Его пальцы набрали скорость, тыльная сторона его ладони терла мой клитор, когда я терлась о него. Я вскрикнула, когда удовольствие прокатилось по всему телу, и слабый протест покинул меня, когда его пальцы отступили. Рейн поднес их ко рту, привлекая мое внимание, пока облизывал свои пальцы дочиста.

Пряжка его ремня звякнула. Я стряхнула желание, удерживающее меня на месте, и быстро сбросила одежду. Потратив время на то, чтобы оценить скульптурное тело Рейна, я отметила, что за время нашей разлуки он стал немного крупнее. Дважды проведя рукой вверх и вниз по члену, он осмотрел местность, прежде чем подтащил меня к большому креслу у окна и усадил мою задницу на край лицом к себе.

Протиснувшись сквозь мою гладкость, он схватил меня за бедра и резко толкнулся. У меня перехватило дыхание. Он сделал паузу, наблюдая за выражением моего разжигаемого похотью лица, пока я приспосабливалась.

Рейн положил одну руку мне на затылок, другой придержал за бедро. Он вышел и снова глубоко погрузился в меня.

— Поиграй с собой, — приказал он.

Я ахнула, когда он вошел в меня. Мои ноги обвились вокруг него, наклоняясь под лучшим углом. Мои пальцы настойчиво терли клитор, накапливающийся жар быстро приближался к разрядке.

Наклонившись, Рейн провел зубами по моей нижней губе, прежде чем слегка прикусил. Он входил в меня, как мужчина, которому слишком долго отказывали. Плотский голод, который отказывался быть утоленным. Мои пальцы на мгновение дрогнули. Я завладела его ртом. Его язык встречался с моим, удар за ударом, каждый пытался навсегда заклеймить другого.

Рейн разъединил наши рты, облизывая губы, пока кружил бедрами, и я застонала.

— Я ненавижу, что ты внутри меня, сводишь все с ума. Ты все усложнила, все было не так, как я ожидал или к чему был готов.

Его толчки были жестокими наряду с его словами. И все же я не принимала их близко к сердцу. Я понимала его. Мы были одним целым. Просто я осознала это раньше и уловила чувства раньше, чем он.

— Да? — я ухмыльнулась.

Его глаза опасно сузились, а рука на моей шее напряглась. Он вонзился в меня, когда мои пальцы сравнялись с его скоростью, мои глаза закрылись, и я взорвалась. Я закричала, когда он удвоил скорость, продлевая мой оргазм, когда экстаз прокатился по каждой клеточке моего тела.

Рука оставила мою шею, схватила меня за бедро с другой стороны и он врезался в меня. Я вцепилась в край сиденья у окна.

— Но больше всего меня бесит то, как хорошо я чувствую себя с тобой. Я испытываю непрекращающуюся, бесконечную жажду тебя, — он потерся своим носом о мой, глядя в мои карие глаза. — Да здравствует королева.

Я схватила его за плечи, и он прижал наши тела друг к другу, находя разрядку в протяжном стоне. Его лицо исказилось от удовольствия, такое прекрасное зрелище, от которого я никогда не устала бы.

Не вырываясь, он удержал меня на месте и сосредоточился на мне. Его взгляд на мгновение отвелся в сторону, и я почувствовала, как он глубоко вздохнул, прежде чем заговорил.

— Я люблю тебя, Пэрис Марчетти. Думаю, это продлится дольше, чем я изначально предполагал. Это мое обещание тебе: каким бы темным я ни был и что бы со мной ни случилось, я всегда оставлю место для твоего света, для тебя. Раздел, к которому никто не может прикоснуться. Кусочки меня, к которым у тебя есть единственный доступ, как и у меня к тебе.

Я кивнула, и по щекам у меня скатилась слеза. Он смахнул ее большим пальцем и отправил в рот.

Мы были двумя взрослыми людьми со сломанной психикой, данной нам в детстве, которые прошли долгий путь во взрослую жизнь и на каждом шагу сталкивались с проблемами. Поскольку Рейн был прав, когда сказал, что не изменился, некоторые проблемы слишком глубоко укоренились в нас, чтобы их можно было изменить. Но мы могли приспособиться.

— Я люблю тебя, Рейн Марчетти. Ты должен принимать меня такой, какая я есть, так же, как я принимаю тебя, — я искренне улыбнулась ему, когда он кивнул в знак согласия. — Итак, что теперь происходит?

— Сейчас? — он вышел из меня, но продолжал держать в своих объятиях, в его серых глазах блеснули искорки, когда он заявил без тени шутки в голосе. — Теперь… ты возвращаешься в лагерь. Я трахаю тебя до бесчувствия, пока ты не забеременеешь. Потом мы продолжим после того, как у нас будет первый ребенок.

Он пожал плечами, когда мы поднялись наверх, в мою спальню. Когда он опустил меня на кровать, я откинулась на локти, рассматривая его. Он ни в малейшей степени не шутил. Ах, черт. Я отказывалась передавать психическое расстройство невинным детям, как бы сильно мне ни хотелось принять это предложение.

У меня вырвался недоверчивый смешок.

— Ты не можешь говорить серьезно.

— Смертельно серьезно, — он прикрыл рот рукой, пытаясь скрыть уверенную ухмылку, которую я уловила.

Этот мужчина никогда не был идеальным, как и я. Но, с другой стороны, он всегда нравился мне ущербным, грубоватым по краям.

Мы узнали темноту друг друга.

Между нами заговорили даже тишина и безмолвие.

Какой это был крутой поворот сюжета.