– Его работы такие мрачные. Это единственное, что он может делать? – ответила она. – Всегда одно и то же. Этого человека, должно быть, пытали.

– Все гении такие, – вмешался в разговор мужчина. – Жаль, если он станет старой новостью, но я боюсь, что он не сможет заново найти себя. Это действительно позор. Дюпон–Бриллак, напротив...

– Ты, кажется, обиделась, – вмешался Аякс, и я перестала подслушивать.

– Нет, – ответила я слишком быстро. – Просто мне не очень нравится “тайна Спектра”, – ответила я с долей сарказма. – Для меня он просто мужчина, который слишком старается казаться крутым, в то время как для меня он больше похож на эгоцентричного придурка.

Это определенно была не ночь Спектра.

Глаза Аякса по–прежнему были прикованы ко мне, и на его подбородке дрогнул нерв.

– Почему ты так думаешь?

– Он трус, не смеющий показать себя, и он создал всю эту историю о себе, как будто он какой–то бог или что–то в этом роде. Его искусство – это...

Я смотрела на картины. Как бы сильно я его ни ненавидела, у этого человека был талант. Большой. Узел в моей груди не исчезал, и эти глупые мурашки с трудом проходили. Но я не могла в этом признаться.

– Претенциозное, – вот слово, на котором я остановилась.

– Иногда приходится идти на все, к чему вы не привыкли, чтобы донести сообщение.

Я изобразила улыбку, которая, вероятно, больше походила на смертельную угрозу.

– Ты на его стороне?

– Я бы никогда не осмелился встать рядом с эгоцентричным придурком.

Я поверила, что он почти пошутил.

Мы отошли от стены Спектра, чтобы подойти к другим картинам.

– Хорошо, – на этот раз изгиб моих губ был искренним. – Почему ты увлекаешься искусством? У тебя есть знания, так что тебе это должно как–то нравиться.

– Мне нравится тот факт, что художник может увековечить эмоцию, мгновение на всю жизнь. Это очень мощно.

Я согласна с ним, но вопрос вертелся у меня на кончике языка.

– Ты работаешь в этой сфере? Ты продавец произведений искусства или что–то в этом роде? Может быть, галерист?

Аякс остановился, намеренно игнорируя мой вопрос, повернувшись всем телом в мою сторону.

– Зачем ты пишешь?

– Я пишу, чтобы заставить людей поверить в лучшие дни. Чтобы украсить жизнь. Это как потребность дышать — мне нужно это делать. Я не могу от этого отказаться. Ты знаешь, что куда бы я ни пошла, я ношу с собой записную книжку, чтобы набрасывать любое вдохновение, которое приходит мне в голову, – я открыла свою маленькую красную сумочку и показала ему блокнот и карандаш. – Видишь? Я всегда готова.

Как только я испытывала что–то сильное, мне нужно было написать, что я чувствовала, чтобы запечатлеть эмоцию и сохранить её во времени. Это было похоже на личный дневник, где я могла свободно раскрывать свои недостатки и мысли без осуждения – возможно, это был мой способ быть увиденной и услышанной.

– Почему ты ничего не написала сегодня вечером? Тебя это не вдохновляет? – он на несколько сантиметров сократил расстояние между нами, и я не могла отступить назад, иначе столкнулась бы с барьером позади меня, который не позволял людям подходить слишком близко к картинам.

Расстояние между нами было неприемлемо в социальном плане, и его мягкий, тонкий аромат мускуса и свежесть заставили меня погрузиться в море шелковых простыней. Чисто и пристойно, это звучало так похоже на него. Моё сердце пропустило удар. Если бы я была такой девушкой, я бы покраснела. Он был опасно привлекателен, и вдобавок ко всему, Аякс выглядел как живой щит – в его объятиях хотелось потеряться.

– Я– я очень долго не могла ничего написать. Нельзя больше писать о том, во что ты не веришь, – и вот я стояла, хватая ртом воздух, словно одно его присутствие лишило воздуха всю комнату. – Я имею в виду, что я пишу для своей работы эротического писателя, но это другое. Я писатель–призрак, так что это не моя работа, – он подождал, пока я продолжу, изучая меня своим оценивающим взглядом. – И теперь это мой последний шанс осуществить свою мечту – опубликовать роман. Роман, который докажет, что я была права, веря в это. Что счастливый конец действительно существует.

Но для этого я должна была стать тем человеком, которым была раньше.

– Если бы ты могла писать где угодно, где бы ты была?

Я всё тщательно обдумала.

– Думаю, что мне хотелось бы быть на берегу океана, чтобы солнце ласкало мою кожу. Ничего, кроме песка. Таким образом, я могла бы надеть огромную шляпу и черное бикини, держа в руке бокал сока и притворяться богатой и могущественной на вилле, слишком большой для одинокой леди, – улыбка тронула мои губы, и смех вырвался наружу. – Это, и звёздное небо.

– Я могу вдохновить тебя, – он был невозмутим, с непроницаемым выражением лица, словно высеченным из мрамора.

Я не была уверена, был ли он чрезмерно самоуверен или действительно верил, что сможет решить мои проблемы, как какой–нибудь очаровательный рыцарь. Неверная цель.

– Давай убираться отсюда, – его порыв застал меня врасплох. Он превратился из контролируемого Аякса в человека, шагающего по комнате, готового взорвать это место.

– Но...куда мы направляемся?

Он остановился по пути, сверля меня своими полуночными глазами.

– Ты мне доверяешь?

– Нет, – я не была настолько глупа. – Я едва знаю тебя. К тому же, доверие – это не то, чем можно пожертвовать и...

Он бросил на меня такой хмурый взгляд, что его лицо почти вытянулось, как у нормального человека.

– Хорошо. Ты не должна, но мне нужно, чтобы ты притворилась хотя бы на эту ночь.

– Притворилась?

– Да, – его голос коснулся моей кожи, как мягкий бархат. – Давай притворимся только на одну ночь. Дай мне одну ночь, чтобы изменить твоё мнение и позволить вдохновиться.

Я потеряла всякое представление о времени. Звуки того, что происходило внутри меня, разносились по толпе. Стук моего сердца. Страх внутри меня. Желание, растущее в моей сердцевине.

– Прости, мне нужно идти. Уже поздно, – было десять, и даже если у золушки было время до полуночи, волшебницам, злым или нет, приходилось вставать рано. – Спасибо тебе за всё, но это не моё место. Если честно, я, вероятно, согласилась пойти с тобой на свидание по неправильным причинам. Не то чтобы я использовала тебя – ты великолепен. У меня просто есть вопросы. Их много. Ты не хочешь иметь с ними дело и...

– Я понимаю, Аврора, – он, казалось, не обиделся. – Дай мне два часа. Скажем, до полуночи.

Моё сердце билось всё быстрее и быстрее, как скороварка, готовая вот–вот взорваться, и мне хотелось просто выключить её.

– Пожалуйста, – сказал он. – При первом же ударе завтрашнего дня я исчезну, а до тех пор давай притворимся, что мы – это не мы. Не наше прошлое и не наши страхи. Просто два персонажа.

Он обращался непосредственно к моему авторскому "я".

– Слова, которые ты используешь, так несправедливы.

– Я могу быть убедительным, когда чего–то хочу, – тонкая улыбка появилась на его лице. – Я знаю место, которое может вдохновить тебя.

– Только не говори мне, что это твоя квартира, потому что мне это не нравится, и это жуткая фраза, – возразила я.

– Моя квартира обычная, так что нет, дело не в этом и не в чём–то, что подразумевает секс с тобой, если ты это имела в виду, – он придвинулся ближе, и мои глаза остановились на высоте его широких плеч, которые натягивали ткань его костюма, плотно облегавшего его очень четко очерченные бицепсы. Я немедленно вздернул подбородок, чтобы встретить его пристальный взгляд. – Я терпеливый человек, Аврора. Я участвую в этом не только ради этого.

Ради этого? Зачем он во всём этом участвовал? Я попыталась проникнуть в его душу скептическим взглядом и приняла решение, о котором наверняка пожалею.

– Отлично, давай выбираться отсюда.

Следующие несколько минут были как в тумане из–за прилива адреналина. Мы выбежали на улицу, направляясь в противоположном от всех направлении, чтобы выйти в ночную тьму.

– Это недалеко. Мы можем дойти пешком, – Аякс поправил свой костюм, оглядываясь по сторонам. – Мы заберем твой велосипед сразу после.

Мои губы приоткрылись, и свежий ветерок не понизил температуру моего тела. Мой велосипед? Ни может быть. Он видел, как я приехала на грани психического срыва. Момент моего стыда был прерван тем, что в моей сумке зазвонил телефон. Я поискала его посреди беспорядка, проронив несколько проклятий. Люди знали, что мне лучше не звонить, потому что я, скорее всего, никогда не возьму трубку – если только не буду в очень дерьмовом настроении.

– Ничего особенного. Я... – я разблокировала его, и вместе с пропущенным звонком у меня появилось приглашение Google позвонить Спектру в 16:00 по его времени, что означало 22:00 по моему.

– Чёрт возьми!

Брови Аякса поползли вверх.

– Что–то не так?

Номер зазвонил снова, и я никогда еще не была так решительно настроена поднять трубку. “=

– Прости, мне действительно нужно ответить. Я ненадолго.

Он просто кивнул, предоставляя мне достаточно уединения, чтобы разобраться с этим придурком.

Мгновение спустя я ответила на звонок.

– Слушаю.

– Здравствуйте, мисс Бардо? Это Спектр…

– Я рада, что наконец–то могу высказать своё мнение человеку, который украл мой имидж, и не пытайтесь произвести на меня впечатление – это не так. Вы знаете, что я почувствовала, когда вы изобразили мой личный момент? Не смейте... – я выпустила поток ненависти, который был прерван старческим голосом.

– Простите, мисс Бардо, но я всего лишь агент Спектра.

Конечно.

– Я звоню вам, потому что хотел бы назначить встречу с вами, чтобы обсудить Грустную девушку, и надеюсь, что мы сможем прийти к соглашению. Я хотел бы знать, свободны ли вы на следующей неделе. Я вернусь в Париж.

– Я практически свободна. Когда именно в воскресенье? – это дало бы мне достаточно времени, чтобы подготовиться после работы, и недостаточно, чтобы переживать и убивать себя тревогой.