ГЛАВА ВТОРАЯ

Он пригласил меня на свидание!

Калинда

Я выхожу из автобуса и поднимаюсь в квартиру. Когда открываю дверь, Коллин на кухне занят тем, что перекладывает яйца из сковороды в тарелки. Когда он видит меня, его взгляд меняется с панического на более спокойный.

— О, хорошо, — говорит он. — Ты можешь проследить, чтобы Кэндис сделала прическу? Потому что я не против приготовить завтрак, но не умею заплетать волосы. Кроме того, у меня сегодня тест по AP Government, и мне очень нужно время, чтобы еще раз просмотреть свои конспекты.

Наш брат Кори, которому десять лет, заходит на кухню.

— Ням, яичница. Где мама?

Это, конечно, прям вопрос на миллион долларов. Это также причина, по которой я не решалась устроиться рентгенологом в больницу, а не в какую-нибудь хорошую специализированную клинику в центре Ричмонда со сменами с 9 до 5 и часом на обед. Но, как оказалось, клиник с собственным радиологическим отделением не так уж много, так что или больница, или ничего. Новички не могут выбирать себе смену, только техники со стажем могут попросить дневные смены.

Коллин гримасничает, хватая вилку.

— Спит. — Он ловит мои поднятые брови. — Эй, по крайней мере, она дома.

— Хотя бы так, — бормочу я.

Когда я была ребенком, было так много случаев, когда она не приходила домой ночью. Всегда был какой-то мужчина, или какой-то бар, или какая-то вечеринка. Она приходила на следующее утро, говорила, что уже встала для того, чтобы принести нам пакет молока или покурить, но мы-то знали. Моя учительница в первом классе заметила, что я продолжаю приходить в школу в одной и той же одежде, и кто-то позвонил в CPS.

Затем последовала череда приемных семей: некоторые хорошие, некоторые плохие.

Я провела несколько лет, бегая вокруг, как дикий ребенок, в надежде привлечь мамино внимание, но этого так и не произошло. Я никогда не была ей также интересна, как новый мужчина или следующая бутылка Wild Turkey.

К тому времени, когда я училась в средней школе, я начала строить планы на будущее. Я планировала серьезно заниматься своим образованием, чтобы вытащить себя своих братьев и сестер из этой дыры. Я бросила возиться с мальчиками и травкой, подтянула оценки. Это заняло некоторое время, потому что я одновременно работала в розничной торговле и фастфуде, но в прошлом году я получила степень младшего специалиста и начала работать рентгенологом. А мама уже два года как вышла из реабилитационного центра, и мы все ждем, что хоть что-то изменится.

Весной Коллин закончит школу. Малышам десять и восемь лет, и у них всегда буду я, поскольку никто из нас не может рассчитывать на маму.

Кэндис подходит к столу в джинсах и фиолетовом свитере, волосы собраны в неуклюжий хвост.

— Привет, малышка, — говорю я ей. — Хочешь, я сделаю тебе прическу?

— Можно мне хлопья?

— Да, но съешь и фрукты, — говорю я ей. Я достаю щетку из сумочки-рюкзака и вынимаю резинку из ее длинных каштановых волос. — Вот, дай мне только пригладить этот маленький хвостик. Вот так, теперь ты выглядишь красиво.

— А мама придет сегодня в школу? — спрашивает она, берет ложку, которую Коллин кладет перед ней, и начинает крошить чири-бобы.

— Зачем ей приходить в школу? — спрашиваю я. Черт, я так устала. Эти двенадцатичасовые смены явно выматывают меня.

Кэндис удивленно смотрит.

— Сегодня у нас праздник. Кори и я в нем участвуем.

— В школе есть программа, — объясняет Кори. Он доел яичницу и теперь запихивает вещи в рюкзак. — Первоклассники и второклассники поют, а потом мой класс ставит сценку по истории.

— Звучит неплохо. Скетч о чем?

Он смотрит на меня недоверчиво.

— Об истории. Да.

— Тебе лучше не быть таким грубым в школе — говорю я, но он уже идет по коридору, чистить зубы.

Тихо, потому что мама спит. Разбудить ее, когда она с вечеринки, все равно что разбудить дракона: нужно избегать любой ценой.

Я подхожу и смотрю на календарь на стене, где я написала свой рабочий график. Мама тоже должна записывать свое расписание, но половина времени в Waffle House не дает ей расписание заранее, а вторую половину она забывает выполнить. Но на этой неделе? Она записала его.

И она должна работать в смену с 16:00 до полуночи, но никак не может успеть на собрание ПТО. Ну, просто отпад. Придется идти мне, вместо того, чтобы попытаться выспаться перед следующей двенадцатичасовой ночной сменой.

И честно? Я не уверена, как мне вообще удастся выспаться, учитывая, что доктор Ноа Боннер пригласил меня на свидание сегодня утром.

Доктор Боннер! Пригласил меня! На свидание! Меня!

Парень, в которого я была влюблена, потому что он великолепен, и такой милый. Он всегда смотрит мне прямо в глаза и вежливо со мной разговаривает. Многие врачи очень высокомерны, но не он. Это очень сексуально – видеть, как он командует в палате, полной медицинских работников, в процессе спасения чьей-то жизни, но после того, как все успокоилось, он снова джентльмен.

Кроме того, этот человек чертовски красив. Иногда он выходит на пробежку в конце смены, перед тем как принять душ в раздевалке и пойти домой, и даже иногда он бегает без рубашки. Господи, помоги мне, когда я впервые увидела его точеный пресс и то, как мышцы его живота сужаются в V над бедрами, мне пришлось серьезно уговаривать себя не хватать его за шорты, стягивать их и отсосать его член.

Черт. При одной мысли о том, что он бежит без рубашки, мне сразу становится жарко и влажно между ног.

Я встряхиваюсь и заканчиваю собирать ланчи: четыре PBJ на пшеничном хлебе, два для Коллина, потому что он все время голоден. По одному детскому апельсину и три пакета с закусками, полные магазинных кренделей, и этого будет достаточно. Детям уже пора на автобус. Я целую всех на прощание - круглую влажную щеку Кори, все еще пахнущую мятой от зубной пасты, более круглую щеку Кэндис, подозрительно не пахнущую мятой, и худую коричневую щеку Коллина, где у него растет несколько темных волосков.

А потом я могу развалиться на кухонном стуле и снова думать о докторе Ноа Боннере. Его темные волнистые волосы, темно-карие глаза, искрящиеся в улыбке, красивые губы. Этот стройный торс бегуна, сильные ноги. Эта чёртова буква V, ведущая вниз к шортам.

И он пригласил меня на свидание!

Я флиртовала с ним, в сдержанной манере, в течение нескольких месяцев. Я ничего не могу с собой поделать. Но почему, почему я не сказала "да"?

Я могу корить себя. Но правда в том, что этот мужчина заслуживает кого-то по-лучше меня: умнее, красивее, опытнее, образованнее. Есть миллион девушек, с которыми он мог бы быть, например, девушек, у которых нет трех младших: братьев и сестер, а еще родителей, злоупотребляющих наркотиками, о которых тоже нужно заботиться. Если бы мне было наплевать на него, или если бы я все еще была неразборчивым подростковым ловеласом, я могла бы просто согласиться на ночь и на то, что это может стать лучшим трахом в моей жизни.

Но Ноа Боннер может разбить мне сердце, просто уйдя.

Я вздохнула и напомнила себе, что если у него все серьезно, он спросит еще раз.

Черт. Теперь мне остается только ждать и смотреть.