ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Паво заглянул в маленькое зарешеченное окошко в дальнем конце галереи, глядя на песок. Страх заставлял его дрожать и чувствовать тошноту по мере приближения момента его боя с атласским медведем. Он все еще был измучен своим расходом сил на победе над львом, что усиливало его чувство страха перед надвигающимся  противоборством.  Даже если бы он находился в полной силе, у него было мало шансов против дикого медведя.  Но с уставшим телом  и истощенными силами он мрачно признал, что его положение безнадежно.

По меньшей мере,  дюжина  бойцовых зверей собралось в галерее , расположенной недалеко от прохода, через который Макрон и Паво впервые вошли в Амфитеатр  Статилия Тавра этим утром. Облако напряжения висело над ними, пока они ждали, когда назовут их имена.  Некоторые коротали время, диктуя завещания  о своем жалком имуществе  чиновнику из гильдии гладиаторов.  Те, у кого были скромные сбережения, сдавали монеты в руки предприимчивого могильщика , чтобы быть похороненным на  кладбищенском участок за городскими стенами, а не в обычной могильной яме, в которую бросали  большинство гладиаторов.  Волнение оказалось слишком сильным для одного из бойцов, которого даже стошнило  на пол.   Кислый привкус рвоты смешивался с зловонным запахом импровизированного  нужника, обычного  ведра в углу коридора , до краев переполненного фекалиями и мочой.

Борясь с рвотным позывом, Паво сосредоточился на охоте на животных, происходящей на песке Арены. Из туннеля вышел  упитанный боец, одетый в тунику и вооруженный коротким мечом, дежурные уже убрали льва и мертвого бойца, растерзанного  зверем  вместе с деревьями и растительностью.  На мужчине не было шлема. Он повернулся, чтобы помахать толпе.  Паво мельком взглянул на его лицо и вздрогнул от увиденного, не поверив своим глазам.

Диктор выкрикнул  имя охотника на зверей , но Паво уже знал его достаточно хорошо; - Квинт Марций  Ателл.  Паво и Ателл  были друзьями детства; они вместе изучали греческий и играли в различные игры на улицах.  Ателл был сыном богатого землевладельца и, насколько помнил  Паво, чем-то вроде избалованного мальчишки, а его отец стремился потворствовать каждому его капризу.

На Арене раздались  испуганные визги  конфронтацией,  когда стая зайцев и несколько страусов были выпущены на песок.  Ателл дико расхохотался, быстро загоняя страуса в угол. Он вонзил свой меч в  запаниковавшую птицу.  Кровь хлынула из ее длинной шеи и забрызгала тунику охотника.  Страус беспорядочно хлопал крыльями, визжа в агонии.  Затем Ателл разрубил несколько зайцев своим мечом, когда по Арене раздались возгласы.

- Интересно, почему Ателл участвует в Играх?   - задумался Паво.

- Что ты сказал, римлянин?  -  рявкнул на него Амадокус.

Паво полуобернулся к фракийцу.  - Ничего важного.

- Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Паво обернулся. Амадокус стоял перед ним со снятой броней, и теперь Паво увидел всю степень причиненных ему травм.  Рваная рана шла по диагонали вниз по его груди, а рана на левой ноге заставляла его слегка прихрамывать.

- Я теперь уже не такой высокий и могучий, не так ли, толстосумчик? - прошипел Амадокус, ткнув пальцем в Паво.  -   Вот что значит быть гладиатором. Гнить в камере, пока вы, римляне, ходите вокруг, думая, что ваше  дерьмо пахнет лучше, чем все остальные.  Теперь я заставлю тебя страдать.

Острое чувство горечи охватило Паво, когда он заговорил:  -  У тебя короткая память, Амадокус.  Я спас тебя от льва.

Амадокус сжал мозолистые руки в кулаки:  -  А, из за какой химеры,  я вообще сражался с диким зверем?  Потому что ты пришел и занял мое место на Арене в схватке против Бритомариса.  Это я должен был сразиться  с  тем варваром.  Я бы тогда тоже выиграл.  Я был бы уже Чемпионом Рима.  А не сидел на заднице в этой яме в ожидании смерти.

- Я не имею к этому вообще  никакого отношения.  Во всем виноваты эти проклятые греческие вольноотпущенники Клавдия.

- Я настоящий Чемпион!  - Амадокус ударил себя кулаком в грудь. Мышцы его лица тряслись от ярости, сильный акцент искажал каждое слово латыни.  -  Я годами ждал шанса проявить себя против лучших на Арене и быть причисленным к великим,  сражаясь в провинциях, сражаясь с отбросами земли и терпеливо дожидаясь своего часа,  как и велел мне ланиста.   Потом появился ты и за считанные недели стал любимцем толпы и  Чемпионом.  Сволочь!

Паво скорчил кислую гримасу своему фракийскому сопернику:  -  Меч не лжет. У тебя были шансы на Арене, ты просто ими не воспользовался.  Единственная разница между мной и тобой в том, что я лучше владею мечом и щитом.  В любом случае,  сейчас все это не имеет никакого значения.  Нас обоих все равно собираются отправить на бойню.

Фракиец взорвался от ярости и ринулся на Паво. Гладиатор попятился, стараясь не втягиваться в драку, желая сохранить оставшиеся силы для схватки со зверями.  Но Амадокус  бросился к нему. Его протянутые руки схватили Паво за шею и толкнули к стене.  В галерее  вспыхнул шум, когда некоторые другие бестиарии  образовали полукруг вокруг мужчин,  в азарте потрясая кулаками и подбадривая их.   Фракиец нанес стремительный удар кулаком в пах гладиатора.   Паво согнулся  от боли , а Амадокус  ударил его сапогом в бок, и тот врезался в толпу бестиариев.  Бойцы отчаянно отпрыгнули прочь, когда Амадокус бросился на лежащего гладиатора, надавив коленями на руки противника, пригвоздив  Паво к полу.

- Римская сволочь! Я заставлю тебя заплатить!

Паво изо всех сил пытался вырваться, когда Амадокус  обхватил его шею и сжал горло. Его глаза вылезли из орбит.  Он не мог дышать.  Пальцы фракийца сильно надавили на хрящ горла.  Он почувствовал, что его мозг, начал  раздуваться внутри его черепа.

- Умри, римлянин! - взревел Амадокус.

Паво боролся с ноющей усталостью в конечностях. Он отказывался умирать от рук фракийца, даже если это означало истощение его тела перед битвой с медведем. Он напряг мышцы плеч и дернулся в сторону, толкнул  Амадокуса ладонями, когда тот повернулся.  Сила его рук застала фракийца врасплох.  Он издал резкий крик, когда Паво оттолкнул его и швырнул головой вперед на ведро с помоями. Остальные бойцы отскочили назад, когда его содержимое разлилось на пол и измазало  Амадокуса  грязными нечистотами.   Фракиец  выплюнул изо рта помои  и, пошатываясь, поднялся на ноги. В ту же секунду  несколько охранников распахнули дверь и схватили  Амадокуса, прежде чем тот успел нанести еще один удар Паво.  Четверо из них схватили его за руки.  Он тщетно пытался вырваться из рук охранников, все время, огрызаясь на Паво, с его волос  капала грязь.

В этот момент ворвался Нерва. Встревоженный чиновник Арены перешагнул через вонючую лужу, пока охранники удерживали Амадокуса.

- Я убью тебя, Паво! -  сплюнул фракиец. - Клянусь!

- Я думаю, медведь из Атласа сейчас решит ваш спор  быстрее,  - заявил Нерва, неодобрительно взглянув на Амадокуса. -  Пора.  Вы оба, на выход.

Паво и Амадокус  были вытолканы охранниками к дверям галереи. Остальные бойцы молча смотрели на мужчин, с болью осознавая, что скоро  и они пойдут тем же путем.

- А как насчет нашего оружия? -  спросил Амадокус.

- У вас его не будет, - категорически ответил Нерва.

- Против медведя? - прохрипел Амадокус, его глаза чуть не вылезли из орбит. - Это какая-то чушь или шутка?

Чиновник бросил на него строгий взгляд:  - Что? Похоже, что я шучу?

- По чьему приказу?  - спросил Паво, тряхнув головой.

- Устроителя, конечно. -  Нерва надул щеки и сделал отметку на планшете стилусом. - Не могу сказать, что виню его.  Мы и так отстаем от графика. Вы оба должны были умереть еще в том, первом бою.  - Он пожал плечами. - Теперь поторопитесь!  У меня плотный график, и толпа становится беспокойной.

Не медля больше, Нерва выскочил из галереи  и  побежал выводить   небольшую группу охранников и охотников на зверей из загона обратно по коридору к воротам.  Впереди них  шел Ателл, охотник на животных,  который вышел с Арены и передал свой меч ближайшему служителю.   Он заметил проходящего мимо Паво, и у него от изумления отвисла челюсть.

- Во имя богов, Паво! - радостно воскликнул он.  - Это ты!

Паво остановился как вкопанный.  Он заставил улыбнуться сына помещика:  -  Ателл, …  Какой приятный сюрприз. Я вижу, ты участвуешь в Играх.

Ателл  взглянул на свою забрызганную кровью тунику и улыбнулся:  -  Я всегда хотел выступить на Арене. К счастью, мой отец любимец Императорского Двора. Он выкрутил несколько рук и сумел добавить меня в список программы.  Это довольно захватывающе, не так ли?  Шум толпы, ощущение меча в руке. Ничего подобного раньше не испытывал … -  Он весело покачал головой.  -  Должен сказать, что здесь, в Риме, гладиаторы  положили начало новой моде. Благодаря им богатые юноши Рима увлечены Играми.

Его слова заставили Паво похолодеть: -  Ты участвуешь по собственной воле?

- Конечно. Я просто принимал участие, чтобы немного развлечься. Я бы не опустился до того, чтобы стать настоящим гладиатором.

- Ты никогда не станешь им.  Только не тогда, когда ты позоря себя, убиваешь  беззащитных животных.

Ателлус рассмеялся:  -  Что ни говори, но я не могу дождаться, когда увижу лица моих приятелей по ужину сегодня вечером.  Они позеленеют от зависти!  -  Выражение его лица изменилось, и он прочистил горло:  -  В любом случае, я должен идти. Удачи тебе.

Паво смотрел, как своего друг детства, который  неторопливо пошел по коридору, свинцовое отчаяние отяготило его грудь. Его поразили острые воспоминания о прежней жизни, экзотической еде и жарких политических дебатах за кувшином хорошего  фалернского вина. Трагическая несправедливость всего этого  остро поразила его.

Влажная ладонь сжала его руку, и один из охранников  толкнул  его к открытым воротам.

- Иди вперед, ублюдок!  -  прохрипел охранник.

Повернувшись лицом вперед,  Паво глубоко вздохнул и вышел на Арену вместе с Амадокусом.