деревьями. Но без следа яблок, черт возьми. Найдем ли мы когда-нибудь (настоящее) Яблоко Жизни и Смерти?

Рот схватил сумку, которую всегда держал под рукой, и ушел. Перед тем как исчезнуть в лесу, он бросил на меня горячий взгляд.

Все чувства, которые он когда-либо вызывал во мне, вспыхнули с новой силой, и у меня перехватило дыхание. Как один человек может так сильно повлиять на другого одним лишь взглядом?

Викандер схватил мешок с металлическими опилками и начал, как обычно, прибивать копья по периметру. Саксон установил палатку, затем накормил и напоил лошадей. Мы нашли их несколько дней назад целыми и невредимыми. Трули приготовила еду.

Мне было поручено собрать дрова и выкопать яму для костра. Положив рюкзак на место, я направилась по той же тропинке, по которой ушел Рот. Желание увидеть его, быть с ним, искушало.

Услышав плеск, я ускорилась. Мне пришлось пройти мимо живой изгороди из цветов и увернуться от роя пчел, но я нашла прекрасный пруд, вода в котором была прозрачной, как хрусталь.

Подплывая, Рот заметил меня. Откинув мокрые волосы на лбу, он пошел вперед. Чем ближе он подходил, тем больше я видела его невероятное тело. Эти широкие плечи. Рельефные мышцы груди. Проколотые соски и замысловатая татуировка в виде дерева, с закрученными концами, образующими различные узоры. На конце которого висело блестящее красное яблоко.

Дерево с яблоком. Совпадение?

— Может быть, это ты Яблоко Жизни и Смерти, — сказала я. Он продолжал идти, открывая свою нижнюю часть… Я отвернулась, мои щеки пылали. Он был голый?

«Великолепный мужчина, олицетворяющий совершенство».

«Не пялься на него». Но я очень, очень хотела…

В нескольких футах от меня пикси копошился в его одежде. Намереваясь украсть ее?

— Проваливай, — сказала я, взмахнув рукой. Подождите. Что я делала? Помогала Роту скрыть все это мускулистое добро? Позор!

Пикси усмехнулась, улетая без его одежды. Негодник.

— Ты соскучилась по мне? — спросил Рот, шурша одеждой.

— Я, э-э, искала дрова. — «Но да. Я скучала». Неподалеку заметила несколько веток, покрытых розовым порошком. Отличнл! Когда порошок сгорал, он пах карамелью.

— Я соберу дрова, пока ты будешь купаться, — сказал он. — Обещаю не подглядывать… больше десяти раз.

Смеясь, я обернулась. На нем не было рубашки, только брюки. Они низко сидели на талии, обнажая темный след. «Смотри вверх!» Точно. Щеки снова запылали, я оглядела его с ног до головы. От плеч до лодыжек он был весь в порезах и синяках. Каждый из них служил напоминанием: он подверг свою жизнь опасности, чтобы спасти мою.

Когда он начал идти ко мне, у меня заколотилось сердце. Рот остановился всего в шаге от меня… все еще слишком далеко. Он нежно поднял мой подбородок двумя пальцами, заглядывая мне в глаза. Капельки воды прилипли к его ресницам. Его глаза горели, прогоняя мороз.

Я глубоко вдохнула. В его аромате корицы и мускатного ореха чувствовался намек на хвою, прямо как на Рождество. Мой новый любимый запах.

— Но, — добавил он, — ты будешь должна мне налог за дрова.

Я фыркнула.

— И какова плата?

— Мне хватит того, что я вижу в твоих глазах.

Восхищение? Или слюни?

Хриплый смех дразнил мои уши.

— Я хочу и то, и другое, — сказал он. Он отступил назад, натягивая один сапог, затем другой, и перекидывая рубашку через руку. — Знаешь, что еще я хочу от тебя, милая?

Поцелуй? «Пожалуйста, пусть это будет поцелуй».

— Скажи мне.

— Информации, — сказал он, и мое хорошее настроение улетучилось. — Ты умная и храбрая, но скрытная. Редко рассказываешь о своей жизни. Ты противоречива. Ты часто смотришь в зеркало, но не беспокоишься, что думают о твоей внешности. Ты опекаешь Трули, она тебе нравится, но иногда настороженно наблюдаешь за ней, словно ожидая, что она причинит тебе боль. Викандер забавляет тебя, но ты предпочитаешь Саксона, потому что он тоже защищает Трули. Еще ты наблюдаешь за мной, как и я за тобой, так же настороженно, как и за Трули. Ты носишь с собой книгу о Злой Королеве и девушке по имени Белоснежка, что заставляет меня задуматься, не являешься ли ты частью моего пророчества.

Мои глаза расширились. Он считал меня умной? Мой проницательный Принц раскусил меня. Я носила настороженность как вторую кожу.

Я должна была понять, что он видел книгу в то утро, когда рылся в моем рюкзаке. «Дыши, просто дыши».

— Я прав? — тихо спросил он.

— Я не хочу говорить об этом. — Еще нет. Я не была готова.

Он вздохнул и провел кончиком пальца по моей челюсти.

— Однажды, Эверли, я надеюсь, ты доверишься мне. А пока…

Эверли, не милая. А пока… что? Мы не можем быть друзьями?

«Расскажи ему что-нибудь о себе. Один маленький кусочек». Доверие рождает доверие, и мне нужно было его доверие.

— Насчет пророчества. — Я посмотрела на свои сжатые кулаки. — Думаю, оно у нас общее.

— И кто я, по-твоему?

Я облизнула губы и призналась:

— Я думаю, что ты Прекрасный Принц. И не только из-за твоего титула и фамилии. Когда ты улыбаешься, то очаровываешь даже тех, с кем тяжело общаться.

Он удивленно моргнул.

— Возможно, мои советники никогда не думали об этом, потому что никогда не видели моей улыбки?

— Кем они тебя считают?

— Охотником.

Ассоциировал ли он себя с ним?

— Я думаю, Трули — это Охотник. Ее магия это доказывает. Хотя, признаюсь, я постоянно меняю свое мнение о том, кто есть кто.

— Ты не одна такая. Когда-то я тоже считал Трули Охотником, но теперь вижу в ней одну из семи защитников Белоснежки… которую считаю своей сестрой.

Семь защитников. Да. Подходящее описание.

И черт возьми, но мне это нравилось, нравилось подкидывать друг другу идеи и сравнивать заметки. Если Фарра — Белоснежка, то Трули, возможно, была Прекрасным Принцем.

— Кем, думаешь, являешься ты? — спросил Рот.

Неважно. Мне это определенно не нравилось.

— Может, я и тот кабан, которого убивает Охотник, — проворчала я.

— Ты — лакомый кусочек мяса…

Я фыркнула, и он добавил:

— Возможно, я ошибался насчет себя и Фарры. Возможно, я — Прекрасный Принц, как ты думаешь, а ты — Белоснежка. Эти волосы… как лунный свет и иней. — Он взял прядь моих волос. — Твоя страсть к жизни это доказывает. Ты дразнишь Принцев. Ты с одинаковой страстью защищаешь Принцесс и ядовитых пауков.

Я? Страстная?

Он обнял меня за талию и притянул ближе. Я прислонилась к нему, прижавшись ухом к его груди. Быстрые удары его сердца успокаивали меня. Солнечный свет согревал его кожу, и это тепло просачивалось сквозь мою одежду.

— Есть идеи насчет Злой Королевы? — Может быть, я зря волновалась. Может быть, я просто не встретила ее. А может, была права насчет Вайолет.

Погладив мои волосы, он сказал:

— Вскоре после смерти моей матери отец женился на матери Фарры. Фактически, день, когда она родила Фарру, и есть день, когда было произнесено пророчество. Как бы отчаянно ни старалась моя мачеха сохранить свою молодость и красоту, я всегда считал ее Злой Королевой.

Я поцеловала его в грудь прямо над сердцем и сказала:

— Она была жестока с тобой?

— Временами. Но я любил ее. Она была единственной матерью, которую я знал.

— Мне жаль.

Он снова погладил меня по волосам.

— В пророчествах смерть не всегда физическая, ты же знаешь.

— Знаю. Но…

— Но ты все равно переживаешь, — сказал он.

— У меня есть сестра. Хартли. Она общается с животными. Что если она Белоснежка? Что, если ты влюбишься в нее? — Когда я произнесла это, то поняла, что страх был внутри меня все это время, просто он скрывался под беспокойством о моем наследии. — Ты должен влюбиться в нее, и так и случится! Она прекрасна, и она здесь. Офелия привела ее в Энчантию.

— Я мог бы, но не буду. — Его голос звучал уверенно.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю, — сказал он. — Как я могу быть с одной, когда хочу другую?

Он просто… признался, что хочет меня. Как он это сделал? И когда я смогу заставить его сделать это снова?

— Ч-что, если Хартли — это кабан?