Борясь с бессознательным состоянием и прижимаясь к стене позади себя, я клянусь, что слышу, как кто-то выкрикивает мое имя.

Возможно, это ангел, и если это так, то у него самый волшебный голос, который я когда-либо слышала. Его я могла бы слушать вечно.

Я цепляюсь за этот лучик надежды и в последний раз открываю глаза, чтобы увидеть, как Митча оттаскивают от меня.

Его руки отрываются от моего горла, и я падаю на землю, обмякнув, ноги больше не могут меня удержать.

Я пытаюсь перевести дыхание, втягивая огромные глотки воздуха, от которых горят мои изголодавшиеся легкие, но при этом чувствую себя потрясающе.

Я жива.

Я жива.

Осторожно потираю саднящее горло, пытаясь выровнять дыхание и успокоить бешеное сердцебиение, когда паника начинает отступать.

Я понятия не имею, что произошло и кто меня спас.

Осторожно приподнимаюсь, застонав от боли в животе, и вижу, что Митч борется с кем-то, чьего лица я не вижу, потому что он стоит ко мне спиной, но кого я бы все равно узнала.

Это Рис.

Он появился из ниоткуда, как мой ангел-хранитель, спасая меня в тот момент, когда я была на грани потери сознания и подвергалась бог знает каким злодеяниям со стороны Митча.

Я не знаю, что он здесь делает и как он вообще догадался сюда прийти, но от облегчения при виде его, от осознания того, что он только что спас мне жизнь, по моему лицу сразу же потекли слезы.

Я знаю, что теперь я в безопасности.

Я не вижу его лица, но я все равно чувствую его ярость. Она подавляет весь воздух в комнате, когда обрушивает яростные удары на лицо Митча, который не может сравниться с ним ни по размерам, ни по выносливости, ни по силе воли.

Рис ничего не говорит, продолжая наносить удары, а тот уже почти не сопротивляется.

Он поднимается на ноги и, схватив Митча за воротник, тащит его бездыханное тело в сторону ванной. В новом положении я впервые вижу его лицо, и оно неузнаваемо.

Ярость искажает каждую линию и контур его лица, превращая его в нечто дикое. В его глазах светятся решимость и убийственное намерение, когда он тащит огромное тело Митча в сторону ванной, словно оно ничего не весит.

Я ползу за ними к дверному проему, все еще слишком слабая, чтобы использовать свои ноги, и вижу, как Рис откидывает крышку унитаза и дергает Митча за воротник, после чего погружает его голову в бачок.

― Я убью тебя на хрен. ― Голос Риса дрожит от гнева, когда он держит голову Митча под водой.

Тот борется за воздух, его руки разлетаются в разные стороны, когда он отчаянно ищет что-нибудь, что могло бы его спасти.

Ирония в этом не упускается.

Есть что-то сюрреалистическое в том, чтобы наблюдать, как Митча топят в унитазе квартиры, в которой я выросла. Это унизительно и страшно, и он не заслуживает большего.

Рис вытаскивает его из воды, и тот делает сильный вдох.

При звуке дыхания Митча на лице Риса появляется свежий гнев.

― Просто сдохни, мать твою.

Он снова погружает его голову в унитаз и снова топит. Я не сомневаюсь, что он убьет его, если я не вмешаюсь.

Я не хочу ничего больше, чем видеть смерть Митча, но я не хочу, чтобы это было на совести Риса. Пусть его арестуют, пусть он отправится в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, этого достаточно.

― Макли, ― слабо зову я, и это слово больше похоже на хрип, чем на что-то другое в моем израненном горле.

Он не слышит меня, все его внимание сосредоточено на человеке, которого он душит в грязном унитазе.

― Макли, ― пытаюсь я снова, на этот раз громче, но у меня все равно не получается. Он слишком далеко зашел, слишком поглощен местью, чтобы услышать меня. Разве что...

― Рис! ― Я вскрикиваю, и его глаза тут же встречаются с моими. Они резко смягчаются, воспринимая мое присутствие. Я полусижу, полулежу на коленях, цепляясь за дверную коробку, пытаясь удержаться на ногах. ― Не убивай его. Пожалуйста, не убивай его.

В его глазах снова вспыхивает ярость, он раздумывает, слушать меня или нет.

― Почему нет?

Митч все еще пытается освободиться и добраться до кислорода, но его усилия становятся все слабее и слабее.

― Я не хочу, чтобы ты убивал его из-за меня. Пожалуйста, давай вызовем полицию. Я не хочу смотреть, как он умирает. ― Я умоляю, сокрушенно.

В тот момент, когда я произношу эти слова, Рис вытаскивает его из чаши и, используя как рычаг, разбивает его голову о фарфоровое сиденье унитаза.

Раздается неприятный хруст, и кровь брызжет во все стороны. Если он еще не умер, то это произойдет очень скоро, если ему не помогут.

Рис отпускает его, и Митч без сил падает на пол, теряя сознание, но, похоже, дыша, даже с огромной раной на лбу.

Рис одним шагом пересекает его распростертое тело и подхватывает меня на руки, отчаянно прижимая к себе.

― Любовь моя, ― жарко шепчет он мне в висок с глубоким британским акцентом, и я обхватываю его за шею и плачу.

Я в безопасности.

― Я думал, что потерял тебя. Я думал, что он убил тебя. ― Он плачет, и я слышу душераздирающий ужас в его голосе. Я понимаю, что для меня это было так же больно, как и для него. Он больше всего боится, что кто-то из его близких умрет, а он чуть не оказался в первом ряду.

Он опускается на землю, обнимая меня, и держит меня, пока я плачу, поглаживая мои волосы нежными, утешающими руками, пока рыдания бьют меня по телу.

― Ты спас мне жизнь, ― говорю я сквозь прерывистые рыдания.

Я не знаю, сколько мы так просидели, но мне кажется, что я плачу вечно. Я плачу о последних нескольких неделях, о боли и страхе, об облегчении и безопасности, которые я чувствую в его объятиях.

В конце концов слезы утихают, но Рис не двигается. Он продолжает растирать круги на моей спине, гладить мои волосы и ждет, когда я пошевелюсь.

― Что ты здесь делаешь? ― спрашиваю я.

― Я же говорил тебе, что океан не сможет оторвать меня от тебя.

Мое сердце замирает, я поднимаю голову, накрываю его лицо и прижимаю его губы к своим в сладком, томительном поцелуе. Он стонет мне в губы, углубляя поцелуй и еще крепче прижимая меня к себе.

Я чувствую вкус своих слез в этом поцелуе и знаю, что он тоже, но он ничего не говорит. Его губы перемещаются с моих и целуют дорожку слез по моим щекам, слизывая каждую из них, а затем прижимаются к каждому веку.

― Тебе больно? ― спрашивает он в конце концов.

Я оттягиваю воротник рубашки вниз, чтобы открыть ему свою шею. Я понятия не имею, как выглядят синяки, но если судить по тому, как опасно темнеют его глаза, это выглядит ужасающе.

― Пожалуйста, позволь мне убить его.

― Нет. ― Я говорю, прижимаясь к нему ближе. Я слышу, как бьется его сердце о грудную клетку - пульс еще не успокоился после драки.

― Кто он?

― Парень моей мамы, ― с содроганием отвечаю я, а потом вдруг вспоминаю, зачем я вообще сюда пришел. ― Моя мама, Рис. Я пришла сюда, чтобы поговорить с ней, но ее не было. Что, если он что-то с ней сделал? Мы должны найти ее. ― Я судорожно восклицаю, пытаясь вырваться из его объятий, но он крепко держит меня.

― Твоя мама в безопасности. Сегодня утром я отвез ее в реабилитационный центр.

Я перестаю сопротивляться, и мое тело обмякает в его руках в неверии.

― Почему? ― спрашиваю я, ошеломленная: ― Я не понимаю. Как ты узнал, что я здесь?

― Когда я проснулся утром без тебя, Беллами рассказала мне, что ты уехал домой, потому что у твоей мамы была передозировка. Я не собирался позволять тебе справляться с этим в одиночку, любимая, ― говорит он, убирая прядь волос за ухо. ― Я вылетел в Чикаго тем же днем и провел последние пару дней в поисках лучшего реабилитационного центра. Сегодня утром я встретился с твоей мамой и убедил ее поехать, а затем высадил ее. После этого я зашел к Триш, и она сказала мне, что ты здесь, поэтому я сразу же вернулся. Хотел бы я быть на тридцать минут быстрее, чтобы не дать ему даже прикоснуться к тебе. ― Он рычит, ярость возвращается в его голос, когда он смотрит в направлении ванной комнаты. ― Он мертвец, Сильвер, от моих рук или от рук того, кому я заплачу за эту работу, он долго не проживет.

Меня охватывает шок от того, на что он пошел за последние несколько дней, помимо того, что просто спас мне жизнь.

― Почему ты сделал все это для меня?

― Потому что я люблю тебя, Тайер. Я люблю тебя уже очень давно, даже когда утверждал, что никогда не хотел влюбляться. Я готов сделать гораздо больше, чем это, чтобы сделать тебя счастливой и облегчить твою боль. Ты видишь меня таким, какой я есть на самом деле, и ты заставляешь меня рисковать всем. Я не могу представить свою жизнь без тебя.

Я становлюсь на колени между его коленями, обхватываю его шею руками и сжимаю в смертельной хватке, зарываясь лицом в его шею.

― Скажи мне, что ты все еще любишь меня, Сильвер. ― Умоляет он.

― Люблю, ― отвечаю я приглушенным голосом.

Он осторожно, чтобы не сделать мне еще больнее, поглаживает мой затылок и откидывает голову назад.

― Я хочу услышать эти слова. И Тайер, я хочу услышать свое имя. ― Он требует: ― Скажи мое имя. Скажи, что любишь меня.

― Я люблю тебя, Рис. Даже когда я злилась на тебя, я любила тебя. Даже когда я не должна была любить тебя, я любила. Как я могла устоять перед тобой, если ты самый добрый, самый щедрый человек, которого я когда-либо встречала? Ты мой лучший друг, хотя не говори Беллами, потому что она убьет меня, мой возлюбленный и мой спаситель. Я люблю тебя бесконечно.

Он прижимает свои губы к моим в кровопролитном поцелуе, держа меня за затылок, чтобы контролировать поцелуй. Мы дико касаемся друг друга, изголодавшиеся по прикосновениям после разлуки и возбужденные взаимными признаниями.

В конце концов мы отрываемся друг от друга, задыхаясь. Он зовет кого-то ― какого-то помощника, который разберется с этой ситуацией, ― и выносит меня на улицу, в безопасное место.