1

Некоторые вещи трудно делать в одиночку. Например, собрать большую сборную мебель или выжить в средней школе. Заказать ужин в ресторане в одиночку - еще одна задача. Но моя лучшая подруга смотрит на меня через экран телефона, не в силах осознать этот простой факт.

— Просто сядь, — говорит она. — Закажи и ешь. Кому какое дело до того, что думают другие?

Я ложусь на кровать в отеле.

— Мне не все равно.

— Нет, все равно. Они не имеют значения.

— Верно, и я ведь не для того приехала на Барбадос, чтобы прятаться в своем номере.

— Определенно нет. Ты поехала, чтобы провести лучшие две недели в своей жизни, — говорит Бекки. Она сидит на своем привычном диване, а рядом с ней лежит подушка для беременных. Моя будущая крестница - единственная причина, по которой она не может быть здесь со мной. — Ты собираешься отомстить... нет, не так. Я не буду называть его имя, и тебе даже думать об этом запрещено.

Я отдаю ей честь.

— Да, мэм.

— Нет, ты поужинаешь в том роскошно выглядящем ресторане отеля, насладишься теплой погодой, а после этого сможешь вознаградить себя просмотром старых повторов в своем номере.

— Беременность сделала тебя властной, — говорю я.

В трубке раздается голос ее мужа, которого никто не видит, но он совсем рядом.

— Это ты сказала, а не я! — кричит он.

Бекки заставляет его замолчать.

— Я говорю с Иден.

— Привет, Патрик, — говорю я.

— Привет, Иден, — отвечает он. — Порадуй меня солнышком!

— Обязательно! — Я встречаю взгляд Бекки. — Но ты права, знаешь, властная ты или нет. И что с того, что я буду есть одна?

— Это совсем неважно, — соглашается она. — Вряд ли ты увидишь там хоть одного человека после того, как вернешься домой.

— Именно. — Я сажусь и смотрю на свой чемодан, полураскрытый на ковровом покрытии. Из него вываливаются разноцветные сарафаны, как из магазина в Черную пятницу. — Я надену свое красное платье.

— Правильно, — говорит она. — И Иден? Мне нужна твоя фотография с разноцветным тропическим напитком в качестве доказательства.

Я закатываю глаза.

— Отлично.

— Ладушки, — говорит она и улыбается мне через экран. — Хотела бы я быть там с тобой.

— Я тоже, — говорю я. — Спасибо.

— В любое время. А теперь иди повеселись и возвращайся с загаром, чтобы я тебе завидовала.

Мы вешаем трубку, и я остаюсь одна в своем пустом, тихом номере. Из окон не открывается вид на океан. Это было слишком дорого. Вместо этого из них открывается вид на прекрасный ухоженный сад отеля «Зимнего курорта». Недавно открывшийся роскошный отель - это все, на что мы с Калебом надеялись, когда бронировали его для медового месяца.

И я собираюсь обязательно насладиться всем этим. Даже если для этого мне придется предоставить Бекки фотодоказательства.

Первые несколько недель после того, как я узнала о внеклассных занятиях Калеба, даже встать с постели было непросто. Тащиться в кофейню на соседней улице было похоже на марафонскую дистанцию.

Поэтому, когда я однажды разговаривала с Бекки по телефону и упомянула, что хочу приготовить на ужин, она сказала: «Присылай фото, иначе ничего не получится».

Она знала, даже если я ей не говорила, что чаще всего этого не происходит.

И вот я отправила ей фотографии всего этого, и за три месяца, прошедшие с момента окончания помолвки, маленькие, обычные действия перестали казаться мне спортивным состязанием. Боль больше не невыносима. Это не груз на моих плечах, придавливающий меня к земле. Вместо нее - рюкзак, все еще тяжелый, но уже не тормозящий меня.

Может быть, когда-нибудь мне удастся снять его полностью.

Я натягиваю красное платье и кладу телефон, кошелек и путеводитель в сумочку. Это моя поездка. Моя. Я планировала ее, настаивала на ней и мечтала о ней годами.

В подростковом возрасте у меня над столом висела доска с моими мечтами. За прошедшие годы она сильно изменилась, но несколько изображений остались непоколебимыми столпами среди постоянно меняющегося моря мечтаний.

Одним из них была бирюзово-голубая гладь Карибского моря, мягко омывающая белоснежный пляж и обрамленная пальмами.

Это путешествие - мой первый выезд за границу, если не считать поездок из моего дома в штате Вашингтон в Ванкувер (Канада). Не совсем. Нет, вот оно. Я здесь. Я делаю это.

И последний человек, о котором я должна думать, - это Калеб.

Я провожу расческой по своим каштановым волосам слишком агрессивными движениями, как будто могу вычеркнуть его из своих мыслей.

Я чувствую себя спокойнее, когда, наконец, спускаюсь на лифте в вестибюль. Моя прогулка проходит через сад курорта, и тихое стрекотание насекомых поет мне серенаду, пока я прогуливаюсь по открытой колоннаде.

Ресторан выходит на сад с одной стороны и на море - с другой. В этом вечно теплом климате нет необходимости в окнах.

Воздух горячий и влажный, он обволакивает меня, как еще один слой одежды. Но бриз с моря легкими порывами охлаждает меня. Карибского моря, то есть.

Меня охватывает волна головокружения.

Я за границей, думаю я, и никто не сможет этого у меня отнять. Волшебство находится здесь. Оно в новых впечатлениях, спокойном океане и песчаных пляжах. Мне нужно только протянуть руку и схватить его.

Я останавливаюсь у стойки метрдотеля. За столами, покрытыми бельем, сидят гости, и кажется, что здесь многолюдно. Я покачиваюсь в своих сандалиях и оглядываюсь по сторонам. Ни одного свободного столика не видно.

Может быть, я все-таки смогу обойтись без обслуживания в номере и просмотра старого телешоу?

— Добрый вечер, — говорит улыбающийся хозяин. — У вас заказан столик на сегодня?

— Нет, нет. Я вижу, что вы очень заняты. Есть ли место для одного?

— Только для одного?

— Да. — Я чувствую, как сжимаюсь.

— Позвольте мне проверить... — Он опускает взгляд на экран и несколько раз постукивает по нему. — Кажется, у нас есть свободный столик. Вы получите наш последний на сегодня!

— О, это замечательно. Спасибо.

Рядом со мной мужчина прочищает горло.

— Вот ты где, — говорит он мне. — Извини, я опоздал. Столик на двоих, вообще-то.

Я пристально смотрю на незнакомца.

Его голова с темно-каштановыми волосами возвышается надо мной на несколько дюймов, а одет он в белую рубашку на пуговицах. Он также многозначительно смотрит на меня.

— Это не проблема, — говорит хозяин и берет еще одно меню. — Вот.

Он поворачивается и направляется через переполненный ресторан. Я продолжаю смотреть на навязчивого незнакомца.

Он поднимает бровь.

— Занимаешь последний столик? — спрашивает он и жестом призывает нас двигаться.

Я слишком ошеломлена, чтобы что-то предпринять, но послушно следую за хозяином через весь ресторан. Он ведет нас к двухместному столику, расположенному прямо у дощатого настила и мягких волн. На столе стоит одна зажженная свеча, пламя которой мерцает на легком ветерке.

— Вот вы и пришли, — весело говорит хозяин и кладет меню на стол. — Официант скоро подойдет, чтобы принять заказ на напитки.

И вот так я остаюсь один на один с высоким незнакомцем, сидящим передо мной. Он выдвигает стул и садится, как будто не украл его. Вдоль его острой челюсти пробивается щетина. Он выглядит замкнутым и немного хищным, как будто тратит много времени на то, чтобы добиться своего. Как и сейчас.

— Извини, — говорю я. — Что это было?

— Возможно, я просто хотел узнать тебя получше, — говорит он.

Судя по отсутствию акцента, он тоже американец. Я обвожу многолюдный ресторан многозначительным взглядом.

— Нет, ты хотел получить столик в полном ресторане.

— От тебя ничего не ускользает. — Он кивает на стул перед собой. — Присаживайся.

— Знаешь, я семь лет занималась карате и всегда ношу с собой перцовый баллончик. Не говоря уже о том, что мы находимся в общественном месте.

— Считай, что я предупрежден, — говорит он и открывает свое меню. — Здесь, как я слышал, готовят хорошую рыбу.

Я, наконец, сажусь, мои движения медленны.

— Да. Это написано в названии.

Он негромко хмыкает. Я опускаю взгляд на свое меню, но слова сливаются на странице. По крайней мере, его внезапное появление означает, что мне не нужно дважды думать о том, что могут подумать другие гости, увидев меня здесь одну.

Через стол он переворачивает страницу своего меню.

— Ужин за мой счет в качестве благодарности, — говорит он. — Выбирай, что хочешь. И не нужно беспокоиться о неловких светских беседах, если ты не в настроении. Мне нужно разобраться с некоторыми письмами.

Я смотрю на него.

— Ты будешь работать?

Он не отрывает глаз от меню.

— Ты бы предпочла, чтобы мы говорили ни о чем, просто чтобы заполнить тишину?

— Вау. Я... просто вау.

Он поднимает глаза и хмурится.

— Что?

— Не думаю, что кто-то еще разговаривал со мной так, как ты.

— Точно. Я могу быть прямым.

— Нет, правда? — спрашиваю я. Сарказм капает из моих слов.

Он откладывает меню, и кажется, что это причиняет ему боль.

— Мне жаль, что я испортил тебе вечер. Ты не против? Скажи "нет", и я уйду, без вопросов.

— Все в порядке, — говорю я про себя, потому что, если уж на то пошло, это история, о которой можно рассказать Бекки. — Я просто... удивлена.

Он кивает, как будто так и надо, и возвращается к своему меню.

Между нами повисает тишина. Я читаю свое меню, не особо вникая в слова, и украдкой смотрю на него. Я не разговаривала с мужчиной, который не был бы членом моей семьи, коллегой или мужем подруги, с тех пор как мы с Калебом расторгли помолвку.

Он наклоняется вперед, прядь темных волос падает ему на лоб. Тяжелые часы на его запястье отражают мерцание свечи на столе.

— Что ты будешь? — наконец, спрашиваю я.

Он щелчком закрывает меню.

— Стейк.

— Стейк, — повторяю я. — В ресторане, который славится своей рыбой? На острове посреди моря? Ты ведь знаешь, что рыба-меч славится на Барбадосе?

— Да.

— Думаю, я буду марлина местного производства.

Он снова издает этот низкий гудящий звук и лезет в карман брюк. Он достает телефон и кладет его на столешницу.