ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

Бьянка

Аурелио Розолини — двоюродный брат Адриано — является тем самым человеком, которого я видела в модельном агентстве в ту ночь, когда нас пытались убить.

Я понимаю это только тогда, когда смотрю ему в глаза на свадебном приеме перед самым его уходом.

Реакция моей новой семьи мгновенна.

Как только он узнает об этом, Никколо созывает экстренное собрание.

Пока свадебный прием продолжается за пределами особняка, я вместе с мужем и его родственниками сижу в библиотеке.

Несмотря на то, что мне очень страшно, я польщена.

Ничто так не говорит о том, что «теперь ты член семьи», как участие в экстренном совещании в день свадьбы.

Никколо несколько раз спрашивает меня, уверена ли я, что видела в модельном агентстве именно Аурелио.

Каждый раз, когда я отвечаю «да», он продолжает спрашивать.

Наконец Адриано вмешивается.

— Она сказала «да» уже несколько раз, так что перестань ее спрашивать!

Никколо извиняется. Он объясняет, что если в день убийства там был Аурелио...

Тогда он, скорее всего, вступил в сговор с Агрелла, чтобы убить нас.

И, возможно, даже вступил в партнерство с Меццасальма, чтобы уничтожить семью.

В конечном счете, вероятно, что не только Аурелио хочет нашей смерти...

... но и его отец.

— Ты думаешь, что за этим стоит дядя Фаусто?! — с тревогой спрашивает Массимо.

Никколо мрачно смотрит на него.

— Аурелио не настолько умен, чтобы провернуть такое. Если кто и спланировал все это, так это Фаусто.

Они говорят о многих вещах, которых я не понимаю, но одной из них является то, что упомянул Меццасальма.

О человеке по имени Турок и о тайном туннеле, ведущем из особняка.

При мысли о Меццасальма я вспоминаю еще кое-что из того, что он сказал, когда мы мчались прочь от города.

— Когда он вез меня из Флоренции, Меццасальма сказал, что мы едем к его друзьям в деревню. Это важно?

Никколо стонет, словно только что услышал ужасную новость.

— У Фаусто есть поместье в Тоскане, примерно в сорока пяти минутах езды отсюда. Помнишь то место, где ты перевернула машину? Эта дорога — практически прямой путь к его дому.

Все присутствующие в комнате в шоке смотрят на Никколо.

Пока Адриано не рычит.

— Мы должны пойти и убить этого ублюдка сегодня вечером.

Следует долгий спор о том, достаточно ли у них доказательств.

Много говорится о мафиозных семьях в Италии и их реакции, если бы братья убили своего дядю.

Но в конце концов побеждает Никколо.

Решено послать эмиссаров в самые влиятельные семьи Италии и попытаться склонить их на нашу сторону против Фаусто.

Первым становится Массимо, который утром отправится в Венецию.

После окончания встречи Никколо, Дарио и Алессандра подходят к нам с Адриано.

— Мне жаль, что это случилось в день вашей свадьбы, — извиняется Никколо.

— В самый неподходящий момент... — скорбно говорит Алессандра.

— Ну, по крайней мере, мы теперь все знаем, верно? — спрашиваю я.

Мне неприятно, что я приношу плохую весть: родные братьев пытаются их убить.

Фаусто и Аурелио косвенно пытались убить и меня.

Но в этом случае я возложила вину на Агрелла.

Именно они заставили меня прийти в номер в гостинице.

Именно они привели меня в свое модельное агентство, которое использовали как прикрытие для принуждения женщин к проституции.

Фаусто и Аурелио тогда даже не знали, кто я такая.

Я была просто девушкой — безымянной, безликой жертвой, с которой они никогда не встретятся.

Но пытаться убить собственных племянников...

Своих двоюродных братьев...

Для меня это непостижимо.

И я ненавижу себя за то, что именно мне пришлось рассказать им об этом.

Но Дарио утешает меня. Он кладет руку мне на плечо и говорит.

— Ты снова помогла нам больше, чем ты можешь себе представить. Если бы ты не впуталась во все это, мы, возможно, никогда бы не узнали, какая опасность нам грозит... или что замышляют монстры в нашей семье. Так что, спасибо тебе.

Я киваю.

— Не за что.

Алессандра крепко обнимает меня шепчет мне на ухо.

— Спасибо, что спасла моего мужа… и моего нерожденного ребенка.

Я еще крепче обнимаю ее в ответ, и у меня на глазах выступают слезы.

Никколо морщится.

— Но у меня есть еще одна неприятная новость.

— … что? — с ужасом спрашиваю я.

Я представляю себе убийства.

Отравления…

Может быть, выселение моих родителей из дома…

— Мне нужно, чтобы ты отменила свой медовый месяц, — говорит Никколо.

Я разражаюсь смехом.

Все смотрят на меня.

— … я ожидала гораздо худшего, — объясняю я.

— Ну, я рад, что ты не расстроилась, — говорит Никколо.

— А я расстроен, — сердито отвечает Адриано.

— Ну да, я так и понял, — бормочет Никколо.

— Дарио женился сразу после вторжения в наш дом, и ты не возражал против его поездки на Амальфитанское побережье.

— Да, но я не знал, что наш дядя пытается нас убить, иначе мое решение было бы несколько иным, — огрызается Никколо.

— Фаусто не будет пытаться что-то сделать так скоро, после…

— Адриано, — шепчу я, обнимая его. — Милый.

Он успокаивается и смотрит на меня.

Я кладу руки по обе стороны его лица.

— Все в порядке.

Он хмурится.

— Я просто не хочу, чтобы ты чувствовала себя чем-то обделенной. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я счастлива. Везде, где я могу быть с тобой, я счастлива. Я просто хочу, чтобы ты, и я, и все остальные были в безопасности. Мне все равно, куда мы поедем в медовый месяц — мне даже все равно, поедем ли мы вообще в медовый месяц. Все, что меня волнует, — это быть с тобой.

Он еще раз раздраженно смотрит на своих братьев, а затем снова на меня.

— Если ты уверена, что не будешь разочарована…

Я целую его, затем отстраняюсь и улыбаюсь.

— У меня есть ты. Это все, что мне нужно.

Он улыбается и снова целует меня.

— Подождите — вы могли бы провести здесь медовый месяц! — восклицает Алессандра.

— Мы здесь живем, — резко отвечает Адриано. — Это сложно назвать медовым месяцем.

— Но Бьянка здесь всего несколько недель, и большую часть этого времени она отлеживалась после аварии! — взволнованно говорит Алессандра. — А потом мы планировали свадьбу, так что у нее не было времени ничего посмотреть! Там и сады, и виноградники — она даже в бассейне еще не была!

— Это правда, — соглашаюсь я. — Я всего пару раз выезжала за пределы Флоренции и никогда не проводила время в таком прекрасном месте, как этот дом.

— Мы можем устроить вам потрясающий медовый месяц! — говорит Алессандра, вцепившись в мою руку.

— Я только за, — соглашаюсь я, широко улыбаясь.

Моя невестка действительно является солнечным лучом надежды и радости среди всего этого стресса.

Мы смотрим на Адриано.

— Ну что? — спрашивает Никколо.

Мой муж стонет, затем смотрит на меня.

— Ты уверена?

— Уверена.

— … хорошо.

Я сияю и целую его.

— Ура! — говорит Алессандра, практически прыгая вверх и вниз.

— Ну, теперь, когда все улажено, — произносит Дарио, — нам, наверное, пора возвращаться на твою свадьбу.

— Отлично, — ворчит Адриано. Он позволяет Дарио обнять себя за плечи и вывести из комнаты.

Алессандра сияет, когда мы выходим вслед за ними.

— Я так жду этого!

— Я тоже.

Когда мы с ней выходим из библиотеки, Никколо шепчет мне на ухо.

— Слава Богу, что ты вышла за него замуж. Это как фокус — кто-то смог его так успокоить. Спасибо тебе.

Я просто смеюсь, обнимаю Никколо и иду к мужу.

***

Медовый месяц — совершенно волшебный.

На следующее утро мы завтракаем на террасе с моими родителями, Алессандрой и братьями, прежде чем Массимо уезжает в Венецию.

Когда Адриано спрашивает меня, чем бы я хотела заняться, я сразу же отвечаю.

— Идем в бассейн.

Сейчас конец июня, и погода в последние дни не по сезону теплая. Я уверена, что вода будет восхитительной.

Мы возвращаемся в дом и переодеваемся. Я купила бикини для медового месяца — до того, как нам пришлось отменить поездку, — так что оно у меня под рукой.

Потом мы встречаемся в патио в шлепанцах и с полотенцами.

У Адриано есть еще кое-что: большой надувной круг и моток бельевой веревки.

— Для чего это? — спрашиваю я.

— Увидишь.

— Не ходи купаться через час после еды! — шутливо кричит Массимо, когда мы идем по траве.

— Не женись на старухе, которая управляет Венецией! — кричит в ответ Адриано.

— … пошел ты, — уныло говорит Массимо.

Мы доходим до бассейна и кладем вещи. Он прекрасен — почти как олимпийский бассейн, с великолепной плиточной мозаикой на дне кристально чистой воды. Видимо, это соленая вода, потому что хлоркой совсем не пахнет.

Я захожу в воду со ступенек, и она идеальной температуры. В первые несколько секунд немного бодряще, потом становится комфортно.

Адриано привязывает один конец веревки к пластиковой ручке круга и входит в воду. Он двигается осторожно, так как все еще восстанавливается после перелома ребер, полученного пять недель назад.

— Так что же это такое? — спрашиваю я.

— Залезай и узнаешь.

Я забираюсь в него, свешивая заднюю часть в воду.

Как только я устраиваюсь, Адриано отталкивает меня от себя, и я лениво плыву по бассейну.

Я вздыхаю. Это прекрасно… просто мирно дрейфовать по воде.

А потом… как только мой импульс замедляется, и я останавливаюсь…

Адриано использует бельевую веревку, чтобы мягко потянуть меня назад.

Это блаженство.

Что-то в этом медленном движении по воде…

Легкое течение, бьющее по ногам и рукам…

Жаркое солнце, бьющее с неба…

Я чувствую, как все напряжение покидает мое тело.

Когда я возвращаюсь к Адриано, он снова отталкивает меня…

А потом медленно притягивает обратно.

— Это потрясающе, — счастливо вздыхаю я. — Как ты додумался до этого?

Он склоняется над моей головой и нежно целует меня в губы.

— Мой отец делал это для моей матери летом. Особенно когда она была беременна моими младшими братьями. Она ложилась в круг, и он часами катал ее по бассейну.

— Это так мило, — говорю я и серьезно добавляю. — Но разве тебе не будет скучно?

— Мне нравится просто наблюдать за тобой, — шепчет он мне на ухо, а затем снова толкает меня.

***

Через полчаса подходит слуга и спрашивает, хотим ли мы выпить. Адриано заказывает Campari с содовой — идеальный коктейль для жаркого летнего дня, — а я говорю, что хочу бокал шампанского.