— Лекс, это правда?

   — Ты издеваешься надо мной, Адриана? — ответил он. 

   — Но фотографии выглядят, ну...

   — Что, Адриана?

   — Ну, они выглядят так, как написано в статье.

   — Черт, Адриана!

   — Лекс, успокойся, — предупреждает его Элайджа.

   — Неужели ты не понимаешь? Она, блядь, наконец-то сказала мне, что доверяет мне и хочет будущего со мной, а потом происходит вот это. Это просто пиздец! — он снова хлопнул кулаком по стойке, испугав нас, — Прошлой ночью...

   Адриана кладет руку на плечо брата, пытаясь его утешить: — Прошлой ночью, что?

   — Лекс, нам нужно возвращаться, — говорю я ему, замечая время, — Позволь мне пока с ней разобраться. Ей нужно успокоиться. Ты должен убедиться, что тот, кто опубликовал эту статью, откажется от своих проклятых слов. Слушай, Уилл будет здесь с минуты на минуту. Не мог бы ты не упоминать, почему она ушла?

   Через несколько минут входит Уилл. Он очень рад видеть Лекса, который изо всех сил старается не показывать злости в присутствии ребенка. Надо отдать ему должное, принимать во внимание чувства ребенка трудно, когда чувствуешь себя полным дерьмом. Уилл спрашивает, где Чарли, и Адриана быстро объясняет, что в городе появилось что-то срочное. Он, кажется, больше ничего не замечает, но умоляет Лекса поехать с нами в машине. Конечно, Лекс соглашается, и на этом разговор заканчивается. 

   Мы собираем вещи и выезжаем из Хэмптона. Адриана и Элайджа берут машину Чарли, а остальные едут на фургоне, который Рокки одолжил у друга. Я сижу сзади с Уиллом, пока он тихо играет на своем iPad. Время от времени он поднимает голову и спрашивает, вернулись ли мы домой. Я просматриваю свою электронную почту в поисках чего-нибудь от Чарли. Ничего. Разочарованная, я кладу телефон обратно в сумку и смотрю в окно.  

   Лекс яростно пишет смс на своем телефоне - постоянный пикающий звук не прекращается. К счастью, у него хотя бы хватает порядочности не отвечать на звонки, потому что его слов было бы достаточно, чтобы Уилл испугался его на всю жизнь. Несколько мгновений спустя мой телефон завибрировал. Я достаю его из сумочки, на экране высвечивается имя Эрика. 

   — Что тебе нужно? — я отвечаю, стараясь не упоминать его имя. 

   — Никки, — его голос звучит на повышенных тонах, типичный голос Эрика в состоянии паники, — Что, черт возьми, происходит?

   — С чем?

   — С Чарли. Она написала мне сообщение, и я нашла ее плачущей в подвале ее дома. Она не хотела говорить мне, что произошло, но Эмма сказала, что была какая-то статья о том, что Лекса поймали со спущенными штанами сегодня утром.

   — Верно.

   — Никки, почему ты так говоришь? Подожди, черт, он с тобой?

   — Конечно, хорошо, да, оформляй документы.

   — Ладно, извини, не знал. Слушай, она в офисе, но... но... она ведет себя странно, — его голос затихает, пытаясь все объяснить, — Она приняла душ, переоделась, и из ванной комнаты вышел как будто другой человек. Она сказала мне не переадресовывать ей никаких личных звонков, убедиться, что охрана не пускает Лекса в здание, и сказала, что никто не должен входить в ее кабинет, включая меня. Я не понимаю, что я вдруг сделала не так?

Эрик обижен и предан, и я не виню его за такие чувства. Он не знает ту Чарли, которую знала я, ту, которая, находясь в темном месте, не заботится ни о ком. 

   — Давай встретимся в полдень. Тогда и обсудим все волнующие вопросы.

   Я кладу трубку, не попрощавшись. 

   Лекс и Рокки смотрят в зеркало заднего вида. Поскольку Уилл в машине, мы не можем разговаривать. Секунду спустя мой телефон загорается. 

   Лекс: Это была она???? Скажи мне, что, блядь, происходит. 

   Мне не понравилось, что он вымещает свое разочарование на мне, учитывая, что не мой член привел его в это горячее положение, но я ему сочувствую. Я сморщилась, мне не понравилось, что я смягчилась по отношению к нему. 

   Я: Нет, это была не она. Я не знаю, что происходит, кроме того факта, что она сказала нашей охране, что тебе нельзя входить в наше "здание", так что даже не пытайся увидеть ее на работе, Эдвардс. 

   С его гневом, подавленным под холодной внешностью, это последний разговор, когда мы пересекаем мост в город. Небо серое, когда мы въезжаем в город, и это далеко не та идеальная голубизна, которую мы наблюдали последние несколько дней. Синоптики предсказывают сильные бури на ближайшие несколько дней.  

   Рокки едет в отель «Уолдорф», где остановился Лекс. Когда он заезжает на парковку, я прошу Рокки припарковать машину на минутку, чтобы я могла поговорить с Лексом наедине. 

   Мы оба выходим из машины, но я быстро останавливаю его, чтобы он не ушел, не высказав свои мысли. 

   — Не порть дело дальше, понял? Дай ей остыть. Она упрямая, и если ты надавишь на нее, она убежит к Джулиану, и тогда ты сможешь сказать «бон вояж».

   Упоминания имени Джулиана достаточно, чтобы вена на его лбу лопнула. Ярость проступает на его лице, и он склоняет голову, сжимая кулаки. 

   — Какого хрена ты хочешь, чтобы я делал, Никки? Стоять здесь и ничего не делать? Я должен увидеть ее и объяснить. Думаешь, я не знаю, что она побежит к нему? Что она, возможно, уже с ним.

— Что объяснить, Лекс? Она не будет тебя слушать. Я предупреждаю тебя, не пытайся подойти к ней. Дай мне поговорить с ней, или, клянусь Богом, я отрежу твои яйца и буду носить их по городу как серьги.

     — Прости, Никки, я не могу. Мне нужно ее увидеть.

     — Не будь упрямым засранцем. Ты снова сломал ее, и снова мне приходится собирать осколки. Когда я встретила эту девушку, она была сломана до неузнаваемости. Я не знаю точно, что еще ты сделал, кроме того, что бросил ее. Ты можешь думать, что это можно исправить, и, возможно, так оно и есть, но тебе нужно отступить прямо сейчас.

     Лекс смотрит на меня, пораженный. Его глаза больше не светятся тем зеленым цветом, которым он известен. Вместо этого они выглядят мрачными, последствия этой ситуации тяготят его. Опустив плечи, он идет ко входу в отель и исчезает через стеклянные двери.

     Возвращаясь к машине, я прошу Рокки отвезти Уилла домой, а сама направляюсь в офис.

     Быстро доехав, я вхожу в приемную и вижу Эрика, сидящего в своем кабинете. Я вхожу, закрывая за собой дверь.

     — Что, черт возьми, случилось, Никки?

     — Послушай, Эрик, я не хочу вдаваться в семантику. Как она?

     — Была в полном беспорядке, когда я нашел ее.

     — Когда ты ее нашел?

     — Да, на полу на парковке. Она плакала. Она написала мне, чтобы я встретился с ней.

     — А сейчас?

     — Она в своем офисе. Она попросила не переводить на нее звонки, потому что она работает над делом Маккензи. Кажется, сейчас она в порядке. Не могу поверить, что Лекс снова ее кинул. Я имею в виду, те фотографии. Ух ты! Неужели парень не может держать свой красивый член в штанах?

     — Ты, блядь, издеваешься, Эрик?

     — Простите?

     — Не могу поверить, что ты действительно купился на эту чушь, — рявкнула я, взвешенная его жаждой сплетен.

     Ошеломленный, он разразился смехом: — Что, теперь ты его защищаешь?

     — Это был кусок плохо написанного мусора с жалкой попыткой фотошопа. Неужели ты думаешь, что человек, который прилетел на Манхэттен и чуть не сорвал многомиллионную деловую сделку, сделал бы это, если бы не любил ее? Неужели вы думаете, что человек, зарабатывающий миллиарды долларов в год, будет настолько глуп, чтобы трахать другую коллегу по бизнесу, когда он пытается вернуть единственную девушку, которая держит его сердце? Именно такие люди, как ты, поддерживают эти гребаные таблоиды. Честно говоря, Эрик, я ожидала от тебя большего.

     — Никки, мне жаль, но...

     — Никаких «но», Эрик. Не лезь в это. Не отравляй ее разум, ты понимаешь? Этой девушке сейчас больно, хотя она и не хочет этого признавать. Все твои разговоры о том, что он придурок и у тебя есть Джулиан, это не то, что ей сейчас нужно.

     Я выбегаю из его кабинета, взбешенная его узким мышлением. Сделав глубокий вдох, я направляюсь к ее кабинету. Я не стучусь. В этом нет смысла, поэтому я врываюсь без предупреждения.

     Чарли молча печатает на своем компьютере. Меня беспокоит то, насколько нормально она выглядит. Ее волосы убраны в идеальный пучок, одежда аккуратно отглажена, она безупречно накрашена, и если бы вы не знали Чарли так, как знаю ее я, вы бы подумали, что все в порядке.

     Она на мгновение поднимает глаза, ошеломленная моим появлением, но быстро склоняет голову и продолжает печатать. В тот момент, когда она смотрит мне в глаза, она смотрит мне в лицо, блеск в ее глазах исчез без следа.

     — И что, теперь ты даже не собираешься со мной разговаривать?

— Что бы ты хотела, чтобы я сказал, Николь?

     Ух ты, она, наверное, злится, раз называет меня Николь.

     — Ну, для начала, Шарлотта, такая умная женщина, как ты, не может поверить в мусор, напечатанный в этом таблоиде.

     — Брось это. Все кончено.

     — Кончено? Это только что началось, Чарли!

     Она перестает печатать и поправляет очки. Тишина раздражает меня, я стою и постукиваю ногой, ожидая ее ответа. Она поднимает голову, чтобы встретиться с моим взглядом, словно на автопилоте, не в состоянии показать никаких эмоций.

     — Почему тебя это вообще волнует, Никки? Если ты встанешь на его сторону, то с таким же успехом ты можешь трахнуть его, и к черту вас обоих. Возможно, это то, чего ты действительно хочешь. Я видела, как ты смотрела на него, задавая ему тысячу вопросов. Он - твой.

     Слова причинили боль, в этом нет сомнений. В этот момент ярость берет верх. Я должен уйти, пока не сказал то, о чем потом пожалею. Я поворачиваюсь к ней лицом еще раз, прежде чем выйти за дверь, скрипя зубами, едва сдерживая себя. Я адвокат и чертовски хороший адвокат. Я сражаюсь, зарабатывая на жизнь. Я спорю с судьями до посинения, но это ничто по сравнению с этим.

     Это мой лучший друг, единственный человек, с которым я никогда не ссорюсь.

     — Этот человек любит тебя. Он сделает для тебя все. Перестань быть маленькой эгоистичной сучкой и повзрослей.

     Это мои последние слова, прежде чем я выбежала из офиса.