— София Кендрик. Ты холодная.

Я улыбнулась, нажимая на конец записи.

— Я думаю, что наши определения холода разные.

— Может быть. — Он кивнул, и мы продолжили идти, оба с легкими улыбками. — Может быть, холод - это неправильный термин. Но мне нравится взъерошивать перья женщины. Мне нужен кто-то, кто встретится со мной лицом к лицу в дебатах. Кто-то, кто при случае будет заводиться. Кто-то упрямый и с железной волей. Это вызов. Опять же, без обид. Но я думаю, что сегодняшнее пари было первым случаем, когда мы заняли противоположную позицию по какому-то вопросу. И в конце концов ты все равно встала на мою сторону.

Теперь я поняла, что он имел в виду под холодом. Хотя я думаю, что он принял меня за легкомысленную, хотя на самом деле это было просто взаимное отсутствие страсти друг к другу.

— Значит, ты хочешь женщину, которая будет держать тебя в напряжении.

— Именно.

Лицо моей сестры всплыло перед глазами.

Я посмотрела на профиль Лэндона, изучая прямую переносицу. Он бы устроил Обри погоню за ее деньгами, это уж точно.

— Ты должен пригласить мою сестру на свидание.

— Твою сестру? — скептически спросил он. — Разве это не будет странно?

— Для меня? Вовсе нет. И если тебе нужна женщина-вызов, то я не встречала никого на Манхэттене, кто был бы более сложным испытанием, чем Обри.

Я спрятала улыбку при мысли о том, что он пригласит Обри на свидания. Она заставила бы офицера МакКлеллана преодолеть множество препятствий, только чтобы пройти через парадную дверь «Кендрик Энтерпрайзиз».

Но он будет преследовать ее. Настойчиво.

Кроме Лэндона, я не могла вспомнить человека, который преследовал бы меня — не то чтобы я заставила кого-то из них далеко гнаться. Одной из многих проблем во всех моих прошлых отношениях были усилия или их отсутствие.

Мой идеальный мужчина преследовал бы меня с дикой самоотверженностью. Он не принял бы отказ в качестве ответа. Не было бы никаких препятствий, никаких семейных проблем, никакого расстояния, ничего, что удерживало бы его вдали от меня.

— Подумай об этом, — сказала я Лэндону. — У тебя есть ее номер. И не то чтобы ты в этом нуждался, но у тебя есть мое благословение.

— Спасибо.

— Я думаю, мне тоже лучше пожелать тебе удачи. Обри - единственная в своем роде.

Он снова усмехнулся и больше ничего не сказал до конца нашей прогулки. Вызвала ли я у него интерес? Посеяла ли я зерно? Я скрестила пальцы, надеясь, что такой хороший парень, как Лэндон, сможет преодолеть все препятствия Обри.

Проехав еще несколько кварталов, я написала Глену, и он приехал, чтобы забрать меня. Стоя у двери машины, я встала на цыпочки и поцеловала Лэндона в щеку.

— Спасибо за ужин.

— Всегда пожалуйста. Как насчет кофе на днях?

— Я с удовольствием. — Я помахала рукой на прощание и села в машину, направляясь домой.

На улице было тихо, движение было слабым, и ни одно такси не просигналило на обратном пути в Сохо. Когда я вышла из машины, все было почти спокойно. Листья с деревьев вокруг моей улицы начали опадать, усеивая тротуар лимонно-желтыми и вишнево-красными пятнами.

Я кивнула своему швейцару, когда он открыл мне дверь. Затем я направилась к лифту, поднимаясь в свой пустой пентхаус.

Это была худшая часть ночи. Та часть, когда я входила в свою дверь и задавалась вопросом, что делает Дакота. Я представляла, как мы вдвоем стоим у стены в прихожей. Я бы вспомнила, каково было принимать его на моем диване. Я скользила в постель и думала о том, как холодно было без него под моими простынями.

Я ничего не слышала о Дакоте после нашей ссоры. В тот день, когда я повесила трубку, я приняла решение больше ему не звонить. Если бы ему было что сказать, он мог бы протянуть белый флаг.

Он этого не сделал.

А рана, которую он нанес, просто загноилась. Он приехал в Нью-Йорк, он был здесь, когда я нуждалась в нем больше всего, и он подвел меня. Он недостаточно заботился обо мне, даже как о друге.

Это сломало меня.

Потому что я бы свернула горы ради него, если бы ему было больно или он попал в беду.

В очередной раз я полностью погрузилась в односторонние отношения.

Я отправилась на поиски отвлечения. Когда я шла по коридору на кухню, моей единственной компанией был стук моих каблуков по мраморному полу. Рядом со стопкой почты Кэрри оставила мне стопку бумаг для просмотра.

В течение последнего месяца я присматривалась к новым зданиям в городе. Как бы сильно я ни любила Сохо, я была готова к переменам. Поэтому я попросила Кэрри начать искать подробную информацию о вариантах. Я хотела жить поближе к студии. В основном, я хотела начать все сначала.

Вот чем стал для меня этот год. Переезд привел бы к полному циклу. Это был бы мой шанс оставить старую Софию, от которой я убегала с Нового года, наконец-то в прошлом.

Хотя во мне все еще оставались кусочки той Софии. Хорошие качества, те, которые репортер отказывалась видеть, были у нее с самого начала.

Я была стильной.

Я была очаровательной.

Я была остроумной и умной.

Личные изменения, которые я внесла в этом году, сделали эти качества немного ярче.

Пока я листала бумаги, мои пальцы остановились письме. Это было письмо, адресованное мне. На обратном адресе было указано имя, которое я узнала. То, о котором я часто думала в течение последних десяти месяцев.

То, которое заставило меня съежиться.

Энн Ашер.

Репортер из Нью-Йоркской сцены.

Я помедлила над конвертом. Дэниел сотрудничал с различными изданиями по всему городу, чтобы разрекламировать студию. Скорее всего, это было уведомление о том, что нас выбрали для статьи.

Но почему его послали сюда, в мой пентхаус? Любопытство победило, и я осторожно разорвала его, нервничая, что найду внутри еще одно осуждающее разоблачение. Вместо этого там была простая карточка для заметок, белая с бледно-голубыми линиями. Именно такие дети использовали при изготовлении флеш-карточек для изучения таблицы умножения.

Обратная сторона была пустой. Ее чистый, мелкий и лаконичный почерк занимал всего четыре строчки на первой странице.

Мисс Кендрик,

Мне редко доказывают, что я ошибаюсь.

Поздравляю вас с вашим успехом.

АА

— Что за черт? — Я перевернула карточку, чтобы убедиться, что ничего не пропустила. Затем я перечитала ее еще раз, прежде чем снова нырнуть в конверт, но там больше ничего не было.

Это была шутка? Была ли она искренней?

Я, наверное, никогда этого не узнаю. У меня не было планов дружить с женщиной, которая в одиночку перевернула мой мир с ног на голову.

Тем не менее, уголки моего рта приподнялись, когда я перечитала ее еще раз.

Это было немного похоже на месть, сладкую. Но более того, это было очень похоже на гордость.

Энн Ашер, возможно, и была катализатором, но я сделала свою работу. Я доказала ей и себе, что в Софии Кендрик было больше, чем казалось на первый взгляд.

Я забрала конверт и открытку, затем подошла к мусорному ведру и выкинула то и другое. Затем я собрала варианты квартир, которые Кэрри выложила для моего просмотра, и отнесла их в гостиную.

Я только устроилась поудобнее, когда зазвонил мой телефон.

Высветился незнакомый номер, но на нем был указан код Монтана.

— Привет, — ответила я.

— София? Это Ксавье Мэги.

Мое сердце подпрыгнуло к горлу. Его приветствие было хриплым и угрюмым. Ничто в его тоне не говорило о том, что это был просто дружеский звонок. Я сразу же подумала о худшем, о том, что с Дакотой что-то случилось, и у меня перехватило горло, так что я не могла говорить.

— Ты здесь?

Я кивнула, убирая комок, как могла.

— Да.

— Я, э-э, я не знаю, слышала ли ты. Отец Дакоты скончался в начале этой недели.

— О боже мой. — Мир накренился набок, и я оперлась рукой о диван, чтобы не упасть.

Как я только узнала об этом? Почему Тея или Логан не сказали мне?

Вероятно, потому, что в последний раз, когда я разговаривала с Логаном, я недвусмысленно сказала ему, что не хочу слышать о Дакоте. Эта тема была под запретом.

И все же его отец умер. Я заслуживала знать.

— Почему мне никто не позвонил?

— Никто не справляется с этим, включая Дакоту. Он рассказал нам всем, что у него семейные проблемы, и пошел домой. Никто из нас здесь не знал. Дакота позвонила мне всего день назад и рассказала о Джозефе. Его семья, моя семья, не хотела, чтобы я присутствовал на похоронах. Он пошел против них и все равно пригласил меня с собой. Сегодня днем мы похоронили моего брата.

— Мне так жаль, Ксавье. — Я закрыла глаза, уткнувшись лбом в ладонь. — Как он умер?

— Сердечный приступ. Никто не предвидел, что это произойдет.

— А Дакота? Как он там?

— Плохо. Он не признается в этом, но ему действительно нелегко. У него с отцом были не самые лучшие отношения последние пять лет. Теперь у него нет возможности все исправить.

Мои глаза наполнились слезами, мое сердце разбилось вдребезги из-за Дакоты.

— Что я могу сделать?

— Хочешь приехать в Монтану?

Разумным ответом было «нет». Я все еще была обижена и зла на Дакоту. Мы были сломлены.

Но я любила его. С каждым ударом моего сердца я любила его ещё больше.

— Я буду там завтра.