Вот почему мне нужна была еда и сон в самолете. Я не мог вспомнить, когда в последний раз спал больше тридцати минут.

Я выдавил шампунь на ладонь и проигнорировал тот факт, что в ванной комнате у меня были галлюцинации моего мертвого дяди, пока я принимал душ.

— Ты этого не знаешь.

— Мы оба знаем, что она любит тебя.

— Она лгунья.

Ее ложь состояла из двух частей: ложь, которую она говорила мне, и та, которую она говорила себе, чтобы оправдать ее. Обоюдоострый меч, полный предательств, в которых я не хотел участвовать.

— Люди лгут. Действия - нет. — Галлюцинация Винсента притворилась, что возится с лейкой душа, наполовину находясь в моем теле. — С тем доступом, который она получила в твоем окружении, она могла бы начать свою карьеру в ФБР и стать их новой суперзвездой. Но она так и не сообщила ничего полезного, иначе Уилкс рассказал бы нам. — Он повернулся ко мне лицом и продолжил: — Что она сделала, так это научила тебя забыть Эльзу в своем прошлом, помогла твоей сестре чувствовать себя менее одинокой и поддержала тебя, когда ты горевал обо мне. Это не похоже на человека, который тебя не любит.

— Прекрати.

Я проигнорировал его, закончив принимать душ, но он продолжал:

— Неважно, скажу я что-то или нет, это не изменит того факта, что она тебя любит.

— Ты - галлюцинация. Что ты знаешь?

— Именно. Все, что я говорю, - это то, о чем ты думаешь.

Я выключил душ и поспешил вытереться и переодеться. Чем быстрее я доберусь до аэропорта, тем быстрее у меня будет еда и сон.

Я не мог это слушать.

Я не мог слышать правду.

Сколько он ни говорил о том, что я выгляжу дерьмово, Ашер тоже выглядел так. Под глазами у него появились мешки, и я задался вопросом, когда он в последний раз спал. Наверное, поэтому он взял с собой восемь охранников, а не четыре, как обычно.

Я молча съел свой бургер - медленно, чтобы желудок не отверг его, - и проспал оставшиеся два с половиной часа полета. Когда мы приземлились, я проснулся от того, что на асфальте стояла группа из двенадцати солдат Андретти.

Один из охранников Ашера схватил вещмешок с деньгами. Я спустился с самолета, а Ашер и его охранники следовали за мной. Сон был не таким крепким, как хотелось бы, но его и гамбургера хватило, чтобы вернуть мне хоть какое-то подобие здравомыслия.

— Мистер Романо, — поприветствовал один из солдат Андретти, наклонив голову. Приветливо, учитывая, что война закончилась совсем недавно. — Меня зовут Джулио.

Я последовал за ним, пока он вел нас к черному "Эскалейду".

— Ты будешь сопровождать нас всю поездку?

Он кивнул.

— Сколько бы она ни длилась.

Мы с Ашером скользнули на заднее сиденье, за нами последовал один из его охранников. Остальные разбрелись по другим "Эскалейдам", а Джулио занял место рядом с водителем. Я дал ему адрес Уэйлана из одного из файлов.

Через десять минут мы подъехали к ранчо, ухоженному и полному коров. Когда мы опустили стекло и Уэйлан подошел к внедорожнику, от него пахло настоящим дерьмом. В каком-то странном смысле он был похож на меня. Его лицо было более обветренным от загара и солнечных пятен, у него были проблемы с весом и подбородок, чего не было у меня, но у него была та же общая эстетика - темные волосы, темные глаза и, возможно, даже темная душа.

Посмотрим.

Его любопытные глаза остановились на мне с жуткой точностью.

Он знал.

— Чем я могу вам помочь? — промурлыкал он.

Почему люди так говорят? Никогда не пойму, чем так привлекателен неправильный английский.

Я бросил на него незаинтересованный взгляд.

— Запрыгивай.

— Свободных мест нет.

Водитель нажал на кнопку, и багажник открылся.

Глаза Уэйлана метнулись к открытому багажнику.

— Вы серьезно? — Никто не ответил, и он продолжил, покачивая головой: — Нет. Я вызываю полицию. — Он перевел взгляд на приближающийся пуленепробиваемый внедорожник Андретти.

— Не думаю, что это очень умный поступок, Уэйлан. — Я поднял бровь, вытаскивая телефон, и меня позабавило, как он вздрогнул. В большинстве случаев страх побеждал оружие, когда дело касалось угроз. — Ты не умный человек?

— Я… — Двери внедорожников, стоявших позади нас, распахнулись, отрезая Уэйлана от машины, и он, обогнув ее, забрался в багажник, закрыв его за собой с помощью внутреннего рычага.

Я бросил ему застежку-молнию.

— Завяжись сам.

— Но...

— Сейчас.

Ашер весело ухмылялся, глядя прямо перед собой. Я отдал ему досье, когда заходил в самолет, так что он был в курсе всех событий. После того как я назвал адрес Эльзы Джулио, машина завелась, и мы направились в более приятную часть города.

— Ты ведь он, не так ли? — Голос Уэйлана приблизился ко мне шепотом.

— Да.

— Я не хотел брать деньги. Она украла моего ребенка.

Я повернулся к нему.

— Он не твой сын.

— Я сделал его...

— Ты пожертвовал сперму. Ты когда-нибудь встречался с ним? Говорил с ним? Читал ему? Играл с ним? Кормил его? Купал его? — Молчание. — Так я и думал.

Мы выехали на длинную подъездную дорожку, усаженную южными магнолиями, за которые я заплатил. Открыли двери машины и ступили на булыжную мостовую, за которую я заплатил. Поднялись по лестнице и прошли мимо белых колонн высотой двадцать футов, за которые я заплатил. И постучал в деревянные двойные двери с фиолетовым сердцем, за которые я заплатил.

Ашер обхватил пальцами бицепс Уэйлана, а солдаты Андретти, скрестив руки, молча стояли перед внедорожниками с нашими черными охранниками. Дверь распахнулась, и горничная встретила меня потрясенным взглядом. Я никогда не встречал ее раньше, но меня не удивило, что она знала, кто я такой. Наверное, Эльза предупредила персонал, чтобы меня никогда не впускали.

— Бастиан! — позвала Эльза, спустившись с последней ступеньки винтовой лестницы. Она рысью направилась к двери, ее каблуки стучали по дереву бокот. Не пристало Эльзе портить историческую архитектуру Антебеллума полами из импортного дерева. — Я тебя не ждала! — Она попыталась скрыть раздражение, но ее глаз дернулся.

— Ты знаешь определение слова "вымогательство"?— Я не дал ей ответить, пройдя мимо нее в фойе, за которое я заплатил. У горничной хватило приличия быстро уйти, пока я продолжал: — Практика получения чего-либо, особенно денег, с помощью силы или угроз.

— Я не знаю, о чем ты говоришь... — прозвучало в ее горле, когда Ашер протащил Уэйлана за порог и закрыл за ними дверь.

— Я… — Глаза Эльзы метнулись ко мне, пока она подбирала слова.

— Заикание на женщинах - это мило только тогда, когда ты не выглядишь как пятидолларовая проститутка. — Я провел глазами по ее фигуре. — Не обижайся на проституток. — Я сделал шаг к ней, наслаждаясь тем, как у нее перехватывает горло и обвисают плечи. — У тебя есть десять минут, чтобы покинуть этот дом.

— Нет, это мой дом...

Я прервал ее:

— Если хочешь прожить хоть какое-то подобие счастливой жизни, выбрось из головы этот менталитет. Ты ничем не владеешь. Ты без гроша в кармане. У тебя нет сына. У тебя нет денег. У тебя нет дома. У тебя нет ничего. Твоя одежда принадлежит мне. Этот дом принадлежит мне. Машины принадлежат мне. Все, на что ты потратила последние пять лет, принадлежит мне. — Я потянулся в сумку, достал копию папки Винса, которую сделал перед отъездом из Нью-Йорка, и швырнул ей в лицо. Фотографии и бумага посыпались на дерево, как листья. — С тебя хватит, Эльза. Хватит позориться.

Она наклонилась и подняла лист бумаги с водительскими правами Уэйлана, отксерокопированными на нем.

— Не знаю, что ты думаешь обо мне, но...

— Ты вымогала деньги у меня, а Уэйлан вымогал деньги у тебя. Насколько я знаю, я живу в Нью-Йорке, а вы двое - в Алабаме. Межгосударственное сообщение находится в юрисдикции ФБР, а вымогательство - федеральное преступление. Федеральные обвинения в вымогательстве предусматривают тюремное заключение сроком до двадцати лет, и у меня есть достаточно оснований, чтобы упрятать тебя за решетку.

Она сделала шаг ко мне и сжала кулаки по бокам.

— Я буду бороться с этим. У меня есть адвокаты.

— У тебя нет адвокатов. Криптовалюту, может, и сложно отследить, но если она у тебя есть, для ее кражи требуется не более чем талантливый хакер.

Сосед Николайо, хакер Декс, опустошил ее счет, пока я спал. Справедливость бурлила в моих жилах, когда я наблюдал, как ужас проносится по ее лицу.

— Я… — Она покачала головой. — Эверетт будет скучать по мне. Он не позволит тебе отослать меня. Он любит меня.

Смех, который я издал, был искренним. Я хмыкнул.

— О, Эльза... Эверетт не любит тебя. Двадцать лет - это большой срок, чтобы провести его в тюрьме. Если никто не любит тебя сейчас, то никто не полюбит тебя, когда твое лицо станет таким же уродливым, как мочалка.

Ее грудь практически впала внутрь от того, как сгорбились плечи.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты ушла. — Я проверил свои часы. — Я дал тебе десять минут, но девять из них ты потратила на разговоры. У тебя меньше тридцати секунд, чтобы уйти.

— Но...

— Двадцать восемь.

— Я…

— Я думаю, что тюремный оранжевый цвет сочетается с твоим искусственным загаром.

— Пожалуйста...

— Восемнадцать.

Она схватила телефон и засунула его в лифчик. Когда она потянулась за ключами, я покачал головой, и она с визгом выскочила за дверь. Она захлопнулась, когда она выходила.

— Папочка? — Сонный Эверетт выглянул из-за балкона лестничной площадки. — Папа! — Его глаза расширились, он мгновенно проснулся и помчался вниз по лестнице. Он обхватил меня за талию, а затем наклонил голову и уставился на меня своими одинаковыми глазами. — Ты отвезешь меня домой?! Я не хочу жить с мамой!

— Да. — Я поцеловала его в лоб. — Иди и собери все, что тебе нужно. Остальное я отправлю в Нью-Йорк позже. Хорошо?

Он кивнул головой и убежал. Когда я повернулся к Уэйлану, он выглядел потрясенным.

— Это мой сын? — Его расширенные глаза следили за исчезающим телом Эверетта.

— Нет, это мой сын. — Я шагнул вперед.