В тот момент, когда я обогнул гараж, я заметил свет внутри дома на колесах.

— Вот ты где, — сказал я, открывая дверь. Она сидела за маленьким столиком напротив кухни, за тем самым, за которым мы впервые вместе ели.

— Я искал… что случилось?

Она всхлипнула и насухо вытерла глаза.

— Ничего. Я просто устала.

— Пайпер, — предупредил я.

Она закатила глаза, все еще вытирая слезы.

— Я в порядке.

Войдя в кемпер, я увидел посуду в раковине. Духовка была включена, и пахло шоколадом.

— Ты печешь?

Она кивнула, когда разразился рыдание.

Мое сердце разбилось, когда я пересек зал в два длинных шага, стаскивая её со скамейки в свои объятия.

— В чем дело?

— Я забыла, как испечь свой волшебный торт, — крикнула она мне в рубашку.

— Волшебный торт?

Она кивнула.

— Последние пять раз, когда я пыталась это сделать, что-то шло не так. Торт недостаточно плотный. Глазурь не вкусная. Они все были плохими.

Как дегустатор этих предполагаемых неудачных тортов, я понятия не имел, о чем она говорит.

— Разве ты не просто следуешь рецепту?

— Нет! — Она откинулась назад и посмотрела. — Нельзя сделать волшебный торт по рецепту.

— Верно. — Извини, что спросил. — Ты можешь позвонить своей тете?

— Уже. — Она фыркнула и отступила назад, подошла к маленькой духовке и заглянула в стеклянное окно. — Я все делаю правильно. Это просто не работает. Так что я пришла сюда, чтобы попробовать другую духовку. Это работало здесь, когда я делала его в прошлый раз.

Здесь происходило нечто больше, чем потребность в шоколаде. Она делала этот торт только тогда, когда что-то было не так. И, насколько я знал, все в нашей жизни не могло быть более правильным.

Через девять месяцев после рождения мальчиков мы с Пайпер поженились на небольшой церемонии в гостевом ранчо в Калиспелле. С того дня, как она шла по проходу в том причудливом деревенском домике в белом кружевном платье без бретелек, я мог сосчитать по пальцам одной руки количество плохих дней, которые у нас были, по сравнению с хорошими.

— Зачем тебе волшебный торт? — мягко спросил я.

— Потому что, — она отвернулась от духовки, — я беременна.

Я пошатнулся на ногах.

— Ты беременна?

—Ага. — Она кивнула, её глаза наполнились слезами.

— Это… Блять. Да! — Я захлопал и издал крик, мое волнение было слишком велико для этого маленького автофургона. — Да, черт возьми! Надеюсь, это девочка. — Я сжал кулак, затем схватил Пайпер за руку и прижал её к своей груди. — Я люблю тебя.

Но вместо того, чтобы ответить или улыбнуться, она расплакалась.

— Это удивительная новость. Почему ты плачешь?

— Потому что я беспокоюсь, что мы все израсходовали.

— Что?

— Нашу магию, — прошептала она.

Наша магия. Теперь я понял, почему она так волновалась.

В то время как начало беременности Пайпер с мальчиками прошло гладко, последний месяц был невыносим. Ей был назначен постельный режим из-за высокого кровяного давления. Но после двух недель, когда она вставала только в туалет, это не помогло. Все стало только хуже.

Врачи внимательно наблюдали за ней, но за пять недель до родов решили провести стимуляцию, потому что у неё были другие признаки преэклампсии.

Первые десять дней мальчики провели в больнице под наблюдением. Десять дней после того, как мы привезли их домой, я не спал. Я убедил себя, что если я засну, с ними что-то случится.

В общем, я сошел с ума.

Пока, наконец, мое тело не отключилось. Однажды я упал на кухне. Пайпер так переволновалась, что вызвала скорую помощь.

Меня пытались оставить в больнице на ночь, но я отказался.

Это была самая низкая точка.

Логан забрал меня из больницы и привез домой. Тея была здесь, помогая Пайпер, когда я вошел в дверь. Мама появилась через два часа. Мама Пайпер через шесть часов после этого, любезно предоставленная частным самолетом Кендриков.

Той ночью я признался Пайпер, как я боялся, что с нашей семьей что-то может случиться. Я позволил своим страхам из-за того, что случилось с Шеннон и моей дочерью, свести меня с ума.

Тогда я пообещал никогда больше не подводить её.

На этот раз я сделаю лучше.

— Все будет хорошо, — пообещал я. Затем я взял её лицо в свои руки и посмотрел на её прекрасное лицо. Лицо, с которого начинался и заканчивался мой день.

— У нас осталась целая жизнь магии.

— Как ты можешь быть так уверен?

— Потому что это никогда не был торт. — Я прикоснулся своими губами к её. — Волшебство — это мы.



Год спустя, когда наша дочь Грейс лежала у меня на руках, Пайпер стояла в дверях детской и смотрела, как я укачиваю нашу малышку, чтобы она заснула.

— Ты был прав, — прошептала она, её темные глаза сверкнули лунным светом. — Дело вовсе не в торте.

Я улыбнулся жене и поцеловал Грейс в лобик.

Волшебство.