Глава 5

36-й День Рождения: Научится играть на укулеле (гавайская гитара)

Поппи

— Джимми? Я здесь!

Через неделю после моего ланча с Коулом в «Коломбо» я взяла отгул в ресторане, чтобы навестить дедушку Джейми, Джимми, в его доме престарелых «Рейнбоу».

— Выйду через секунду. — Крик Джимми был заглушен закрытой дверью спальни.

Я улыбнулась и присела на диван в гостиной, ожидая. Домработницы, должно быть, прибрались сегодня утром, потому что обычная стопка банок «Маунтин Дью» и старых газет на прикроватном столике исчезла, а на кухне не было обычных крошек от крекеров «Ритц». Они даже повесили пальто Джимми — то, которое он обычно просто бросал на диван.

— Глэдис, ты должна его увидеть, — прошептала женщина из коридора.

— Я все узнала об этом за завтраком, — ответила Глэдис с приглушенным смешком.

Они говорили о Джимми? Потому что это звучало так, словно Глэдис и ее подруга-сплетница околачивались прямо за его открытой дверью. Я не потрудилась закрыть ее, когда приходила. Дверь здесь никогда не закрывалась. Я понятия не имела, почему Джимми нравилось, когда его дверь все время была открыта. Он относился к этому дому престарелых скорее как к общежитию колледжа, чем как к месту, где можно обосноваться.

Но, по крайней мере, всегда открытая дверь давала мне возможность увидеть женщин, когда они шаркали мимо.

— Привет! — Я помахала рукой и улыбнулась, когда две пожилые женщины полностью проигнорировали меня и, вытянув шеи, вошли внутрь, осматривая маленькую гостиную в поисках Джимми. Когда они увидели, что его нет в кресле, они нахмурились и продолжили идти.

Я рассмеялась, когда они оказались вне пределов слышимости. Каждый раз, когда я приезжала сюда, мне казалось, что каждый житель влюблен в моего свекра.

— Вот и моя Поппи. — Дверь спальни Джимми открылась, и он вышел в гостиную. — Как ты сегодня?

— Я хо… о боже мой. Что ты сделал? — Я вскочила с дивана. Мои глаза были прикованы к его волосам — волосам, которые обычно были белоснежными, а не ярко-розовыми.

Джимми не ответил. Он просто преодолел небольшое расстояние от своей спальни и притянул меня в свои объятия. Когда он отпустил меня, его глаза тщательно осмотрели меня с головы до ног, прежде чем он сел в свое темно-синее плюшевое кресло.

— Ты собираешься мне ответить? — спросила я, все еще стоя.

Он нахмурился и указал на свои волосы.

— Я проиграл пари.

— Проиграл пари. Ты заключил пари, в котором проигравший должен был покрасить волосы в розовый цвет?

— Да, — проворчал он. — Вот что я скажу тебе, Поппи. Некоторым людям просто нельзя доверять. Ты знаешь того нового парня, который переехал в соседний дом?

Я кивнула, хотя и не была знаком с новым соседом Джимми.

— Он мошенник. Лживый обманщик. Я пригласил его поиграть в нашем покерном клубе во вторник днем. Думал, что буду вести себя по-соседски. Он сказал мне, что не умеет играть в покер, но хотел бы научиться. — Руки Джимми сжались в кулаки на подлокотниках кресла. — Не знал, как моя задница. Он чертов карточный шулер! Заставил нас всех смеяться и шутить. Убедил нас сделать ставку. Тот, кто первый проиграет, красит волосы в розовый цвет. Этот сукин сын. Поставил на меня все во втором банке и обчистил.

— Итак, у тебя розовые волосы и ты потерял кучу денег. Сколько ты потерял?

Он пожал плечами.

— Э-э, не так уж много. Мы играем только на пенни. Может быть, пять баксов. Но те дамы в салоне определенно разорили меня. Тридцать баксов за розовые волосы. Ты можешь в это поверить?

— Это невероятно. — Я поджала губы, чтобы скрыть улыбку, и снова села. — Я принесла тебе твой любимый персиковый пирог, если тебе от этого станет легче.

Хмурое выражение на лице Джимми исчезло.

— Просто побывав с тобой, я почувствую себя лучше, но я возьму этот пирог в качестве бонуса. Как идут дела в ресторане?

Я улыбнулась.

— Превзошли мои самые смелые ожидания.

«Мейсен Джар» открылся три недели назад, и за это время мы продали в два раза больше, чем мы с Молли прогнозировали за весь первый квартал. Я видела, как больше постоянных покупателей возвращали баночки, чем я когда-либо ожидала, и на этой неделе я каждый вечер закрывалась с почти полной баночкой чаевых.

— Я с нетерпением жду возможности прийти посмотреть на него на следующей неделе. Дебби и Кайл уже выбрали вечер?

— Нет, — вздохнула я. — Я написала Дебби, но она мне еще не перезвонила. В последнее время она почти не пишет.

Дебби, мама Джейми, обычно писала мне по нескольку раз в день. Теперь я неделями не получала от нее вестей, и то только потому, что первой связывалась с ней. От Кайла, отца Джейми, я сто лет ничего не слышала. Родители Джейми жили на своем ранчо примерно в часе езды от Бозмена, и когда Джейми был жив, они приезжали навестить нас каждые пару недель. Но с тех пор, как он был убит, их поездки практически прекратились. Теперь они редко навещали Джимми — отца Кайла и тезку Джейми, — и я видела их только по особым случаям.

— Они любят тебя, Поппи. Это просто тяжело для них.

— Я знаю. Я просто скучаю по ним. — Я выдавила улыбку, глядя на Джимми — эти розовые волосы делали ее шире.

Я не просто потеряла Джейми, когда он умер. Также я потеряла Кайла и Дебби. Они стали бы для меня суррогатными родителями в колледже. Они приглашали меня к себе домой на каникулы, когда я не уезжала домой на Аляску. Они сидели у моей больничной койки, когда мне нужно было срочно удалить аппендицит, и держали меня за руку, пока не приехали мои собственные родители. Они даже совместно оформили для меня автокредит, когда однажды зимой мой автомобиль умер, и мне срочно понадобилась замена. После того, как мы с Джейми поженились, наша связь стала еще крепче.

Теперь она была почти сломана.

Но, по крайней мере, у меня все еще был Джимми. Он был частью моей семьи здесь, в Монтане, вместе с Финном, Молли и детьми, и мне нравились наши еженедельные визиты.

— Им будет полезно посмотреть на твой ресторан на следующей неделе. — Джимми подался вперед на своем стуле и похлопал меня по колену. — Если они увидят, что ты пытаешься двигаться дальше, возможно, они тоже это сделают.

— Иначе они снова разозлятся.

— Мне жаль говорить, но я не исключаю этот факт.

В последний раз, когда Кайл и Дебби приезжали навестить меня, они договорились поужинать со мной и Джимми. Я как бы невзначай упомянула, что разбирала кое-какие вещи Джейми, спросила, не нужно ли им что-нибудь из его старой одежды или книг, которые я хранила на чердаке, и ужин сорвался. Дебби расплакалась, а Кайл отказывался смотреть на меня до конца ужина.

— Как ты думаешь, они когда-нибудь перестанут обвинять меня в смерти Джейми? — прошептала я.

В конце концов, это была моя вина, что он вообще оказался в том винном магазине.

Джейми стоял у кассы, когда в магазин ворвался мужчина в капюшоне. Мужчина без колебаний выстрелил в Джейми, а затем в кассира. Бум. Бум. Два выстрела, и мой муж и мать-одиночка одиннадцатилетней дочери были убиты. Убийца забрал наличные из кассы, затем совершил побег, исчезнув без следа.

Никаких свидетелей. Никакого следа, по которому можно было бы идти.

Никакой справедливости.

Джейми оказался не в том месте не в то время, и все потому, что я хотела устроить вечеринку с чем-нибудь еще, кроме текилы.

— Они тебя не винят, — сказал Джимми.

Я грустно улыбнулась ему. Мы оба знали, что он лжет.

Кайл и Дебби потеряли своего старшего сына. Поскольку они не могли обвинить настоящего убийцу, вместо этого они обвинили меня. Кайл больше не мог смотреть мне в глаза, и всякий раз, когда я пыталась обнять Дебби, она вздрагивала.

Но я поняла. Я тоже винила себя.

Чувство вины было одной из причин, по которой я так старательно посещала детектива Симмонса. Если бы я смогла выяснить, кто убил Джейми, я могла бы вернуть его родителей. Они могли бы перестать винить меня в его смерти.

Может быть, я могла бы перестать винить себя.

И теперь, когда Коул занялся этим делом, у меня появилось ощущение, что мы действительно можем добиться некоторого прогресса. Глупо было тешить себя надеждами, но, тем не менее, так оно и было.

Моя вера в способности Коула нервировала меня. Это была та вера, которую я всегда приберегала для друзей и семьи, и в лучшем случае Коул был просто случайным знакомым. И все же каким-то образом, после одного занятия карате, одного ужина и ланча, он завоевал мое полное доверие. Когда он сказал мне, что займется делом Джейми, глубоко укоренившееся беспокойство, которое я испытывала в течение пяти лет, ослабло — совсем немного.

Потому что если кто-то и мог раскрыть дело Джейми, то это был Коул.

Джимми откинулся на спинку стула.

— Что еще нового?

— Ничего особенного. Сейчас я практически не выхожу из ресторана, хотя сегодня вечером у меня урок игры на укулеле. — Выйдя от Джимми, я отправлюсь на свой урок.

— Укулеле? — В его глазах появилось отсутствующее выражение. — Джейми всегда хотел научиться играть на укулеле.

— Да, я знаю. Я подумала, что стоит попробовать ради него.

Вся семья Джейми знала о его «Списке желаний» — Джейми практически кричал об этом с крыш, когда ему пришла в голову эта идея. Но в то время как его семья знала о списке, никто из них не знал, что я работаю над тем, чтобы закончить его вместо Джейми.

Я не говорила об этом Кайлу и Дебби, потому что знала, что они плохо отреагируют. И я не говорила об этом Джимми, потому что не хотела его расстраивать. За последние семь лет он потерял от рака жену, затем внука, а затем обеих сестер. У него было достаточно печали, так что на данный момент «Список желаний» — и мои истинные мотивы брать уроки игры на укулеле — были тем, что я держала при себе.

— Джейми когда-нибудь говорил тебе, почему он хотел научиться этому?

Я покачала головой.

— Нет. Ты знаешь почему?

— Это было для Дебби, — улыбнулся Джимми. — Она умела играть и всегда хотела научить Джейми. За исключением того, что в шестом классе он решил вместо этого играть на барабанах, чтобы попасть в ту ужасную гаражную группу. Он когда-нибудь говорил тебе название своей группы?