— Я знаю.

— Знаешь?

Я кивнул.

— Не буду врать, какое-то время я был очень зол на тебя. И, как бы, лелеял свой гнев, потому что это был единственный способ сохранить часть тебя.

Вспышка боли промелькнула на ее лице.

— Потом я столкнулся с твоим отцом.

— Столкнулся? Когда?

— Примерно через два года после того, как ты уехала. Ты была во Флориде.

— Тампа. Около восьми недель. Я была так занята, что ни разу не смогла побывать на пляже.

— Может быть, мы могли бы поехать как-нибудь. Втроем. — Наша странная маленькая семья могла бы провести отпуск вместе.

— Я бы этого хотела, — прошептала она.

— Так вот. Вернемся к твоему отцу. Я был в центре, встречался с родителями за ужином. Они опаздывали, поэтому я сидел в баре ресторана, и он подошел ко мне. Я думаю, он был на свидании.

— На свидании? — Ее рот приоткрылся. — Я понятия не имела, что он ходил на свидания.

— Это было неудачное свидание. — Я усмехнулся. — Наверное, поэтому ты никогда о нем не слышала. Я был его предлогом, чтобы уйти из-за стола. Его спутница поковыряла в носу как раз в тот момент, когда им принесли салаты, а козявка была завернута в тканевую салфетку, такую же зеленую, как салат, который они собирались съесть.

Ева рассмеялась.

— Фууу.

— Он так смеялся из-за этого. Он наклонился ближе, рассказал мне всю историю и спросил, насколько невежливо будет бросить ее перед десертом.

— Что ты сказал?

— Я сказал ему оплатить счет и проваливать.

— Он так и сделал?

— Он остался на весь ужин, даже купил ей кусочек шоколадного торта. — Эдди был не из тех мужчин, которые прерывают свидание. Он относился к женщинам так, как хотел, чтобы мужчины относились к его дочерям.

— Это мило. — Она улыбнулась. — Я не могу поверить, что он никогда не рассказывал мне об этом. Или что он видел тебя. О чем еще вы говорили?

— О тебе. Он сказал мне, что ты живешь в Тампе, но путешествуешь по всему миру. Что ты надирала задницы и покоряла всех на своей работе. Что он так гордился тобой за то, что ты совершила этот прыжок.

Эдди был первым, кто заговорил со мной о Еве после разрыва. Он не потворствовал моему разбитому сердцу, как мои родители. Он не избегал упоминать ее имя в разговоре, как мой брат. Он беззастенчиво хвастался своей дочерью.

— После этого было трудно продолжать злиться на тебя. В основном я просто хотел, чтобы ты была счастлива.

— Спасибо, — выдохнула она. — Я долго переживала, что ты меня ненавидишь.

— Никогда. — Злюсь, да. Но я никогда не ненавидел ее. Этого просто не было во мне.

Я просто надеялся, что, если буду настаивать на том, чтобы ребенок жил здесь, она тоже не сможет меня ненавидеть.

— Это хорошо, потому что теперь ты привязан ко мне. — Она выдавила из себя слишком яркую улыбку, вздернув подбородок. Затем соскользнула со стула. — Я лучше дам тебе немного поспать. Спокойной ночи.

— Подожди, — выпалил я. — Раньше, когда Челси была здесь. Ты сказала, что ни с кем не была. Почему? — Я, наверное, мог бы догадаться, но сегодня вечером я хотел это услышать.

— Я просто… не была. — Она пожала плечами. — Была занята на работе. И никто не сравнится с тобой.

— Ева. — Я протянул руку и поймал ее. От прикосновения по моему предплечью пробежала дрожь. — Они всегда будто наэлектризованы, не так ли?

Она кивнула, приоткрыв губы. Это было приглашение?

Все становилось только сложнее. Правильным поступком было бы отпустить ее. Оставить ее в комнате, а самому запереться в своей.

Вместо этого я наклонился и коснулся губами ее губ, и прерывистое дыхание стало моей наградой.

Достаточной наградой для одной ночи.

Требовалось самообладание, чтобы отпустить ее. Требовалась вся сила воли, чтобы встать и сделать шаг в сторону.

Возможно, я бы сделал это за своей закрытой дверью. Но прежде, чем я смог высвободить свои пальцы из пальцев Евы, она потянула меня обратно.

Эта ниточка между нами была такой же натянутой, как и всегда.

На этот раз нельзя было ошибиться в языке ее тела, когда ее язык высунулся и облизал нижнюю губу.

— Черт возьми. — Я прижался своим ртом к ее, мой язык проник внутрь. Я пожирал ее, исследуя ее рот, запоминая каждый уголок. Я прижал ее к себе, надеясь, что, если буду держать достаточно крепко, все это обретет смысл.

Она отстранилась первой, ее глаза были прикрыты, а губы припухли.

Черт, я хотел ее. Я хотел ее навсегда.

Но она не была моей.

Она была сама по себе. Именно так Эдди сказал про нее в ту ночь много лет назад. Она сама по себе.

Поэтому я сделал один шаг в сторону. Затем другой. И на этот раз добрался до своей спальни, не оглядываясь.