Глава 6

Джексон

Окна моего грузовика были опущены, когда я ехал по городу на следующее утро, и свежий воздух с запахом сосен и росы проникал внутрь. Мало что могло бы сравниться с этим ароматом, разве что волосы Уиллы. Прошлой ночью я мог учуять лишь малую часть, но этого было достаточно, чтобы я захотел большего.

Гораздо большего.

В это раннее время дня было прохладно, но к десяти часам летнее солнце прогонит холод, и снова станет жарко. Если бы в это время мне не нужно было бы быть на работе, это был бы идеальный день, чтобы провести время на лодке на озере или отправиться в поход в горы.

Возможно, я и не родился в Монтане, но этот горный воздух определённо взывал к моей крови.

Жаль, что моя мать бросила меня в Нью-Йорке, а не в месте типа этого городка. У меня могло бы быть счастливое детство. Но думаю, всё обернулось к лучшему. Я познакомился с Теей и Хейзел, что в конечном итоге привело к моему переезду сюда.

И Ларк-Коув был тем местом, где я планировал осесть.

Единственная причина, по которой я мог бы снова появиться в Нью-Йорке, заключалась бы в том, если бы Тея и Чарли решили остаться там с Логаном. Их не было всего несколько дней, но, чёрт возьми, я скучал по ним. Скучал по бессмысленным разговорам с Теей в баре. Скучал по общению с Чарли в её форте за их домом.

Впервые за много лет я чувствовал одиночество, которого было так много в моём детстве. Чёрт, я надеюсь, что они вернутся. Не знаю, чтобы делал, потеряв возможность видеть их на постоянной основе.

Хотя я должен был признать, что попытки добиться внимания Уиллы на этой неделе были хорошим отвлечением.

В небе не было видно ни облачка, только яркое небо, которое было на оттенок светлее глаз Уиллы.

Я заехал на заправку, чтобы пополнить свой бензобак и выпить чашку кофе. Учитывая, что летом почти всегда ходил пешком, я был не частым посетителем заправки в это время года, конечно, если только я не выходил на лодке.

Но я был особенно осторожен со своим грузовиком, никогда не позволяя его баку опустошаться менее чем на четверть. Я также заботился о том, чтобы серебристая поверхность регулярно вымывалась и была натёрта воском. Я менял масло ровно каждые три тысячи мили и чистил салон каждые два месяца.

Это был самый красивый автомобиль, которым я когда-либо владел. На самом деле, это был самый красивый автомобиль, внутри которого я когда-либо был. Когда я, наконец, накопил достаточно денег, чтобы сразу заплатить за новую машину, то поехал на своём старом Шевроле в Калиспелл и вернулся домой с широкой улыбкой и совершенно новым грузовиком, за который я не был никому должен.

После покупки грузовика я накопил на рыбацкую лодку — тоже совершенно новую и тоже купленную исключительно на собственные деньги.

Единственным долгом, который до сих пор висел надо мной, была ипотека на мой дом. Он не был нов, но у него была доступная цена, и я делал дополнительные платежи, чтобы гарантировать, что до того, как мне исполнится пятьдесят, я буду свободен от уплат.

Я никогда не хотел ничего больше, чем жизни, которая была бы моей и только моей.

Я не хотел зависеть от чьих-либо подачек только ради того, чтобы у меня была одежда, которую можно было носить. Не хотел зависеть от расписания автобусов или поездов, чтобы добраться до работы. Не хотел, чтобы кто-то указывал мне, где я должен жить или какую работу по дому должен выполнять.

Моей самой большой целью было избавиться от долгов, и я был чертовски близок к этому.

Я больше не был беспомощным ребёнком, застрявшим в одиночестве в огромном городе. Моя жизнь принадлежала мне, и при этом она была чертовски хороша.

Заправившись и выпив обжигающе горячий кофе, я поехал по направлению к лагерю Уиллы. Снова появиться было большим риском, но я надеялся, что теперь, когда она прочитала мою записку с извинениями, она, наконец, даст мне поблажку.

Нелегко было проглотить свою гордость и написать эту записку. Но Уилла стоила удара, нанесённого по самолюбию, и она давно заслужила эти извинения.

Я свернул с шоссе налево на извилистую гравийную дорогу, которая вела к лагерю. Он был расположен под рощей высоких вечнозеленых растений, прямо на берегу озера.

Недвижимость, подобная этой, медленно распродавалась и развивалась в Ларк-Коув в течение последних двадцати лет. Я понятия не имел, сколько стоит земля лагеря, но предполагал, что больших денег, которых никогда в жизни не увижу.

Я бы убил за участок на озере. Я бы лелеял место, где мог бы просыпаться и пить кофе, любуясь водой. Я бы хотел иметь дом с причалом для моей лодки, чтобы она всегда была наготове. Но такого дома не было в моём будущем. Эти дома были зарезервированы для богатых парней, таких как Логан Кендрик.

По крайней мере, он спас лагерь Уиллы.

Гравийная стоянка рядом с лагерем была почти пуста, и, как и в прошлый раз, я припарковал свой серебристый полу тонный Шевроле рядом с Субару Аутбэк Хейзел. Я вышел на улицу и через стекло заглянул внутрь, увидев на заднем сиденье кресло-бустер Чарли. Он был покрыт крошками от различных снеков, а это значило, что мне пора было забрать его на вечер, так как я содержал автомобиль Хейзел в такой же чистоте, как и свой.

Со стаканом кофе в руке я пошёл по тропинке вниз от парковки к лагерю.

Главный домик был ближе всего к автостоянке, так что именно на него первым делом натыкались посетители. Это было огромное бревенчатое строение, сливавшееся со стволами деревьев. Основная часть здания представляла собой обеденный зал, уставленный деревянными столами и складными стульями. В задней части была кухня, ванные комнаты и кабинет Уиллы.

Несколько лет назад я получил экскурсию по всему этому месту, любезно предоставленную Чарли. Я пришёл сюда, чтобы поздороваться с Хейзел после того, как она начала работать волонтёром, и Чарли таскала меня повсюду, показывая мне каждую койку и внутреннее устройство домиков.

Была ли Уилла там в тот день? Если она и была, я этого не заметил. Я был слепым мудаком. Всё это время она была рядом. Если бы не рисунок Теи, я, возможно, никогда бы не открыл глаза.

Теперь они были открыты.

Я обнаружил, что постоянно ищу её. Если я работал, то одним глазом поглядывал на дверь, ожидая и надеясь, что она войдёт в бар. А если этого не происходило, я спешил закрыть бар и пробежать несколько кварталов до её улицы, желая, чтобы в её окнах всё ещё горел свет.

Ночь, когда я пришёл к её дому впервые была всего несколько дней назад, с тех пор не прошло даже недели, но я уже был совершенно без ума от неё.

Мне нравилось, как грациозно она двигалась, каждое её движение больше походило на парение нежели, чем на ходьбу. Мне нравилось, что её голубые глаза были такими чистыми и честными. Мне нравилась её застенчивая улыбка и то, как она заправляла волосы за ухо, когда краснела. Это заставляло меня хотеть приложить руку к её щеке при каждом румянце, просто чтобы почувствовать её тепло.

Она мне нравилась.

Уилла продолжала спрашивать меня, почему я был так заинтересован в ней, и, хотя я сделал всё возможное, чтобы объяснить это, я всё ещё сам не совсем понимал это.

Она просто была... особенной.

Я хотел установить с ней связь не только на физическом уровне. Может, сегодня у меня будет такой шанс.

Я оглядел остальные здания, пока шёл вдоль главного дома. Шесть небольших бревенчатых домиков были разбросаны под деревьями. Внутри были детские спальные места, несколько для мальчиков, несколько для девочек. Я предполагал, что ночью им могло становиться прохладно по ночам, так как у этих строений не было ничего, что могло бы защитить от холода, но держу пари, что никого из детей это не волновало, когда у каждого из них был спальный мешок.

Пара мальчишек выбежали из здания с душем и ванной, расположенного между двумя спальными зданиями. Они пробежали мимо меня, направляясь к большому кострищу, расположенному посреди поляны. За ним вода озера сверкала на солнце. Несколько лодок были на воде сегодня. Как только Тея вернётся из отпуска, я возьму пару выходных, и моя лодка тоже будет там.

Мои взгляд не отрывался от детей, спешивших занять свои места на бревенчатых скамьях, окружающих очаг. Огня не было — я предположил, что вожатые приберегли его на вечер. Готов поспорить, они разрешают детям жарить маршмеллоу всю неделю. Готов поспорить, эти дети веселятся от рассвета до заката.

Пустят ли тридцатиоднолетнего бармена в этот лагерь? Мне не хватало всего этого в детстве.

Из столовой на улицу выбежала целая группа детей. Им было около одиннадцати или двенадцати, они выглядели достаточно взрослыми, чтобы провести неделю вдали от родителей, но недостаточно взрослыми, чтобы устроиться на летнюю работу.

Я опёрся о двойные двери в домик и уже собирался войти внутрь, когда моё внимание привлекло движение светлых волос. Из-за одной из маленьких хижин Уилла направилась к очагу с группой девочек.

Они о чем-то хихикали. Одна из подопечных потянула Уиллу за руку, притягивая её к себе, чтобы что-то прошептать ей на ухо. Что бы она ни сказала, Уилла выпрямилась и начала смеяться с широкой, заставляющей сердце остановиться, улыбкой.

Я потянулся рукой к сердцу, потирая грудину. Она была так чертовски красива, что мне казалось, что моя грудь вот-вот разорвется.

Я знал Уиллу много лет. Я видел её лицо. И всё же я упустил её.

Как я мог упустить её?

— Ты не обращал внимания.

Я резко повернулся, когда Хейзел вышла из дверей домика и подошла ко мне.

— Я не хотел говорить это вслух, — сказал я.

Хейзел рассмеялась, её голос был грубым и хриплым от тысячи выкуренных сигарет.

— Ты вернулся.

Я пожал плечами.

— Я встал рано. Решил прийти и поздороваться.

Уилла добралась до костра и встала посередине, расположив всех детей вокруг себя. Как и прошлой ночью в баре, на ней были джинсы. Они облегали её упругую попку и стройные ноги, подчеркивая каждый изгиб. Штанины были закатаны у её лодыжек, прямо над сандалиями. И на ней была красная футболка летнего лагеря «Флэтхед».