Фигул выглянул поверх своего щита и увидел наконечник копья, направленного  ему в шею, в руках  у британца, готового  нанес удар.  Оптион  ловко парировал атаку поврежденным щитом.  Воин зарычал, когда его оружие скользнуло по изогнутому краю, отклонившись от цели и открыв  свой торс для атаки.  Фигул молниеносно воспользовался этим, пронзив мужчине грудь. Раздался тошнотворный хруст, когда острие лезвия вошло в  мягкую плоть, обогнув твердую кость. Британец с содроганием выпустил свое копье,  когда Фигул выдернул свой меч, и человек упал к ногам оптиона.

Дуротриги,  которые  пережили первоначальную атаку, теперь оказались в ловушке между римлянами и отвесным обрывом утеса.  Фигул призвал людей, собравшихся вокруг него, продолжать отбрасывать врага. Слева от себя он заметил обнаженного британца, сжимающего верхний край щита легионера, пытаясь вырвать его у того из рук.  Оптион развернулся  и  пронзил его горло, прежде чем тот успел вцепиться руками в перепуганного легионера.  Раздался неприятный хруст, когда кончик клинка Фигула вошел в челюсть дуротрига.

Предприняв последнее усилие, небольшая группа римлян двинулась вперед, и оставшиеся британцы  начали беспорядочно слетать  вниз, навстречу своей смерти. Некоторые цеплялись за своих товарищей, стаскивая их за собой. Один из кельтов обхватил руками колено, отчаянно сопротивлявшегося,  легионера, потерявшего равновесие, и увлек его за собой в пропасть. Лишь горстке удалось выбраться, выкарабкавшись вдоль края утеса, но они были тут же атакованы римлянами, жаждавшими отомстить за своих товарищей, убитых снарядами, брошенными со скалы. Сегодня пленных брать не будут!

Когда последний враг на вершине утеса был ликвидирован,  Фигул огляделся, его грудь вздымалась, когда он осматривал сцену.  Внизу он видел десятки скрюченных тел, разбившихся о скалы. Подняв взгляд на галечный берег,  Фигул заметил, как люди Пятой когорты двинулись вперед, и   почувствовал прилив облегчения, когда самые задние  ряды туземцев развернулись, чтобы бежать по залитой кровью гальки. В считанные мгновения дуротриги  начали беспорядочное отступление вверх по галечной отмели, а последние несколько воинов повернулись спиной к своим убитым товарищам и бросились бежать, спасая свои жизни.

В водах бухты один из военных кораблей с катапультами сумел обойти севшие на мель галеры. Триера направилась к берегу, весла поднимались и рассекали море в непрерывном ритме. На палубе люди приготовили катапульты, чтобы стрелять по отступающему врагу. Фигул услышал отдаленный крик приказа и несколько резких тресков, пронесшихся над водой, словно удары хлыстом, когда катапульты выпустили свои каменные шары, пронесшись по дуге над головами когорты и врезавшись в убегающих дуротригов.  Неотесанные камни разбивали черепа и позвоночники, словно гигантские кулаки. Еще больше врагов было поражено последним залпом болтов с железными головками, выпущенными из баллист, установленных на палубе того же военного корабля. Выжившие воины, в ужасе оглядываясь назад, сумели убраться с берега и скрыться из виду, оставив после себя сцену бойни.  Некоторые из легионеров попытались преследовать их, но облаченные в тяжелую броню, они быстро сдались и согнулись над своими щитами, задыхаясь.

Фигул повел своих людей назад вдоль края утеса, чтобы отбросить любого бегущего к ним навстречу врага, но его людям уже ничего не оставалось делать.  Битва закончилась.  Когда остатки Пятой когорты вышли из оврагов, то сразу же бросились на туземцев, слишком усталых, чтобы бежать. С накопившейся ненавистью они не жалели своих поверженных врагов и убивали раненых  дуротригов  тут же, на месте.  Фигул увидел, как несколько легионеров окружили стоявшего на коленях воина. Мужчины ликовали, по очереди вонзая свои мечи в его тело, один за другим. Воин демонстративно оставался стоять на коленях, даже захлебываясь собственной кровью. Фигул подавил желание вмешаться и отвернулся.

Тела и брошенное оружие покрывали всю отмель. Он был удивлен тем, насколько болезненно худыми выглядели многие из мертвых британцев.  Куда бы он ни посмотрел, он видел худющие грудные клетки и изможденные лица. Противоречивые эмоции бурлили внутри него -  как всегда в ужасные моменты после битвы.  Будучи солдатом на службе у Императора,  Фигул прекрасно осознавал тот факт, что воины, которых он убил в бою, были кельтами.  Как и его предки.

-  Кровавая бойня, господин, -  сказал Рулл, подтягиваясь к плечу, его выцветшие серые глаза осматривали берег  внизу. - Никогда не видел ничего подобного. Они просто бросались на нас. У некоторых из них не было ничего, кроме голых кулаков. Против заостренной стали!

-  Трудно поверить, как сильно они ненавидят Рим, -  тихо сказал Фигул. - Лучше бы им было бы сдаться. Они уже должны понять, что не смогут нас победить.

Он на мгновение замолчал, потом кое-что вспомнил и устремил взгляд на скалу.

-  Где центурион? -  спросил он, просматривая ряды легионеров.

Рулл кивнул на колонну раненых, сгрудившуюся на галечной отмели: -  Среди других раненых, господин. Похоже, он еще долго не проснется. - Он не решался продолжить, поглядывая влево и вправо, чтобы убедиться, что никто не слушает. Затем он наклонился вплотную к Фигулу и понизил голос. -  Скажу по секрету, господин. Вам лучше быть осторожным с центурионом.  Очелла был офицером преторианской гвардии, прежде чем его перевели во Второй легион.

-  Зачем ему было отказываться от уютной должности в гвардии, чтобы перейти в Британию?

Рулл пожал плечами:  -  Возможно, это был не его выбор. Может быть, поэтому он причиняет нам столько неприятностей. Он пососал зубы и добавил -  Предпоследний оптион  недолго продержался на вашем  месте. Его отправили обратно в Гесориакум для обучения новобранцев.  Послушайте меня, господин. Очелла не из тех, с кем вам следует фамильярничать.