Глава 79

Бьянка

Мы приезжаем в ресторан незадолго до восьми вечера. Адриано за рулем нового Мерседеса, на котором мы приехали из его семейного поместья.

Уже начинает смеркаться, когда парковщик помогает мне выйти из машины.

— Buonasera, Signorina[19]. Добро пожаловать в Il Duomo.

В переводе с итальянского «Il Duomo» означает собор.

И «il Duomo» — это название самого знаменитого здания во всей Флоренции: собора Санта-Мария-дель-Фьоре[20].

Это гигантская церковь, известная своим куполом из красной черепицы и колокольней, возвышающейся над городом.

Il Duomo является для Флоренции тем же, чем Эйфелева башня для Парижа или Статуя Свободы для Нью-Йорка: самой известной достопримечательностью, о которой все вспоминают при упоминании города.

Ресторан нахально присваивает себе название достопримечательности и создает ироничную интерпретацию: огромный стеклянный геодезический купол в форме вершины собора. Под ним, под землей, находится сам ресторан.

Некоторым это нравится. Они сравнивают его с гигантским стеклянным треугольником, который архитектор И.М. Пей спроектировал для Лувра сорок лет назад. Тот самый, который фигурирует в фильме «Код ДаВинчи».

Другие люди ненавидят купол. Они говорят, что это пятно на классической красоте Флоренции, большой стеклянно-стальной шрам на лице города.

Кстати, стоит отметить, что половина Парижа возненавидела творение И.М. Пея, когда оно только было представлено…

Точно так же, как половина Парижа ненавидела Эйфелеву башню в конце девятнадцатого века. Они называли ее «железной спаржей».

А сейчас оба объекта становятся культовыми, почти синонимами «города огней».

Я полагаю, что со временем и ресторан получит такое же одобрение.

Однако я никогда не думала, что смогу его посетить.

Это ресторан с тремя звездами Мишлен — высший рейтинг в кулинарном мире.

Его владельцем является всемирно известный шеф-повар…

А стоимость одного блюда обычно составляет около тысячи пятисот долларов. И это без вина, которое может добавить к счету тысячи (или десятки тысяч).

Это сказка, как и дом семьи Адриано…

И мне приходится ущипнуть себя, пока он ведет меня по ступенькам с улицы в темный, похожий на пещеру, вестибюль ресторана.

Увидев нас, метрдотель кланяется.

— Добро пожаловать, синьор Розолини. Ваш столик уже готов.

Затем он ведет нас по короткому коридору в основную часть ресторана.

— Как тебе удалось получить столик в такой короткий срок? — шепотом спрашиваю я у Адриано.

— Я не просто занял столик — я занял определенный столик, — с улыбкой отвечает он.

— Как?! Я читала, что это место забронировано на месяцы вперед!

— Никколо сделал им предложение, от которого они не смогли отказаться.

И тут он подмигивает мне.

Я с тревогой смотрю на него.

Учитывая, что Адриано использует фразу из «Крестного отца», которая привела к лошадиной голове в постели мужчины…

Мне не очень хочется знать, что сказал Никколо, чтобы получить столик.

Однако все это забыто, когда мы входим в сам ресторан.

Первое впечатление — простор.

Он гигантский — сотни футов площади…

И несколько сотен футов в высоту.

Стеклянный купол возвышается над головой.

Ощущение такое, будто находишься в гигантском снежном шаре — только без снега.

И вид….

Стеклянные треугольники внутри стальной рамы показывают цвета заката и углубляющиеся пурпурные оттенки неба. В конце концов все они померкнут, и мы будем ужинать под звездами.

Кроме того, стеклянный купол окружают старинные здания, что придает ему ощущение, что ты вернулся в средневековье. Декор ресторана представляет собой сочетание темного дерева и малиновых бликов…

Наряду с белыми льняными скатертями, сверкающими хрустальными бокалами и блестящими серебряными приборами.

Куда бы вы ни посмотрели, все выглядит прекрасным.

И это только вид.

Запах еды вызывает обильное слюноотделение…

Свежеиспеченный хлеб… изысканно прожаренные куски мяса… аромат специй…

А звуки!

В дальней части ресторана играет небольшой оркестр: струнные, кларнеты, приглушенные трубы. Они негромко играют то, что по звучанию напоминает американский биг-бэнд, или, может быть, джаз. Но это мягко и мелодично — достаточно, чтобы быть услышанным, но не настолько, чтобы являться навязчивым.

Музыка предназначается для паркетного танцпола в центре ресторана, где элегантно танцуют красиво одетые женщины и богатые мужчины.

Создается впечатление, что это сцена из голливудского фильма сороковых годов — элитный ночной клуб.

Десятки столиков разных размеров окружают танцпол…

Но вот метрдотель подводит нас к возвышению в дальнем конце зала.

С каждого места на помосте открывается вид на весь ресторан и танцпол, не говоря уже о том, что находится за стеклянным куполом.

Здесь около полдюжины столиков…

Все они пусты.

Метрдотель подводит нас к центральному столу и выдвигает для меня стул.

Адриано садится на другой.

— Как и заказывали, — говорит метрдотель, беря со стола бутылку, — для начала Petrus Pommerel, Bordeau, 2005.

Он наливает нам два бокала и кланяется.

— Ваш официант скоро подойдет.

Адриано кивает, и метрдотель уходит.

Я оглядываю пустые столики.

— Хм…

— Мы не могли рисковать, чтобы рядом с нами находились гражданские лица, — говорит Адриано, потягивая вино.

Я смотрю на него.

— Ты не просто получил столик в последнюю минуту… ты получил ВСЕ эти столики… и здесь больше никого не будет?!

— Нельзя быть слишком осторожным, — отвечает он с улыбкой. — Попробуй вино.

Я делаю глоток…

И чуть не испытываю мгновенный оргазм.

— Боже мой, — шепчу я.

Он усмехается.

— Моя семья любит все самое лучшее.

Я удивленно оглядываюсь вокруг.

— Я вижу…

Группа начинает играть старую, старую мелодию, которую я слышала раньше, но не могу вспомнить. Это одна из тех мелодий, под которые солдаты в фильмах о Второй мировой войне танцуют со своими спутницами.

Адриано встает со своего места, подходит ко мне и протягивает руку.

— Хочешь потанцевать?

Я хожу в шумные клубы только со своими друзьями — такие, где ты просто танцуешь под ремиксы диджеев.

Ничего похожего.

Я смотрю на элегантные пары, танцующие медленный танец, и говорю.

— Я не умею…

— А я умею. Я тебе покажу.

Я смотрю в его теплые глаза…

Затем беру его протянутую руку и иду за ним.

Когда мы ступаем на танцпол, он берет мою правую руку в свою левую…

Другую руку кладет мне на талию…

И начинает легко перемещать меня по паркету.

Он словно управляет моим телом…

Мы оба плавно покачиваемся вместе…

И мне остаётся только следовать за ним.

Я кладу свободную руку ему на плечо и заглядываю в его глаза.

— Ты потрясающе красива, — шепчет он.

— Ты и сам выглядишь потрясающе красивым.

— Я должен был соответствовать.

— Может быть, если ты правильно разыграешь свои карты… я пойду с тобой сегодня вечером.

Он усмехается.

— Неужели?

— … может быть. Я еще не решила.

— Ну, тогда мне придется разыграть свои карты идеально.

Я улыбаюсь… но слегка натянуто.

Адриано это замечает.

— Не волнуйся, — шепчет он. — Мы окружены друзьями.

— Что ты имеешь в виду?

— Видишь тех трех парней, которые стоят у кухни?

Он легонько поворачивает меня так, чтобы я смотрела в нужном направлении.

— О, — шепчу я.

Я встречала их на складе во Флоренции.

Теперь они одеты как официанты: черные жилеты и галстуки поверх белых рубашек.

— Есть еще двое возле туалетов и еще пятеро, разбросанных по всему зданию, — тихо говорит он. — Я уверен, что ты узнаешь Массимо.

Адриано снова придвигает меня к себе.

И я замечаю огромного мужчину, сидящего за столиком в дальнем конце ресторана.

— Валентино в лобби. Ларс на одной из крыш, наблюдает за нами через снайперский прицел, — шепчет Адриано.

Я бросаю взгляд на геодезический купол и задумываюсь, где же Ларс.

— Все будет хорошо, — говорит Адриано.

Я нервно киваю.

— Эй, — говорит он, и я поднимаю на него глаза. — Если хочешь, мы можем уйти прямо сейчас.

Я качаю головой.

— Все в порядке. Я просто… это больше не план. Это происходит на самом деле.

Адриано кивает.

— Всегда чувствуешь волнение, когда наступает тот самый момент.

— Уже так много во всем происходящем было волнительного…

— В тебя стреляли? — спрашивает он игриво.

Я смотрю на него серьезно.

— Я встретила тебя.

Он пристально смотрит мне в глаза, пока я продолжаю говорить.

— Конечно, я хотела бы, чтобы мой отец не был замешан в этом. Но… если бы это была только я… и мои родители не были бы замешаны… я бы делала это снова и снова. Только чтобы встретиться с тобой.

— Я бы точно прошел через все это снова, — шепчет он. — Только для того, чтобы провести с тобой хоть одну минуту.

Я улыбаюсь.

— Ты серьезно?

— Бьянка…

Мягкость музыки…

Покачивание наших тел…

Глубина его глаз…

Я словно загипнотизирована.

Как будто все это является сном.

А потом он говорит то, что делает все это реальностью.

— … я люблю тебя, — шепчет он.

Я смотрю на него, сердце бешено колотится в груди.

— … правда? — шепчу я, на глаза наворачиваются слезы.

Он кивает и улыбается.

— Ты — все, что я когда-либо хотел видеть в женщине. Я не знал этого, пока не встретил тебя. Но теперь ты для меня все. Ты — все, чего я хочу… до конца своих дней.

Я изо всех сил стараюсь не заплакать.

— … скажи это еще раз, — прошу я.

— Какую часть?

— … ты знаешь, какую.

Он улыбается.

— Я люблю тебя.

Я всхлипываю.

— Я тоже тебя люблю.

Он крепко прижимает меня к себе…

И мы так и остаемся стоять на танцполе, а остальные медленно кружат вокруг нас…

Он обнимает меня, и мы целуемся.