Я оторвала свои губы от его губ и провела ими по его челюсти до шеи. Его адамово яблоко покачивалось, когда я провела по нему языком, а затем зубами. Стянув штаны с его упругой попки, я просунула руки в трусы-боксеры и обхватила пальцами его гладкий член.

— Блядь, — прошептал он.

Он схватил мои руки и закинул их обе мне за голову, зажав их одной из своих больших ладоней. Другой он спустил мои штаны и трусики до колен, и я оказалась перед ним обнаженной.

Когда он просунул палец в мою киску, он так легко скользнул внутрь, и я покраснела, радуясь, что он не видит цвет моих щек в темноте ночи. Зубами он потянул мою рубашку вниз, и его губы обхватили мой сосок, посасывая его через лифчик.

Он вогнал в меня еще два пальца, и я опустилась на них, пылко оседлав его большие пальцы, стон вырывался из моих губ каждый раз, когда его ладонь касалась моего клитора. Когда он согнул пальцы, я кончила, выкрикивая его имя громче, чем кричала всю ночь.

Отойдя от оргазма, я прижалась лбом к его лбу. Он вынул из меня свои пальцы и покачался на моей киске. Головка его члена вырвалась из боксеров, и когда она коснулась моего влажного клитора, я издала стон.

Когда мои руки все еще были зажаты его левой рукой, он поднял свои пальцы и провел ими по моим губам, покрывая их моей влагой. Он прижался поцелуем к моему рту, его язык прочертил влажную дорожку, которую он оставил на моих губах. Я почувствовала вкус себя, когда он провел языком по моим губам и погладил верх моего рта.

Он отстранился, и я едва смогла разглядеть в темноте довольную ухмылку на его губах.

— Куда теперь?

Никуда.

Завтра я проснусь и захочу узнать правду, но сейчас, в его объятиях, я наконец-то снова была счастлива.