Его пальцы обхватывают мои бедра и пробегают по моему клитору. Всего одно прикосновение, и мое тело снова вздымается и рвется вперед. Я издаю недовольный звук, когда его пальцы сразу же убираются с моего клитора, но он заставляет меня замолчать, засовывая два пальца внутрь моей киски, до самого основания.

Мои глаза расширяются, а затем стекленеют, когда он загибает их внутри меня и проводит ими по моему чувствительному месту. Когда он вводит и выводит их из меня в тандеме с тем, как он входит в мою попку, я снова взбираюсь на скалу очередной приближающейся кульминации. Он прижимает ладонь к моему клитору и сжимает мою шею еще сильнее, пока воздух не перестает поступать, и я срываюсь с обрыва.

Я кричу, разрываясь на части вокруг его пальцев и члена, мое тело неконтролируемо трясется, пока я борюсь с ощущениями, которые обрушиваются на меня со всех сторон и по многим фронтам моего тела.

Он рычит и впивается зубами в мое плечо, как волк, помечающий свою самку, прежде чем я чувствую, как его живот вздымается, а бедра двигаются, когда он кончает, и его теплое семя выплескивается в мою измученную задницу.

Он опускается на меня, его руки смыкаются вокруг, а его теплое, тяжелое тело еще больше погружает меня в матрас. Мы остаемся в таком положении еще пару минут, оба затаив дыхание, пока его все еще твердый член остается во мне.

В конце концов он грубо целует меня, прикусывая губу до крови, и выходит из меня. Я тихонько вскрикиваю от потери, но он раздвигает мои ягодицы и смотрит на свою сперму, вытекающую из моей задницы, с мрачным, довольным выражением лица.

— Вот та самая дырочка, которую я хотел, — воркует он, и я краснею. Он вводит два пальца в мою чувствительную попку и несколько раз прокачивает их, а затем вынимает и вводит в мою киску.

Я оглядываюсь на него, и его ответный взгляд становится всепоглощающим.

— Я хочу, чтобы из обеих твоих дырочек капала моя сперма.

Я вздрагиваю и позволяю ему продолжать разжигать угли моего возбуждения. Он убирает пальцы и берет полотенце из ванной, возвращается и вытирает мои чувствительные дырочки. Он снова надевает брюки и устраивает меня поудобнее на кровати, подкладывая подушку под голову и простыню на тело, а затем направляется к двери.

Его рука нащупывает дверную ручку, и он останавливается, оборачиваясь ко мне.

— Я принесу тебе что-нибудь поесть. Если, когда я вернусь, ты сдвинешься с места, в которое я тебя только что поставил, я трахну твою задницу заново. Если ты исчезнешь, как в прошлый раз, я буду сжигать все на своем пути, пока не найду тебя. Поняла?

Искренность его мрачного обещания звучит в его словах, и я киваю. Он уходит и возвращается через несколько минут с бутылкой воды и энергетическим батончиком. Я ем его, наблюдая за тем, как он натягивает шорты и футболку, стоя ко мне спиной. Слишком темно, поэтому я не могу разглядеть никаких шрамов или пятен на его спине, кроме чернил его татуировок.

Он возвращается к кровати, поднимает покрывало и ложится рядом со мной. Его рука обхватывает мою талию и притягивает меня к своему теплому телу, переворачивая так, чтобы моя голова лежала на его груди.

— Слово «собственник» не подходит для того, чтобы описать тебя, понимаешь? Ты сумасшедший. — Я говорю ему, моя рука ложится на ребра с другой стороны его груди.

— Это твоя вина.

Я смотрю на него, ошеломленная.

— Как это моя вина?

— Потому что это так. Ты та, кто не хочет выходить из моей гребаной головы. Думаешь, мне нравится так себя чувствовать? Чтобы мое настроение полностью зависело от того, улыбаешься ты или хмуришься в тот или иной день? Быть за девять тысяч километров от тебя и пытаться сосредоточиться, но думать только о том, чем ты занимаешься? — Его рука крепче обхватывает мои плечи. — Возвращаться домой и не желать ничего, кроме как видеть тебя, говорить с тобой, прикасаться к тебе, но обнаружить тебя в чьих-то объятиях?

Я беру его лицо в руки и наклоняю вниз, чтобы он посмотрел на меня.

— Джуд — гей, Феникс.

Если я думала, что это его успокоит, то я ошибалась.

— Мне все равно, гей он, натурал или евнух. Ни один мужчина не имеет права прикасаться к тебе, особенно когда на тебе нет кольца.

Я напрягаюсь и отвожу взгляд.

— По крайней мере, у меня есть кольцо, которое я обычно ношу. Ничто не предупреждает других девушек, чтобы они держали свои руки подальше от тебя, — говорю я с горечью.

Он напрягается, и я думаю, не перешла ли я черту и не собирается ли он меня выгнать. Я сползаю с его тела, когда он садится, и мой желудок опускается, когда я понимаю, что это он собирается уйти. Я сажусь и обнимаю плед вокруг своего обнаженного тела, эмоции забивают мне горло, когда я смотрю, как он встает с кровати.

Но он не направляется к двери.

Он поднимает упавший с матраса плед и возвращается в постель.

— Тогда я куплю себе кольцо. А пока, — говорит он, ковыряясь в обтрепанном крае одеяла. Он берет пучок ниток и перетягивает самую длинную, аккуратно отделяя ее от остального покрывала. — Обвяжи это вокруг моего пальца. — Он передает его мне и протягивает руку ко мне.

Я беру ее неуверенными пальцами, и он наклоняет подбородок, чтобы я сделала, как он сказал. Улыбка появляется на моих губах, когда я опускаю взгляд на его палец. Я трижды обматываю тонкую нить вокруг его левого безымянного пальца, а затем завязываю ее.

Он одобрительно рычит, глядя на мою работу, и ложится обратно на кровать, притягивая меня к себе.

— Теперь все будут знать, что я принадлежу тебе, когда посмотрят на меня. — Он проводит пальцем по моему подбородку и наклоняет его так, что я поднимаю голову и смотрю ему в глаза. — Это сработает, только если ты наденешь свое кольцо. Понятно?

Я киваю, и он целует мой нос, затем рот.

— Хорошо.

Он обхватывает мою попку и с легкостью поднимает меня, усаживая обратно так, что я полностью лежу на нем, наши грудные клетки прижаты друг к другу. Я пытаюсь пошевелиться, потому что такая поза не может быть удобной для него, но он резко шлепает меня по заднице.

— Не вставай. Я хочу спать, пока ты будешь меня вот так душить. — Он бормочет, его веки трепещут, так как сон зовет его. Он обхватывает руками мою поясницу, а одной спокойно укладывается на мою задницу и удерживает меня на месте, пока засыпает.

Сон настигает меня через несколько мгновений после него, и я засыпаю с довольной улыбкой на лице, уверенная в том, что люблю его.

Конечно, я всегда любила его, но то, что чувствовала маленькая девочка к маленькому мальчику, меркнет по сравнению с тем, что женщина испытывает к мужчине сейчас.