Глава 11. Аксель

Плейлист: Harry Styles — Sunflower, Vol. 6

После того, как куча вещей, случившихся в дерьмовое время, создаёт самый сюрреалистичный период в моей взрослой жизни, я последние две недели ждал, что ещё пойдёт наперекосяк. Но я работал с Беннетом, Паркером и их командой, которые выкладывались по полной, трудясь над шалашом, и дела идут лучше, чем ожидалось.

Короче говоря, всё пошло поразительно хорошо.

По крайней мере, если не слишком задумываться о том, насколько сильно я сторонюсь Руни. Как и в случае с моим браком, сдерживание моего обещания выполнялось формально, как сказал Беннет, а не на деле. Последние четырнадцать дней я ночевал в палатке (скунс, слава богу, не обрызгал её, только умял мою заначку из батончиков гранолы), но я держу обещание и каждый вечер принимаю душ в доме. Делал ли я это после того, как видел, что она выключила свет, чтобы шансы на разговор практически испарились? Да. Да, делал.

Что касается ужина, формально я также делил ужины с ней. Когда Беннет и Паркер дали мне расписание, и я увидел, что оно растягивается до 20:00, я предложил подавать команде простой ужин, доставляемый из кафе Сары в «Шепарде», поскольку с наследством я могу это себе позволить. Если я организую групповой ужин, мне не придётся сидеть напротив Руни за столом, в тишине моего дома, терпеть её мягкий запах цветущего луга, наблюдать, как она вздыхает и улыбается за едой.

Так что каждый вечер на протяжении двух последних недель я собирал себе тарелку и убредал прочь в поисках столь необходимого умиротворения и тишины после работы в беспрестанном шуме инструментов, оборудования и выкрикиваемых реплик. Потом я сидел несколько минут за столом, чтобы мое присутствие засчиталось.

Руни всегда здесь, за другим концом стола. Она сидит рядом со Скайлер, делит безглютеновую еду и оживлённый приватный разговор, которым я стараюсь не слишком интересоваться.

Если Руни возражает против того, как я обхожу правила, то она ничего не сказала. И это нормально. Нет... хорошо. Я не хотел бы, чтобы она возражала, чтобы ей не было всё равно, что вместо ужина для нас двоих в хижине получается шумное сборище громких людей.

— Аа, — тянет Парк, когда я прихожу с прогулки. Он улыбается мне и подкладывает себе ещё курицы. — Как здорово, что ты присоединился.

— Приберегли тебе место, — говорит Беннет, добавляя себе на тарелку салат.

Моргнув и оторвавшись от наблюдения за Руни, я опускаюсь на свободный стул за столом.

— И как у нас дела этим вечером, мистер Бергман? — спрашивает Паркер.

— Нормально, — мямлю я, стащив булочку из корзинки, которую передают мимо меня.

— Нормально? — Беннет со стуком опускает салатную миску. — Да мы отжигаем в доме. Ты в курсе, верно? Всё критичное и срочное заменено, отремонтировано или в процессе и уже стабилизировано. У нас идеальная погода, никаких задержек с материалами. Мы на несколько дней опережаем график...

— Эй! — Паркер показывает на него вилкой с наколотым кусочком курицы. — Не сглазь.

— Tournesol! — кричит один из парней. — Передай воду, пожалуйста?

Руни отвлекается от разговора со Скайлер, затем улыбается парню и передает ему графин с водой. Я наблюдаю, как он улыбается в ответ, и что-то в самом центре моей груди лопается.

— Как он её назвал?

Беннет смотрит то на меня, то на парня, сидящего недалеко от Руни. Я укладывал с ним полы, но даже сейчас не могу вспомнить его имя. Я помню его лёгкий французский акцент, но имена запоминаю дерьмово.

— Кто, Вик? — переспрашивает Беннет. — Он зовет её Tournesol. Это означает «подсолнух».

Моя ладонь так крепко стискивает столовый нож, что костяшки пальцев пульсируют.

Паркер прочищает горло, затем наклоняется к Беннету.

— Если тебе интересно, Аксель в порядке. Он не страдает от сексуального неудовлетворения и определённо не ревнует. Просто он женился на женщине, которую явно хочет, а теперь избегает её и придерживается целибата. Прошло две недели. Сколько ещё осталось?

— Две, — бормочу я. — Она едет домой на День Благодарения. Это ласковое обращение. Все её так зовут?

— Все в команде, да, — Беннет пожимает плечами. — Это начал Вик, а потом прижилось. Она каждый день приходит и проводит время со Скайлер с того момента, как я забираю её со школы, и до ужина, так что парни познакомились с ней.

— Что?

— Ага, — беззаботно отвечает он. — Просто в это время ты всегда удобно отсутствуешь.

Руни смеётся над какими-то словами Вика — белые зубы, искрящие глаза, и чёрт возьми, он даже заслужил её ямочки на щеках — обе ямочки.

— Кстати, — Паркер тянется за себя, к кухонному островку, и берёт два безглютеновых кексика, присланных Сарой, затем поворачивается и ставит их передо мной. — Почему бы тебе не предложить Скай и Руни десерт?

Движимый той скручивающей, ноющей болью за рёбрами, я хватаю кексы и иду вдоль стола туда, где сидят Руни и Скайлер, склонившиеся над листком бумаги.

— Так понятно? — спрашивает Руни.

Скайлер смотрит на меня, затем обратно на бумагу, где написано что-то вроде химической реакции.

— Не очень, — говорит она.

Руни опускает плечи.

— Блин. Я пытаюсь придумать, как ещё это объяснить.

— Объяснить что? — спрашиваю я.

Руни поднимает взгляд, и её улыбка не такая широкая, как мне хотелось бы, когда наши взгляды встречаются. Она смотрит обратно на листок.

— Скайлер сказала, что они сегодня в школе делали вулкан из пищевой соды и уксуса, и она хотела знать, как это получилось. Я только что показала ей химическое уравнение реакции между бикарбонатом натрия и уксусом, то есть, слабым раствором уксусной кислоты. На самом деле, это две разные реакции, вы знали?

Она показывает на формулу и продолжает:

— Первая — это кислотно-основная реакция, когда смешивают уксус и пищевую соду. Ионы водорода в уксусе реагируют с ионами натрия и бикарбоната в пищевой соде, и реакция приводит к двум новым веществам: углекислота и ацетат натрия. А вторая реакция — это реакция распада, и она немножко отличается. Углекислота, образовавшаяся в результате первой реакции, распадается на воду и углекислый газ, отсюда и пузырьки.

Мы таращимся на неё. Скайлер качает головой.

— Что ты только что сказала?

Руни выпячивает губу, очаровательно надувшись.

— Прости, Скайлер. Я не знаю, как ещё это объяснить. Вот почему учителя — настоящие суперзвёзды. Они не просто изучают свой предмет, но и учатся преподавать его другим.

Я приседаю, подвигаю бумагу ближе, затем беру их ручку. Я быстро рисую молекулы и помечаю их условными обозначениями, принятыми в периодической таблице и использованными Руни — наверняка не совсем точно, но опираясь на её уравнение. Затем подвигаю бумагу к Руни.

— Почему бы тебе не нарисовать стрелки, что куда идёт в реакции. Используй чёрные чернила для первой, а потом, — я достаю ещё одну ручку из заднего кармана, — синие для второй.

Скай подпрыгивает на сиденье, глядя на рисунок.

— Да! Сделай это!

Руни с любопытством глядит на меня. Когда она забирает ручку из моей руки, её пальцы вскользь задевают мои. Она прикусывает губу и прищуривается.

— Что? — спрашиваю я.

— Наглости тебе не занимать. Подходишь тут с безглютеновым десертом и идеальным решением моей проблемы.

Она дразнит меня. Думаю, мне нравится, когда она меня дразнит, даже если обычно я поначалу не понимаю. Это стоит того — наблюдать, как она притворно сердито смотрит на меня, а потом догадываться.

— Приношу свои извинения.

— Прощён, — объявляет она, развернувшись на стуле и завершая диаграмму реакции. — Вот, Скай. Диаграмма помогает? Что думаешь?

Скайлер откусывает от кексика и улыбается.

— Я поняла! Это так круто. Вам двоим надо написать учёную книжку. Ты будешь писать слова, Руни. Дядя Акс нарисует картинки.

Когда эта мысль проносится в моей голове, по конечностям растекается странное, нервирующее тепло.

Руни улыбается, забирая свой кексик, который я поставил на стол.

— Может, через пару дней мы заставим дядю Акса рисовать что-нибудь из биологии. Что скажешь, Акс? Одноклеточные организмы?

— Почему не завтра? — дуется Скайлер.

— Завтра мне нужно съездить и получить лекарство, — говорит Руни и кусает кекс.

Мой взгляд резко устремляется к ней.

— Ты в порядке?

Она улыбается и снова кивает.

— Ага. Это лекарство нужно мне раз в шесть недель, и срок подошёл. Я позвонила в клинику своего доктора, и администраторы там — просто мечта. Они договорились о чем-то здесь, и мне организовали запись на завтра, — обратившись к Скайлер, она добавляет: — От этого лекарства я становлюсь очень сонной, так что я, наверное, отрублюсь и просплю ужин. Так бывало в прошлом. Но скоро мы продолжим с того, на чём остановились, ладно?

Скайлер как будто задумывается, снова кусая кекс.

— Наверное.

— То есть, ты просто заберёшь лекарство и вернешься? — спрашиваю я, всё ещё сидя на корточках между ними.

Руни жуёт и качает головой.

— Нет, я получаю лекарство там, затем возвращаюсь домой... то есть, сюда.

— Тогда я тебя отвезу.

— Что? — Руни моргает, уставившись на меня. — Зачем тебе это делать?

— Ты сказала, что лекарство делает тебя уставшей. Что потом ты отрубаешься. Я бы предпочёл, чтобы это произошло на моей кровати, а не на шоссе.

— Аксель, — она закатывает глаза. — Я выражалась образно. Я могу доехать обратно.

— Мы живём в относительно удалённой местности. Куда бы ты ни направлялась, дорога займёт относительно немало времени.

Она пожимает плечами.

— Полчаса.

Полчаса. Как будто это ерунда, что она в летаргическом состоянии сядет за руль.

— Я тебя отвезу. Скажи мне, когда.

— Но это займёт несколько часов. Это заставит тебя на полдня отвлечься от дома. Ты не обязан...

— Руни. Позволь мне подвезти тебя.

Вздохнув, она косится на Скайлер.

— С тобой дядя Акс тоже так командует?

— Ага, — отвечает Скайлер, уминая кексик. — Когда он присматривает за мной, он заставляет меня вовремя ложиться спать.