ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

ПЕРВАЯ

ЛУКАС

Прошлой ночью я не спал ни секунды.

Оставив ее одну в нашей комнате, я отправился спать в гостиную.

Выражение ее лица до сих пор запечатлено в моей памяти и неотступно преследует меня.

Боль и нежность в ее глазах резали меня, как нож.

Я никогда не хотел видеть, как она страдает, особенно из-за меня.

Прошлая ночь была американскими горками эмоций. Ее опьянение было очевидным, и какая-то часть меня хотела поддаться желаниям, которые бурлили во мне. Я хочу ее. Каждое мое существо кричит о ней. С тех пор как я впервые попробовал ее на вкус, для меня не существовало ничего, кроме нее.

Но вчера я не мог принять меры — не мог воспользоваться ее уязвимым состоянием, как бы сильно мне этого ни хотелось.

Я не мог позволить этому случиться, не так.

Мне потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы отстраниться от нее и не поддаться искушению, которое поглощало меня.

Я бы никогда, ни при каких обстоятельствах не воспользовался преимуществами пьяной женщины.

Она заслуживает большего — большего, чем туманное воспоминание, омраченное сожалением.

Я хочу, чтобы наш первый раз вместе был заветным моментом, который она сможет полностью принять и вспомнить с ясностью.

Я хочу, чтобы она полностью осознавала каждое прикосновение и каждое слово, сказанное между нами, — если это когда-нибудь произойдет.

Я хочу, чтобы между нами была только настоящая связь, основанная на взаимном уважении и, что еще важнее, согласии.

Вчерашний день был не тем днем, когда мы могли переступить эту черту. Нам обоим нужно четко понимать свои чувства и намерения.

Это было трудное решение, но оно было правильным.

По правде говоря, я думаю, что, возможно, испытываю к ней больше чувств, чем мне казалось вначале.

Вначале это была лишь похоть, чисто животное желание поглотить ее.

Однажды вечером я застал ее за занятиями йогой в гостиной и чуть не сошел с ума.

Никогда в жизни мне не приходилось останавливать себя, чтобы не перекинуть женщину через плечо.

Однако теперь желание стало сильнее, и не только к ее телу, но и ко всему, что она может мне дать. Все, что она позволит мне иметь. Я жажду, чтобы ее смех наполнил воздух, ее прикосновения разожгли во мне огонь, а ее понимание успокоило мою беспокойную душу. Словно каждая клеточка моего тела жаждет ее, взывает к ней, с нетерпением ожидая ее ответа. Как будто в ее руках ключ к разгадке той части меня самого, о существовании которой я и не подозревал.

Часть, которую я никогда не думал, что найду.

Теперь я догадываюсь, что она может хотеть чего-то большего.

Несмотря на то, что вчера она была пьяна, она действовала на каком-то инстинкте.

Если мы поговорим об этом сегодня, то, возможно, согласимся дать нам реальный шанс, без всяких соглашений и условий.

Я сижу на краю кровати и смотрю на нее, пока она спит.

Я вижу усталость, написанную на ее лице. После того как она сказала мне уйти, я не смог сразу же отойти от двери. Вместо этого я остался и слушал, как она плачет во сне, в то время как часть меня ломалась. Я чувствовал себя, мягко говоря, хреново. И до сих пор чувствую. Я должен был вмешаться, пока все не зашло слишком далеко. Я должен был знать, что лучше, или хотя бы использовать лучшие слова, чтобы сказать ей о своих чувствах.

Ее красота завораживает меня — у меня перехватывает дыхание. Я не могу до конца осознать это; как будто какая-то часть меня пропадает, когда ее нет рядом со мной, как ночное небо без света луны.

Она — моя луна. Мой свет.

Мое тело болит от желания быть с ней, чтобы наслаждаться каждой секундой нашего совместного времяпрепровождения. Если быть честным с самим собой, это меня пугает. Я никогда не испытывал такого сильного чувства к другому человеку, пока эта женщина не появилась в моей серой жизни с ее разноцветными сарафанами и огнем. Она держит в своих руках столько меня, и я боюсь, что она уронит меня, разбив на хрупкие, мелкие кусочки. Вот почему нам нужно поговорить о том, что кипит между нами. Что-то здесь есть; я знаю это, и она тоже знает.

Словно почувствовав мою внутреннюю борьбу, ее глаза распахиваются.

— Доброе утро.

Звук ее ранимого голоса нарушает тишину.

Я делаю глубокий вдох, мой взгляд фиксируется на ее взгляде.

— Доброе утро, Леора.

Наступает короткая пауза, тяжелая от предвкушения и невысказанных слов.

— Как спалось?

Она пожимает плечами, избегая смотреть в глаза.

— Мне очень жаль. — Искренне говорю я, мой голос наполнен сожалением. — Насчет вчерашнего, я не должен был...

Прежде чем я успеваю закончить предложение, она резко обрывает меня, ее голос пронизан чувством вины.

— Нет, мне очень жаль. Я была пьяна, и мне не следовало так бросаться на тебя.

Она встает и направляется в ванную, словно пытаясь выпутаться из сложившейся ситуации.

Я быстро следую за ней, не желая, чтобы она убегала от меня.

— Леора.

Она быстро отвечает.

— Мне очень жаль, Лукас. Этого больше не повторится. Вчера я переступила черту. Пожалуйста, давай оставим то, что я сделала, в прошлом и никогда больше не будем об этом говорить.

С этими словами она закрывает дверь в ванную, оставляя меня стоять на месте и чувствовать себя бессильным.

Я понимаю, почему она чувствует необходимость отдалиться от меня, чтобы защитить себя от возможных обид и осложнений.

Наше игривое общение, то, как мы понимали друг друга, — все это казалось таким естественным.

А теперь я боюсь, что мы никогда не сможем вернуться к той легкости и комфорту, которые были раньше.

Я никогда не хотел причинить ей боль, и, если бы она поцеловала меня в трезвом состоянии, я бы поцеловал ее в ответ со всей силой.

Я бы наслаждался моментом, когда мы впервые соединились без посторонних глаз.

Стена, которую она начинает возводить вокруг себя, кажется непробиваемой, и я не могу отделаться от чувства беспомощности перед лицом ее прочности.