Почти бесшумными шагами мы вошли в здание, расчищая каждый дверной проем и разбираясь с теми, кто нас ждал. Один мужчина подошел ко мне с широко открытым ртом, готовый закричать. Я зажал ему рот ладонью, когда мой нож прорезал плоть и одежду, вонзившись прямо в его сердце.

Сбросив его тело со своего оружия, я опустил его на пол с минимальным шумом. Я вытер кровь о штаны, хотя это ничего не изменило с тем количеством, которое там уже было. Ну что ж.

Мы спустились по лестнице, направляясь в подвал, который был вырыт двумя этажами ниже. Стиснув зубы, я точно знал, в какой комнате они оказались бы. Потому что это именно тот шаг, который я бы сделал, и от этого стало только хуже.

Наше присутствие больше не было неожиданностью; когда мы приблизились к подвалу, в нас выстрелили из-за железных перил. Отовсюду доносились проклятия, мужчины стреляли, пока мы спускались по последним ступенькам на ровную землю.

У меня вырвалось шипение, когда пуля попала в отметину на моем бедре. Я нашел мужчину и выстрелил раз, другой. Он упал с дыркой между глаз. Так ему и надо. Целясь в ногу другого, он рухнул, проиграв битву с Альфонсо, который только закатил глаза, заставив мужчину разжать челюсть, поднял пистолет вертикально и выстрелил. А люди думали, что у меня проблемы.

Орды людей набросились на нас, на мгновение замешкавшись при виде Стефано и их людей, не зная, что делать, и это дало нам преимущество. Их вопли отражались от ветхих стен, музыкой звучали для моих ушей.

— Никаких пленников, только тела, — проинструктировал я достаточно громко, чтобы гулкое эхо донеслось до конца подвала, куда, как я знал, их подняли.

По сути, они предоставили нам приветственный комитет. Нам повезло. Но я был здесь, чтобы вернуть это.

Не имея желания затягивать их смерть, мы стреляли на поражение, желая, чтобы они исчезли. Приоритетом были Голливуд и мои люди.

Мое бедро тупо пульсировало, скорее раздражая, чем мешая. Я заметил, что у него было выходное отверстие, так что я мог еще долго откладывать наложение швов. У меня были более важные дела.

Стефано вошел в большую комнату, занимавшую половину квадратного метра здания и способную вместить множество людей. В данном случае, у него было много врагов, которые даже не должны были стоять на одной земле со мной.

Он выхватил пистолет, целясь в голову Анджело и ухмыляясь в его сторону. Они все загнали себя в угол. Почему? Что я упустил?

Я засек Грэма Дикинсона, нового президента. Его ненависть была направлена на меня через его позу и глаза. Я увидел движение до того, как он сделал это, и выстрелил ему прямо в шею, его оружие упало, когда в комнате усилилось движение. Я сохранял дистанцию, все внутри меня было настороже. Я переместился вбок, чтобы получить лучший угол обзора.

— Есть причина, по которой МК «Пауков» больше не существует. Полагаю, ты не получил памятку о том, что так должно оставаться, — с ухмылкой я всадил пулю ему между глаз.

Легко, слишком легко.

Другие участники MК ощетинились с другой стороны комнаты, но не двинулись с места. Они создали своего рода барьер; я гарантировал, что там были Пэрис и мои люди. Все они были старше, никто из молодого поколения.

— Ах, сынок, тебе нравится становиться на сторону нашего врага, не так ли? — Анджело усмехнулся, не выглядя шокированным тем, что Стефано был здесь, рядом с нами.

Я воспользовался этим моментом, чтобы отметить все, чего раньше в комнате не было, — тяжелую веревку, плотно обвитую вокруг хитроумного устройства на потолке. Лужа крови на грязном полу, ее пятна на руках этих мужчин.

— Отойдите, — потребовал я от мужчин, загородивших мне вид на мою жену.

Мой голос был ледяным, убийственным.

Вспышка темных волос на секунду привлекла мое внимание. Дафна. Итак, крысой была она. Или, по крайней мере, одной из них. Я не был полностью шокирован. У нее был достаточный характер, чтобы быть вовлеченной во что-то подобное.

Затем я увидел Шейна, прикованного цепью к стене, как собака. Он упал, его лицо и, скорее всего, все тело были сильно повреждены. К счастью, я мог видеть, как поднималась и опускалась его грудь с другой стороны комнаты. Лиама здесь не было. Он пропал без вести.

Что давало мне две возможности; первая, что он недостаточно хорошо охранял Шейна, или что он тоже был предателем.

Но что заставило меня застыть на месте, так это изрезанная плоть на теле моей жены. Ее глаза были плотно закрыты, а руки дрожали, держась за веревку, которая вела к потолку. Ее лицо казалось лишенным жизни. Ткань врезалась в шею. Каждый мускул в моем теле напрягся.

Они поступили с ней точно так же, как я поступал с другими, со временем усиливая давление хитроумного устройства. Она едва держалась на ногах. Держу пари, они начинали там, где она наполовину стояла на ногах.

Медный запах крови достиг моего носа, когда я почувствовала запах крови Пэрис на кончике языка. Слишком много крови для такого маленького человека. Ее кровь никогда не должна была пролиться.

— Что ты сделал? — Стефано стряхнул с себя это зрелище и бросился на Анджело.

Все в комнате восприняли это как сигнал. Одолев мужчин, мы пробились к Пэрис и Шейну. Мое внимание было сосредоточено исключительно на Голливуде. Отвлекшись, один из братьев Говони воспользовался преимуществом, пнув меня в поврежденное и необработанное бедро. Шипя от боли, я на мгновение пошатнулся, стреляя в него, но он уклонился с линии моего выстрела. Пуля прошла мимо. Cazzo.

Они одержали верх, в то время как небольшая группа мужчин защищала своего лидера. Анджело снова поднял хитроумное устройство, и ноги Пэрис оторвались от пола. Она вцепилась в веревку и попыталась удержаться за нее, чтобы облегчить неизбежное.

Цепи Шейна слабо звякнули об пол в попытке помочь. Смех Дафны эхом разнесся по комнате. Она отошла в дальний угол комнаты, избегая любого насилия, но наблюдая за последствиями. Пизда.

Я ударил горстку людей коленом, они упали. Я бросился, как и мои люди. Пули попали в цель, красный туман вылетел из их голов, падая на пол. Им перерезали глотки.

Раз, два. Раз, два. Ее время было на исходе.

Мне преградили путь, но Альфонсо двинулся вперед. Быстрым движением его нож перерезал утолщенную веревку, в то время как Дино боролся и защищал свою спину.

Я напрягся, почувствовав резкий ожог в животе, мужчина передо мной выхватил лезвие, и кровь полилась рекой. Блять, не обращай внимания. Такая простая ошибка с моей стороны. Обвив руками его шею, я быстро вывернулся, роняя его безжизненное тело на пол, как мусор. Рана болела, как мое бедро, но я стиснул зубы, не обращая на это внимания. У меня бывало и похуже.

Я услышал слабый вскрик, когда Пэрис благополучно упала в объятия Альфонсо, петля развязалась. Дыхание, которое я не знал, что сдерживал, со свистом вырвалось у меня. Около десяти человек, которые были врагами, все еще находились в комнате, загнанные в угол, когда мы одолели их.

Правила мафии требовали "око за око", особенно в отместку за такую обиду. Я знал, что на это у меня не было бы времени. Я был прав.

Дафна выглядела больной, осознание того, что они теперь не победили бы, было очевидным.

— Оставь Дафну, если это возможно. У нас есть несколько человек, которым нужно поработать над своими жалобами, — озвучил я, наблюдая, как ее лицо побледнело.

Альфонсо передал мне наполовину потерявшую сознание Пэрис, ее кожа была скользкой от крови. Ее тело автоматически напряглось от захвата, от боли от ран, которые он зажимал. Моя рука казалась несуществующей, когда я наблюдал за ней.

Если бы я мог избавить ее от боли, я бы это сделал.

Комфорт не был моей сильной стороной, но я старался ради нее. Я сделал усилие, когда мне стало неловко. Потому что ты никогда не делал этого до нее, кроме мамы.

Мы опоздали. И теперь те шрамы, которые у нее были, были не только внутренними. Они добавились к внешним. Сделано, чтобы искалечить ее, если смерть не забрала бы ее сегодня, то оставила бы визуальное напоминание о страданиях, с которыми она столкнулась. Мои челюсти сжались. Ее глаза наполнились слезами. Я убрал с ее лица маленькую прядь волос цвета воронова крыла.

Оставался вопрос о тех, кто находился в комнате. И о том, кто привел их сюда, на чью голову это свалилось.

Но если Анджело не смог бы победить, он сделал бы следующую лучшую вещь. Попытался бы уничтожить нас всех, даже если это стоило бы и его жизни. Вот насколько он был облажан.

Его пальцы вытащили чеку из гранаты. Граната, которая выглядела слишком удобной, уютно лежала в его руке. В комнате воцарилась тишина; можно было буквально услышать, как упала булавка.

Старшие сыновья Говони казались смущенными, они явно не входили в этот план. Я не мог представить, чтобы неэтичный ублюдок полностью поделился своими планами. Он был не таким человеком.

Самодовольный голос Анджело разнесся по комнате.

— Я умру за свое дело, забрав с собой последнего оставшегося Марчетти.

Он был гребаным психопатом, и не из веселых.

Мои люди бросились к нему, приняв мгновенное решение, их руки обхватили его. Они должны были продолжать давить на рычаг, потому что как только его отпускали, он срабатывал. Я знал, что если мы закрепили бы его заново, это было безопасно, но я бы предпочел бросить его в безопасном месте, где люди не пострадал бы.

Чиро был прав; у них был большой пристрастие к взрывчатке. Я предполагал, что это тоже было сделано по указанию Анджело.

Направив свое оружие на оставшихся людей, я выстрелил. Один, двое солдат Говони безжизненно упали на пол. Мои руки бессознательно сжались вокруг Голливуд, и ее приглушенный, почти беззвучный крик вернул мое внимание обратно. Ее лицо сморщилось, пытаясь отвлечься от вспышек боли. Я слегка ослабил хватку, но не настолько, чтобы она выпала из моих рук.